Оспорившие тьму - Александр Николаевич Бубенников

– Извините, Владимир, я не хотел обидеть ни вас, ни вашего друга, Петра, подростка, в сущности, по своим физическим данным…

– Извинения принимаются, секундант, – сухо произнёс Володя, – а назвать моего друга подростком за его физические данные, это комплимент духовно сильному человеку с подростковой плотской конституцией…

– Да, ваш батюшка рассказал моему армейскому дружку, его ключевому партнёру, компаньону о трагическом случае с вами, когда подросток Пётр буквально спас друга Владимира, обречённого на погибель и клеймо дезертира… Видите, и со мной мой дружок поделился конфиденциальной информацией из уст вашего многоуважаемого батюшки – Видя перед собой непроницаемое лицо Володи, Мэлс продолжил. – Я об армейской инициации и дружбе недаром начал говорить. Когда-то мне Пётр дал почитать, когда у нас были ещё добрые отношения директора и подчинённого, любопытную книженцию. Пётр ведь больше историк, чем программист и спец по фьючерсным контрактам. Видите, Владимир, всё знаю о вашем друге от своего армейского дружка… А я просто долгое время находился под впечатлением от прочитанной книги антрополога Элиаде «Мифы, сновидения, мистерии» и мостков на современность: о первостепенной роли инициации под эгидой службы в армии, выполнения приказов командования и организации порядка из беспорядка. А в обществе беспорядка инициация то ли растворяется, то ли отодвигается в неопределённую даль времени. Люди не становятся взрослыми и коммерчески значимыми, оставаясь несмышлёными детьми, потому что у них нет взрослых задач и обязанностей бизнес-сообщества порядка, а не хаоса.

– К чему вы клоните, уважаемый секундант, – теряя терпение от прослушивания сладких речей Мэлса, рассерженно спросил Володя. – У меня такое впечатление, что вы злоупотребляете моим драгоценным временем и обязанностями секунданта моего армейского друга. О вашем армейском дружке, как вы его называете, я имею достаточно полное представление. Но сейчас вы секундируете не ему, а пустому бахвалу, которого невеста моего друга презрительно обозвала «козлом». Я так понимаю, говоря об инициации, вы хотели подчеркнуть, что именно вы инициировали дуэль, придравшись к словесной перепалке, не заплатив даже ваш долг по контакту при увольнении…

– Вы, правильно поняли ход моих рассуждений об инициации и желание наказать выскочку, подростка Петра, оскорбившего не Роберта, а меня лично ранее, если вам так угодно. И явится возмездием обещанное гарантированное наказание ещё не взрослого амбициозного Петра, а подростка, в сравнении с атлетом Робертом. Вы сейчас будете свидетелем избиения атлетом младенца. И ещё я расскажу о Петре то, что вы о нём не знаете, потому что таким не хвастаются перед другом армейским. А мой дружок, партнёр вашего батюшки, по моей просьбе выяснил весьма компрометирующие сведения о Петре…

– Вот как…

– Да, Владимир, его кинула беременная невеста Лида, не дождалась его из армии, выскочила замуж за его лучшего друга студенческой молодости Сергея и, самое главное, оскорбила его как отца ребёнка… Нет отца Петра, физически нет, его друг усыновил ребёнка обиженного запутавшегося подростка… А он отказался от моих денег отступного, захотел суда, обвинив меня в краже… Он бы в качестве отступного получил бы десять раз, может, в сто раз больше моего долга по контракту… А не получит ничего, кроме физической боли и морального унижения, точнее, полного физического и личностного уничтожения, после которого не восстанавливаются и не возрождаются для лучшей светлой жизни, остаются догнивать в темени. Вы же видите разницу в физических данных бойцов…

– Вижу, конечно, но я вижу и разницу в интеллекте бойцов… В этом мой друг явно превосходит вашего, извините за повторенную цитату из девичьего лексикона, «козла». За моим другом стоит правда и справедливость, за «козлом» и его секундантом – ложь, корыстная тьма и тёмное, бездарное и ужасное зло… Понимаете?.. Впрочем, разве могут дойти эти истины до секунданта вонючего козла. Пойду я, переговорю с коллегами, надо ж как-то скоротать время. Так вы не затягивайте тренировку вашего подопечного, дуэлянта, мы занятые творческие люди, нас ждут великие дела а козлов ждут козлиные обязанности… Ведь правда же говорят о некоторых проворовавшихся бизнесменах: от него толку, как от козла молока.

Мэлс не захотел принимать последнее оскорбительное замечание на свой счёт, только обиженно хрюкнул носом:

– Куда уж нам, сирым, в сравнении с вами, задрипанными интеллектуалами, – процедил Мэлс и пошёл поторапливать своего «козла», укорачивая слишком затянувшего разминку перед кулачной дуэлью.

За спиной Петра стояла плотная группка его соратников: Катя, Володя, Иван и Григорий. За спиной «козла» Роберт стоял какой-то разрозненной толпой шумливый народец с его девицей, университетской подругой Кати, Мэлс стоял в сторонке за ними, поближе к реке. Поскольку секунданты устранились от обязанностей дать знак начала поединка, бойцы, встав на дистанции около десяти метров друг от друга, вправе были начать бой по своему усмотрению. Роберт, подняв правую руку и сделав кистью приглашающий жест – мол, подходи, когда тебя зовут в гости, чтобы отоварить – перебирал ногам в пружинистой стойке на месте.

Но напружиненный Володя стоял на месте, как вкопанный. Он был уверен в себе, сосредоточенный и собранный до предела, зная, что через несколько считанных мгновений парализует волю сопротивления своего визави, превратив мгновенно его в безвольный соляной столб. Последней вольной мыслью его, без лишней обескураживающей ненависти к сопернику, была необходимость правления праведной мести тьме напротив – в святом порыве просветления. Только тьма в нелепом образе атлета с козлиными копытами сделала первый шажок в пространство поединка, как Пётр стремительно взмыл к нему навстречу то ли в десятиметровом высоком прыжке в длину, то ли в полёте стремглав. Тот даже не успел осознать и среагировать на пролетевший над его головой светлый сгусток яростной энергии в человеческом образе. Резко остановившись за головой бойца, Пётр чувствительно ударил его мыском ботинка в затылок, без всякого желания калечить, тем более, убивать своего соперника, только превращая его в окаменевшую безвольную соляную тушу.

Уже на земле, позади соляного столба бывшего мастера боевых искусств «козла» Роберта, Пётр дал ему сильнейшего мыса «с ноги» по соляной заднице, по афедрону, получившему нужный сигнал при все публично справлять свою большую нужду. И жёсткий соляной столб от сильного удара по афедрону рухнул, как подкошенный. У соляного столба от удара головой о землю из разбитого носа сильно пошла кровь, но к ужасу толпы соратников бывшего бойца, а ныне поверженного наземь соляного столб, из всех разверзшихся дыр задристало и захлестало…

Пётр уже знал, что его поверженный противник самостоятельно, без посторонней помощи, не поднимется на ноги. Только кто его в бессознательном состоянии, обделавшегося и обмочившегося поведёт восвояси к машине, посадит в авто, чтобы