Оспорившие тьму - Александр Николаевич Бубенников

средства по увольнению. А сам, гадёныш, в связи с финансовыми затруднениями, мне за гараж третий месяц деньги не платит. Так я направила зятя с дочкой, чтобы они его иномарку на осенний, почти что зимний дождь из моего гаража выкатили. А сама кого-нибудь из новых обладателей иномарок впущу в мой гараж… Давай твою машину?..

– У меня нет машины, тёть…

– Видишь, какой ты бесхозный и безлошадный, к тому же обиженный Мэлсом при увольнении… Когда там по суду с него взыщешь? Не скоро ещё суд-то?

– Скоро, – сухо ответил Пётр, – и с меня тоже бы деньги содрала за простой машины?

– А чего такого, – не поняла издёвки корыстная тётка, – гараж большой. Там зять свою «Хонду» держит, а другое место свободно для денег несчастного семейства создано…

– Несчастного? Почему?… – Спросил Пётр, невольно пожав зябко плечами. – Между прочим, ты, тёть, можешь не торопиться с оплатой нашей фирме, как будут средства, тогда и оплатишь с дочкой. Мы же всю клиентуру городскую Мэлса перевели автоматически после его банкротства под нас. А за то время, когда он уходил, мы новой клиентурой обжились… Так что не торопись…

– Не торопись – это хорошо… Но несчастье греха дочки есть несчастье наше старинное… Ладно у дочки с зятем денег нет, их ещё недавно подсократили по месту работы… А это труба… После свадьбы дочка уже который год забеременеть не может… Сначала зять проверился на предмет способности к деторождению. Пошла дочка в клинику пошла проверяться по женскому делу… И труба вышла с её походом и длительными гинекологическими исследованиям… У неё после первого аборта всё наперекосяк пошло…

– Сочувствую…

– Видишь я тебе сочувствую, что ты не можешь деньги по увольнению получить… так и я дочке сочувствую, что она с Мэлса не может деньги получить по лечению её подорванного женского здоровья абортом… Жадина Мэлс, так мы сегодня окончательно решили Мэлса прищучить…

– Это как?

– После письма с твоей фирмы нас троих как осенило: мы завтра же на Мэлса в суд подаём… Бумаги его по оплате первого аборта 15-летней дочки я сохранила, на всякий случай. Раз деньги не даёт на лечение от его же аборта, так мы подаём на него в суд за моральные издержки… И пусть суд разбирается, был или не был Мэлс насильником малолетней восьмиклассницы…

– А доказательства насилия есть?

– Найдутся, Пётр, найдутся… Я же сама после смерти мужа стала любовницей Мэлса… А ему, гадюке захотелось помоложе наложницы его плотских вожделений… Он же похотлив, как зверь с пятью членами, потому что по рождению тат, то есть горский еврей, француз, одним словом… Слушаешь…

– Слушаю…

– Так я по дурости или из ревности их с дочкой совокупления сняла несколько штук на смартфон, не знала, что потом эти доказательства похоти на суде пригодятся… Там дочка, вообще на двенадцатилетнюю смахивает в свои тринадцать или четырнадцать лет… Доказательства убойные, я нашла её фотографии того возраста – приличные – и неприличные с голой дочкой и Мэлса с голой жопой… Вот и мои чудики звонят в дверь, вернулись из гаража, выгнав на дождь и снег автомобиль Мэлса… Пока, Пётр…

27. Новые эксперименты со свидетелями и признание

Нет, Пётр не чувствовал себя героем, защитником слабых и неустроенных. Он парил с некоторых пор на крыльях любви, и даже ступая на землю с морями, знал, что любое море ему будет по колено. И ещё: ему было невероятно хорошо, просто волшебно с Катей. В любви, в трудах, неотложных делах на своей фирме с президентом Иваном и опять с юридическим директором Катей… Как тут не воспарить духом и не возрадоваться в серьёзных, часто запутанных дневных делах, да в ночных неустанных ласках с невестой…

Но ведь тревога не покидала ни его, ни Катю: дело о краже компьютеров, главной доказанной краже Мэлса, почему-то к суду шло не шатко, не валко, явно затягивалось. Ускорять его извне усилиями и излишними хлопотами было бессмысленно. Даже опытный адвокат, выступающий на стороне Петра, рекомендованный и внедрённый в дело Володей, только разводил руками и призывал к спокойствию и медленному, необратимому продвижению вперёд: «Вода по малой капельке дело точит». Пётр призывал тогда своего адвоката тонизировать параллельное дело обвинении Ивана в краже им кучи дорогих электронных дисков Мэлса с государственными секретами, со свидетельскими показаниями на этот счёт азеров против Ивана. Да и роль Петра в этом параллельном деле ложного обвинения и лжесвидетельства была двусмысленной и корыстной: именно для него коллега-друг Иван украл у директора Мэлса диск с записью видеонаблюдения из ДК. «Ваша роль, Пётр, здесь подозрительна, к тому же компрометирующие факты о поведении вашей невесты, то ли пьяной, то ли обкуренной, в драке с джентльменами у мужского туалета. Не советую будировать, педалировать продвижение в суд дисковой проблемы – дело явно проигрышное для вас, для невесты и для меня, кстати».

Но однажды во время бурных поцелуев и петтинга с невестой прямо на рабочем месте юридического директора он неожиданно предложил:

– Давай доведём с тобой до конца дело о похищении дисков… И Ивана избавим от необходимости ходить и оглядываться и ждать повестки в суд, и тебя защитим от обвинения в пьянстве и обкуренности не тупой вынужденной защитой, а праведным нападением на лжесвидетелей и тайных подстрекателей… Только тебе придётся идти до конца и даже… – Он остановился в худшем предположении очных ставок с насильниками Борисом, Вениамином и Игорем, стоящем тогда в ДК на стрёме. Постарался сгладить ситуацию. – …Только тогда уже нельзя будет дать задний ход, соскочить при всём твоём и моём желании… Тот диск из ДК будет фигурировать, как вещественное доказательство… Публичность и прочие нежелательные последствия…

– Ты же не побоялся пойти на дуэль, почему я должна бояться какого-то ревнителя морали: девица пришла пьяной на дискотеку и подалась с мужиками у туалета, куда её хотели затащить, чтоб там трахнуть… Меня жених защитил, пошли все эти грёбаные моралисты на хер…

– Вот такой, разозленной и не уклоняющейся от обвинения и боя нечистью, ты мне по душе и по нраву… Адвокат Володин боится за это дело браться из-за возможности проигрыша этого параллельного, мелкого, как он считает, дельца, а мы, милая, с тобой возьмёмся… Причём не ради выгораживания Ивана, а ради нас с тобой… Я же тебе как историк неоднократно говорил, что часто, очень часто, если не почти всегда, историей правит случайность…

– Благодаря нелепой случайности мы с тобой познакомились… Помнишь, я попросила тебя поводить меня… Случайная необходимость… потом случайный