Обманутая - Кира Касс

Глаза Джеймсона весело расширились.

– Ты хочешь сказать, что старик наконец-то умер? И Хадриан тоже?

– Принц Хадриан скончался этим утром, – сообщила я. – А прежний король был свергнут его высокородным родственником и в настоящее время заключен в тюрьму и ждет суда.

Джеймсон захохотал, откинув назад голову. Он смеялся!

– Так даже лучше. Ох, ваше величество, вам рады здесь. Прошу, присоединяйтесь к нашему пиру! Сейчас поставят стулья и тарелки, и мы отпразднуем восхождение на трон нового короля Изолта и возвращение моей дорогой Холлис.

Джеймсон кивнул пажам, и те бросились исполнять приказ. Я вскинула руку, и, к моему удивлению, Джеймсон застыл, изумленно глядя на меня.

– Прежде всего я должна поговорить с вами, – требовательно произнесла я. – Есть несколько вопросов, на которые мне необходимо получить ответ. А праздника не будет, потому что между нами нет мира. А потому я не стану обедать с вами.

Он хмыкнул и наклонил голову набок.

– Холлис Брайт, – начал он сладким тоном, – я одевал и кормил тебя. Я приказал своим подданным и иностранцам обращаться с тобой как с королевой. Я позволил твоей не слишком знатной головке носить королевские драгоценности. – Голос Джеймсона становился все громче по мере того, как он говорил. – А когда ты отвергла подобную доброту, когда ты просила разрешения уехать, я позволил тебе это без спора. И на каком основании ты вообще можешь утверждать, что я дал тебе что-то, кроме мира?

– Позволите сказать? – резко спросила я, отходя от Этана, хотя и чувствовала, что он шагнул следом за мной. – Должна я при ваших придворных сообщить, кто вы такой на самом деле?

– И кто же я?

– Убийца! – выкрикнула я с такой силой, что, казалось, содрогнулись сами стены замка.

Наступившая тишина была такой напряженной, такой громкой. Я чувствовала, как все до единого взгляды мечутся между мной и Джеймсоном, сгорая от любопытства.

– Не понял? – хладнокровно произнес Джеймсон.

Я уверенно повторила еще раз:

– Джеймсон Барклай, вы убийца! Носите вы корону или нет, вы так же порочны, как любой убийца. И вам бы пасть на колени под тяжестью стыда!

Кто-то неподалеку от меня нервно икнул.

Через мгновение лед в глазах Джеймсона растаял, он улыбнулся:

– Миледи Холлис, судя по вашей внешности, я могу предположить, что у вас был тяжелый день. Не знаю, что вы думаете…

– Я ничего не думаю! Я знаю, что это вы убили Сайласа Истоффа. Я знаю, что это вы убили моих родителей. Я знаю, что это ваши люди явились на мое венчание и что кровь ваших подданных на ваших руках!

Ровное дыхание Этана звучало рядом со мной.

Джеймсон снова наклонил голову набок:

– Ради той великой любви, которую я испытывал к вам, я позволю себе пропустить мимо ушей все эти голословные утверждения. Но предупреждаю: еще одна ложь – и я уже не буду столь щедр.

– Это. Не. Ложь, – спокойно произнесла я.

– И где ваши доказательства? – спросил он, широко разводя руки. – Готов поспорить, у меня найдется больше поводов для обвинения вас, чем у вас в мой адрес. – Он подал знак одному из священников, стоявших у входа в его личные покои. – Принесите мне тот документ с моего письменного стола, с золотой печатью. – Джеймсон снова посмотрел на меня, потом его взгляд устремился к Этану. – И мой меч тоже принесите! – крикнул он.

– Вы единственный во всем Короа или Изолте, кто знал об их смерти и моем вдовстве, – продолжила я, игнорируя это небольшое представление. – Потому что вы были единственным, кто мог знать. А единственной, кто остался тогда в живых, была моя сестра Скарлет. Просто потому, что мои волосы ближе к светлым волосам изолтянок, чем к темным короанок. Мужчины, убившие наших гостей, носили серебряные кольца, кольца короанской знати. Мужчины, убившие мою семью, возможно, стоят сейчас в этом зале.

Мой голос слегка задрожал, гнев и горе смешивались в нечто большее, с чем я не могла совладать.

– Дыши! – шепнул Этан.

Я глубоко вдохнула.

– Это все косвенно, Холлис. Это ничего не доказывает. – Джеймсон произнес это с таким самообладанием, словно знал: такой день может наступить, и он заранее подготовил речь. – Если кто-то здесь имеет причины для серьезных обвинений, так это я. Если кто-то здесь и нарушил закон, так это ты. Потому что, в отличие от тебя, у меня есть письменные свидетельства. Я могу доказать, что ты, миледи, вообще не должна была выходить замуж. Поскольку ты уже была замужем за мной.

По залу пронесся громкий вздох, но я не дрогнула, так как знала: это наглая ложь. Через секунду вернулся священник. В руках он держал два предмета: свиток с золотой печатью и меч. Но это был не старый меч Джеймсона из его большой коллекции. У этого меча было золоченое лезвие и украшенный драгоценными камнями эфес.

Джеймсон собирался угрожать мне оружием, сделанным руками Сайласа.

– Ты знаешь, что это такое? – с усмешкой спросил Джеймсон, беря свиток.

Ответа у меня не было.

После короткого молчания он сломал золотую печать и развернул свиток, оказавшийся очень длинным документом с несколькими подписями под ним.

– Холлис, я хотел, чтобы ты стала моей невестой, с самого начала нашего знакомства. Я знал, что ты должна быть моей. Но ты была такой зеленой, такой дикой, что я понимал: нужно время, чтобы люди вокруг увидели тебя такой, какой увидел я. – Он засмеялся. – И посмотри на себя сейчас! Даже в таком состоянии ты выглядишь готовой взойти на трон, ты царственна, ты сияешь, как солнце!

– Я не солнце, – пробормотала я.

Но он пропустил мои слова мимо ушей.

– Я должен был завладеть тобой. Но с учетом того, что закон заставляет нас ждать, я склонил закон на свою сторону. И твои родители любезно повиновались мне.

Мое сердце остановилось. Нет. Нет, они не могли…

– Уверен, оттуда тебе не рассмотреть дату на этом документе, – продолжил Джеймсон. – Но если присмотреться… вот здесь. – Он показал на какую-то строку. – О, что же это такое? Да это же День коронации!

– Что это такое, Холлис? – тихо спросил Этан.

– Похоже, контракт. Акт обручения. Мои родители подписали его за меня. Это очень официальный и сложный документ, и расторгнуть такое соглашение может только король, – ответила я, оглядываясь на Этана и чувствуя себя просто раздавленной. – Согласно этой бумаге я замужем за ним. Замужем с той ночи, когда сбежала.

– Вот такие дела, Холлис, – наконец сказал Джеймсон. – Ты принадлежишь мне. И теперь ты должна подчиниться закону. И занять свое место рядом со мной… Я всегда говорил, что так должно быть. – Он повернулся к Делии Грейс, все это время сидевшей молча. Когда она в ужасе вцепилась в подлокотники своего кресла, он сказал: – А ты можешь идти.