Солнце в огне - Ксения Хан

повести по коридорам дворцового крыла, как куклу. Ильсу громко говорила, специально привлекая внимание любопытных служанок и евнухов, рассказывала Йонг о том, что находится в каждой части дворца, куда можно ходить, а где лучше не показываться. Они покинули западное крыло и вышли во внутренний двор. Ильсу указала в сторону той части, откуда тянуло влажным воздухом с привкусом травяных отваров.

– Там купальня. Вообще эта часть принадлежит генералу, мы сюда не ходим, но тебе можно.

Йонг заметила, как за воротами Мансумун толпятся слуги, воины дракона, среди которых угадывались знакомые лица, и проходящие вроде бы мимо стражники из числа дворцовой охраны.

– Позже поздороваешься, – сказала Ильсу на ухо Йонг, будто прижавшись к ней, чтобы пошептаться. – Никто пока не должен знать, что ты знаешь ёнгрос[51]. Мы пустили слухи, что ты потеряла память, так что притворись удивлённой.

– Притворяться мне не нужно, – медленно ответила Йонг, обводя взглядом внутреннее убранство дворика. Тут росли присыпанные снегом изогнутые декоративные сосны, в центре был пруд, через который был перекинут деревянный мостик с расписными перилами. В пруду, должно быть, плавали карпы и сомики. Йонг приблизилась к краю – в самом деле, в согретой ближними купальнями воде плавали рыжие и серебристые рыбки разных размеров, от ладони до целого плеча. На мелких волнах качались листья кувшинок и лилий с заиндевелыми краями.

Под беленькими танхэ Йонг шуршала серая галька. Она вернулась к ожидающей её Ильсу и устало растёрла плечи.

– Мы можем вернуться? Все смотрят, а я не понимаю, как себя вести.

Ильсу кивнула и повела Йонг обратно в покои.

– Лю Соджоль, – сказала Ильсу, когда они оказались в западной части покоев вдовствующей королевы. – Сын советника Восточной Фракции Лю Соннёна, человек тут известный.

– Мы можем ему доверять? – спросила Йонг, и Ильсу улыбнулась с довольным видом.

– Ты быстро учишься, сыта-голь. Дворец – самое опасное место в Чосоне, здесь повсюду сплошь интриги и заговоры. Нам всем здесь…

– Неуютно? – подсказала Йонг. Ильсу согласно кивнула.

Они вернулись в покои, Ильсу завела Йонг в спальню.

– Засыпай, – сказала она, прощаясь. Тут уже зажгли фонари, стало светлее; в жаровне у футона томились угли, и дышалось чуть легче из-за приоткрытого окна. – Тебя будут охранять наши воины. Ты можешь спать спокойно, сыта-голь.

Она уже повернулась, чтобы уйти, когда Йонг окликнула её.

– Ильсу! – Та оглянулась. – Я забыла спросить… Как матушка Кёнха? Она в порядке?

Лицо Ильсу сделалось восковой маской.

– Она умерла, Сон Йонг. Два месяца назад, от болезни.

Горло схватило змеиной хваткой, стало трудно дышать. Йонг с усилием протолкнула слова через сжавшуюся от слёз гортань.

– Мне жаль.

Ильсу коротко кивнула, поджимая губы.

– Ничего, сыта-голь. Она умерла во сне, и я даже рада, что… – Ильсу посмотрела куда-то в сторону, смаргивая слёзы. – Она прожила достойную жизнь и присоединилась к моему отцу в мире духов. Всё хорошо.

– Понимаю, – ответила Йонг. Ильсу чуть улыбнулась ей и вышла, прикрывая за собой дверь.

Йонг разделась до нижних юбок, легла на футон, укрываясь тёплым мягким одеялом, ощущая каждый шов кожей под слоем шёлка. Она смотрела в выбеленный потолок, слушала, как где-то снаружи ходят дворцовые стражники, как голоса воинов дракона раздаются со всех сторон.

Она чувствовала, что вернулась домой, что этот долгий день подошёл к концу, знаменуя собой новое начало её жизни, которую она выбрала самостоятельно и не собиралась жалеть об этом выборе.

Но ещё она думала о том, что так и не попрощалась с родителями как следует, не обняла маму с папой в последний раз, не сказала сама, что любит их и не хочет, чтобы они волновались о ней, такой безголовой.

Йонг закрыла глаза и тихо-тихо заплакала, впервые за день позволяя себе в полной мере прочувствовать, что сегодня она потеряла семью и больше её не увидит.

Где-то неподалёку в своих комнатах очнулся от мучительного обморока Мун Нагиль, генерал драконьего войска. Его слух тут же уловил рваное дыхание госпожи из Священного Города. Она плакала, но в её слезах не было страха – на неё никто не нападал и никто не пытался её убить.

Нагиль перевернулся на бок, игнорируя тупую боль в спине, и прислонился лбом к стене комнаты.

Сердце дракона (Четыре символа)

14

Наутро, едва Йонг вынырнула из сна без сновидений, её навестил Чунсок. Он ждал в первой комнате, пока она самостоятельно справится со всеми многочисленными одеждами, которые ей повелели носить. Йонг вышла к нему и тут же радостно ахнула.

– Чунсок! – воскликнула она. Тот неожиданно заулыбался, так широко, что Йонг опешила.

– Упрямая госпожа! Я рад, что вы к нам вернулись.

Она смерила его подозрительным взглядом.

– Правда?

Чунсок знакомо усмехнулся, кривая улыбка перекосила его лицо, сделав по-мальчишески хитрым.

– Правда, госпожа. Вас все ждали.

Она подошла к нему и даже попробовала обнять, но пуримгарра отскочил, словно Йонг хотела его ужалить. Смутился своей реакции, протянул ей руку на манер людей из её мира, в жесте, которому она сама учила всех воинов дракона в свой первый визит в не-Чосон.

«В Чосон», – поправила себя Йонг и пожала руку Чунсока, не сдерживая плескающейся внутри всей её радости.

– Я принёс завтрак, – сказал Чунсок и махнул на стол, где уже стоял поднос с едой. – Поешьте, пока я расскажу, что вас теперь ждёт.

Йонг предпочла бы услышать, когда ей можно будет увидеть Нагиля, но поборола себя и села к столу. Она ела медленно и нехотя, вчерашний день вырвал душу из тела, а теперь время вернуло её обратно, и тошнота, которая раньше решила её пощадить, сейчас накатывала волнами. Кажется, ночью Йонг снова спала на дне Великого моря, где её обвивал имуги. Он так и не очнулся, не пришёл шипеть ей в уши, и его отсутствие несколько беспокоило.

– Гаин передала, что вы вчера показали себя с неожиданной стороны, – начал Чунсок без разбега. Йонг поперхнулась рисом и вскинула на него сердитый взгляд. – Что? Я неправ?

– Неожиданная сторона, да? – криво усмехнулась Йонг. – Можно и так сказать.

– С этим разберёмся чуть позже, – деловито сказал Чунсок, пододвигая к Йонг пустую миску. – Вы навели шуму вокруг себя, госпожа. Люди шепчутся, что вы своими руками убили десять асигару.

Йонг методично жевала вмиг показавшееся безвкусным мясо птицы и чувствовала, как проваливается в глубины себя.

– Не десять, – хрипло поправила она, с трудом глотая пресную еду. – Только трёх или четырёх, это меньше десяти. Чунсок, ради всех