Огненные игры - Алиса Игоревна Малыш

– Почему вы нас так быстро приняли, поверили нам? – я старалась говорить спокойно. – Себастьяну вы поверили не сразу. Два года прошло…

– Хитрюга. – Фив откинулся на стенку кареты, скрестив руки. – Ну, ладно. Вы никто. – у меня челюсть отвисла и глаза из орбит полезли. Он вообще думает перед тем, как что-то ляпнуть? Увидев, моё состояние, он исправился. – Я имел ввиду, что ваши отцы и деды не тираны, которые управляют государством. – он ещё не знает моего папочку. – Вас некому защитить. Вы одни. Да, ещё и влипли в такую ужасную историю, став случайными жертвами, которым повезло выбраться из бойни живыми и которых теперь разыскивают. – а он прав. – И ты бы видела себя и своих друзей со стороны, когда вы пришли, потом рассказывали историю! Печальнее я ещё не видел! Я был готов сам расплакаться!

Я ударила его по плечу со словами:

– Дурак! мы были напуганы!

– И я о том же! От вас за версту несло отчаяньем и страхом.

Я громко вздохнула и отвернулась к окну. Я видела боковым зрением, что он смотрит на меня. Моё терпение уже начало кончаться, когда Фив в один прыжок оказался рядом. Я дёрнулась и упёрлась в стенку кареты. Фив достал из-под своей кофты небольшой медальон на золотой цепочке, которая висела у него на шеи. Давно хотела спросить у него, что это за цепочка. Фив открыл медальон, который размером был с ноготь большого мальца. Там были фиолетовые цветы и какие-то зелёные листочки, травка. Все они были такими маленькими и свежими! Как будто их собрали пару минут назад.

– Почему цветы не завяли, а выглядят свежими? – спросила я. Да, этот вопрос я решила задать первым. И да, были вопросы поважнее и интереснее…

Фив усмехнулся:

– Ты такая интересная… Этим ты мне и нравишься.

– Ты не ответил.

– Да, ты права. На медальоне заклинание. Он что-то вроде тайника: всё, что внутри него, невозможно учуять и понять, что там. Даже ферийец этого сделать не может со своим сверхнюхом. Также он сохраняет всё содержимое в таком состояние, в каком его туда поместили. Вещи там не портятся. Жалко, что он такой маленький.

– Зачем ты его носишь?

– Наконец-то! – засмеялся Фив. – Ты задала правильный вопрос!

– Давай уже, рассказывай.

– Как прикажешь. – он широко улыбался. – Когда я родился, мама дала надела его на меня. Я его ношу почти с рождения. Он – напоминание о моей родине и матери, которая очень сильно любит меня, где бы я не был. Она ещё беременная мной догадывалась о моём сложном будущем. Сколько себя помню, никогда не снимал его. В нём цветы и травы, собранные матерью. Она цветочница, дома владеет салоном цветов. Её медальон согревал в самые холодные и страшные ночи. Помогал мне собраться с силами и дать отпор этому жестокому миру. Я очень благодарен своей матери.

– Зачем ты мне это всё рассказываешь? Показываешь медальон…

Фив схватил меня за руки, не дав договорить:

– Я хочу, чтобы ты во мне видела не только высокомерного придурка. Ты считаешь меня бабником, не способным любить. Это не так. Как видишь, я бываю сентиментальным. Я тоже пережил трудности жизни, и даже, возможно, побольше и посерьёзнее твоих. Шутя, я скрашиваю жизнь. Заводя новые знакомства, я забываю о тяжёлом прошлом. Мне так легче. Не стоит видеть во мне легкомысленного человека. Я умею любить.

Мы около минуты смотрели друг на друга. Глаза в глаза. Ни одного звука, кроме копыт, стучащих по земле. Фив медленно потянулся ко мне. Я не отстранилась. Он мягко поцеловал меня. Меня захлёстывали эмоции. Так нежно и неторопливо… Потом он отстранился.

– Знаешь, ты ошибся. – произнесла я с лёгкой улыбкой. Фив напрягся. – Как я выяснила, высокомерием обладают все ферийцы, а твой отец один из них…

Фив расслабился, и на его губах заиграла улыбка:

– Да, ты права: высокомерие передаётся по наследству. Но ты не учла один факт: я полукровка. Во мне только половина того великого высокомерия.

– Точно! – я рассмеялась. – Как я могла забыть?!

– Вот-вот. – Фив тоже смеялся, но потом стал серьёзным. – Рокси, помни: я готов выслушать о твоём прошлом, когда ты будешь готова рассказать. Ты можешь мне доверять. Я тебя люблю.

Порыв благодарности толкнул меня поддаться вперёд и поцеловать его. Он ответил взаимностью. Эти поцелуи были пожёстче предыдущих, но именно они были мне нужны. Я хотела целовать Фива. Он был нужен мне. Я тонула в нём, и мне это нравилось. Мы целовались, пока я не заснула у него на плече. Но я так и не смогла сказать ему: «я тоже тебя люблю». Почему? Что меня держало

В пути

Наше путешествие проходило таким образом: разговоры с Фивом (большую часть мы целовались), ели еду, которою обнаружили под скамейками, остановки по десять минут для того, чтобы мы сходили в туалет и помылись в местном озере, и кучер пополнил запасы еды (я без понятия, откуда он её доставал). Первую остановку для отдыха в трактире мы сделали через три дня. Трактир был двухэтажный, сделанный из дерева. Находился он посреди леса. Не знаю, почему опасался Ираах за наше путешествие. Я не увидела ни одного эларианца ни в дороге (скарфы так неслись, что мало чего можно было разглядеть), ни в трактире, кроме его хозяина, которым оказался толстенький молчаливый седой мужичок. На первом этаж трактира была приёмная и столовая, на втором комнаты и туалет с ванной. Хозяин, кивнув нашему кучеру, провёл нас к нашим комнатам. Слава Дене, нас разместили в разных комнатах! Нас разделяла стенка, но и она Фиву не помешала перелезть через свой балкончик на мой. Двери на балкон у меня были открыты, поэтому, сидя на стуле за столом в комнате, я видела, как он перелезает. Сначала меня напугала нога, перемахнувшая через ограждение, но потом я вспомнила, кто мой сосед. Когда Фив зашёл в комнату, я спросила его:

– Слышал о таком изобретении, как дверь?

Он улыбался и просто светился счастьем, совсем как мальчишка. Что ещё нужно парню, чтобы почувствовать себя всемогущим? Например, перелезть с одного балкона.

– Слышал. – ответил он, присаживаясь за соседний стул. – Но около этого замечательного изобретения стоит охрана. Я проверял, когда ходил в туалет. К тому же я отлично лазаю по стенам. Кому нужны двери, когда есть окна?

– У тебя совсем нет чувства самосохранения?

– Напрочь отсутствует. И хорошо! Тогда бы я не отважился сделать многие опасные вещи. Как например, поцеловать тебя. –