Китайский попугай - Эрл Дерр Биггерс

– Если не возражаете, мы ненадолго задержимся, передохнем, – ответил Боб.

– Сейчас время ужина, – с явным смущением произнес странный хозяин этих мест, – и мне хотелось бы вас покормить, но вот предложить нечего, кроме фасоли в томате, еще осталось в банке немного грудинки.

– Весьма признательны, сэр, – ответил Иден, – но мы скоро будем в Севен-Палмсе, там и поужинаем.

Паула села на нижнюю ступеньку вагона, Боб – на теплый песок у ее ног. Старик поднялся в вагон, вынес оттуда какой-то ящик и стал уговаривать своих гостей сесть на него, утверждая, что так им будет удобнее. Поскольку гости уговорам не поддались, он в конце концов сам уселся на ящике.

Разговор опять начал Боб:

– Неплохую квартирку вы себе нашли.

– Квартирку? – старик с интересом взглянул на трамвайный вагон, будто в первый раз его увидел. – Вы говорите – квартирку? Ах, молодой человек, уже больше тридцати лет квартиры у меня нет, а вот только такие временные убежища.

– А как давно вы проживаете в этом вагоне?

– Дня три-четыре. Меня опять прихватил ревматизм, иначе я бы ушел отсюда. Завтра, пожалуй, опять тронусь в путь.

– Опять в путь? Куда же?

– Ну откуда мне знать? Куда глаза глядят.

– Куда же глядят ваши глаза? – добивался Боб.

– Как всегда – вперед. И никуда конкретно.

– И к чему вы стремитесь, путешествуя вот так, в никуда?

– Найти то, что мне в жизни пригодится. Один раз я нашел медную жилу, да ее у меня отобрали. И такое бывает… Ну да ничего, я все равно брожу и ищу.

– А давно вы бродите по пустыне?

– Да уж лет двадцать, не меньше, а то и все двадцать пять.

– А до этого чем вы занимались?

– Чем только я не занимался! Искал золото в Западной Австралии, перегонял скот с берегов Залива в Новый Южный Уэльс, работал кочегаром на океанских пароходах…

– А родились вы в Австралии?

– Я? – удивился бродяга. – С чего это? Родился я в Южной Африке. И своими ногами прошел всю Центральную Африку от Конго до Замбези.

– Так как же вы очутились в Австралии?

– Э, молодой человек, теперь этого и не вспомнить. Какое-то время я занимался пиратством у берегов Южной Америки, подобралась там неплохая компания мексиканцев, видно, что-то им понадобилось в Австралии, ну и я с ними туда угодил. Вот как теперь в Америку. Мне все равно куда…

Боб Иден с недоверием и восхищением качал головой.

– Представляю, сколько всего довелось вам повидать за эти годы блужданий по свету!

– Да уж, немало. Недавно один врач в Редленде сказал, что я должен носить очки. Знаете, что я ответил ему? «А на кой черт мне очки, доктор? Я и так уже все в жизни увидел».

Помолчали. Иден ломал голову над тем, как получше расспросить бродягу о том, что их интересовало. Как бы сейчас пригодился Чан. Но его нет, и приходится действовать самому.

– Значит, здесь, в этом вагоне, вы обосновались дня три-четыре назад, мистер Черри?

– Да, примерно.

– А не припомните ли вы, что делали в среду вечером? Бросив быстрый взгляд на Боба, старик спросил:

– А если помню, так что?

– Да ничего особенного. Если не помните, я мог бы вам напомнить. Вы были на ранчо Пи Джи Мэддена, недалеко от Эльдорадо.

Не торопясь, мистер Черри снял с головы старую измятую шляпу, вытащил из-под ее ленты зубочистку и, так же не торопясь, принялся ковырять в зубах.

– Может, и был. Ну и что из этого?

– Для меня очень важно поговорить с вами на эту тему.

Старый Уильям Черри еще раз внимательно оглядел молодого человека и произнес:

– Ваше лицо мне незнакомо, а я считал, что знаю всех шерифов и их помощников к западу от Скалистых гор.

– Из сказанного вами следует – на ранчо Мэддена произошло нечто такое, что должно заинтересовать шерифа, – немедленно отреагировал Иден.

– Я этого не говорил.

– Мистер Черри, вы наверняка располагаете важными сведениями о том, что произошло на ранчо Мэддена в среду вечером, – настаивал Боб Иден. – И вы должны мне сообщить их.

– Мне нечего сообщать, – стоял на своем бродяга. Боб попытался подойти к делу с другого конца:

– А что, собственно, вы делали на ранчо? Старый бродяга безмятежно жевал свою зубочистку.

– А ничего. Шел себе по пустыне куда глаза глядят и оказался в тех краях. На ранчо я уже не раз заходил, его управляющий Ли Вонг – мой старый приятель. Он и накормит, и переночевать позволит в старом сарае. Ему самому веселей, ведь он там всегда один. И хотя он только всего-навсего простой китаец, одиночество досаждает ему так же, как и белому человеку.

– Хороший малый этот Ли, – подхватил Боб.

– Один из лучших людей, кого мне доводилось встречать, это я верно говорю, молодой человек!

– И этот замечательный человек убит, – медленно произнес Боб Иден.

– Быть не может!

– Может. Убит ножом в спину в воскресенье вечером. При въезде на ранчо. Кто убийца – неизвестно.

– Какой-то подлый пес! – с болью выкрикнул старый бродяга.

– И я того же мнения. Я не полицейский, мистер Черри, но сделаю все, чтобы схватить этого бандита. И сдается мне – то, что вы случайно увидели на ранчо Мэддена в среду вечером, имеет прямую связь с убийством Вонга. Мне нужна помощь. Может, теперь вы решитесь заговорить?

Уильям Черри вынул изо рта зубочистку и принялся ее внимательно разглядывать. После недолгого молчания он решился:

– Хорошо. Я скажу. Только, сэр, надеюсь, что вы не впутаете меня в это дело. Сами понимаете – суды, процессы не для такого бродяги, как я. Но душа у меня честная, не стану скрывать то, что мне известно. Вот только не знаю, с чего начать…

– Я помогу вам, – обрадовался Боб. – В ту среду, когда вечером вы были на ранчо Мэддена, вы вдруг услышали крик: «На помощь! На помощь! Убивают! Брось этот револьвер!» Может, не точно эти слова…

– Нет, точно эти!

Сердце Боба сильно забилось. Он задал следующий вопрос:

– И что было потом? Вы что-нибудь увидели? Старик кивнул головой:

– И даже слишком много. Ли не был первым, кого прикончили на этом проклятом ранчо. Я собственными глазами видел убийство.

Боб Иден чуть не задохнулся от волнения. Паула широко раскрыла глаза.

– Вот как! В таком случае расскажите все подробно.

Уильям Черри опять воткнул зубочистку в рот (видимо, это не мешало ему говорить, а напротив, помогало) и начал:

– Странная штука жизнь, столько в ней неизведанных дорог и неожиданных поворотов! Я думал – все, что увидел, останется моей тайной. Моей и пустыни. И сам себе говорил: «Билли, об этом никто, кроме тебя, не знает, никто не будет об этом расспрашивать». Выходит, старик Билл ошибался. Могу и сказать в конце концов, лишь бы меня не таскали по судам.