Неизменная - Гейл Кэрриджер

— Он был красивым, но чопорным. Помню, я тогда решила, что все итальянцы такие же холодные. Конечно, я была совершенно неправа, но он производил такое впечатление.

Леди Маккон кивнула:

— Мне тоже об этом говорили. Спасибо, что рассказали мне.

Мадам Лефу внезапно сменила тему:

— Мы должны сохранить в тайне от ваших спутников подробности вчерашнего происшествия.

— Незачем беспокоить этим всех подряд, но на земле я обо всем расскажу своему мужу.

— Конечно.

На этом дамы расстались. Леди Маккон недоумевала: она знала, почему хочет скрыть историю с дракой, но зачем это нужно мадам Лефу?

Перед самым закатом они приземлились на зеленом пятачке возле железнодорожного вокзала Глазго. Дирижабль сел легко, как бабочка на яйцо, если предположить, что бабочка вдруг клюнула носом и сильно накренилась на сторону, а яйцо обзавелось всеми странностями зимней Шотландии и его скорлупа стала даже слякотнее и серее, чем можно вообразить.

Сошествие Алексии на твердую (ну на самом деле, довольно-таки топкую) землю происходило с помпой и при обстоятельствах, весьма сходных с теми, что были при посадке: она возглавила живописную колонну закутанных в многочисленные слои материи слегка пошатывающихся дам в пышных нарядах. Все они испытывали огромное облегчение от возможности избавиться наконец от летных платьев и одеться как подобает, поэтому турнюры превалировали над всем остальным. За похожими на улиток дамами следовали Танстелл, нагруженный шляпными коробками и другим багажом, четыре стюарда с разнообразными чемоданами и французская горничная леди Маккон.

Никто, самодовольно подумала Алексия, не посмеет обвинить ее в том, что ее путешествию не хватает приличествующего супруге графа Вулси достоинства. Может, она и позволяла себе перемещаться по городу в одиночку или сопровождая одну-единственную незамужнюю барышню, зато в дальних поездках при ней имелась соответствующая свита. К несчастью, эффект от высадки оказался смазан тем, что земля продолжала качаться, вынудив Алексию завалиться набок и с размаху усесться на один из чемоданов. Танстелл попытался помочь ей, но она только отмахнулась, отослав его на поиски подходящего транспорта, который доставил бы их всех за город.

Айви принялась бродить по летному полю, разминая ноги и ища луговые цветы. К Алексии подошла Фелисити, встала рядом и немедленно завела речь об ужасах погоды.

— Зачем это всему вокруг понадобилось быть таким серым? Такой зеленоватый оттенок серости дурно сказывается на цвете лица, оно тоже кажется серым. И ехать в такую погоду в экипаже просто ужасно! Мы обязательно должны ехать в экипаже?

— Ну знаешь, — сказала Алексия, — это север. Прекрати говорить глупости.

Пока сестра продолжала жаловаться, Алексия краешком глаза наблюдала за тем, как Танстелл перехватывает бредущую по летному полю Айви и шепчет что-то ей на ухо. Айви, по-видимому, ответила ему, причем весьма эмоционально, резко мотнув головой. Танстелл выпрямил спину, отвернулся и отошел.

Айви, слегка подрагивая, подошла и села рядом с Алексией.

— Не знаю, что я вообще в нем нашла. — Мисс Хисселпенни явно была до предела взвинчена.

— О ужас, неужели между влюбленными голубками что-то произошло? Грядут неприятности? — спросила Фелисити.

Когда никто ей не ответил, она потрусила вслед за быстро удаляющимся клавигером.

— Мистер Танстелл, не возражаете, если я составлю вам компанию?

Леди Маккон посмотрела на Айви.

— Я так понимаю, Танстелл не очень хорошо воспринял то, что ты дала ему отставку? — спросила она, стараясь не выдать голосом, какой слабой себя чувствует. Дурнота все не проходила, а земля, казалось, развлекалась тем, что подергивалась и смещалась, как нервный кальмар.

— Ну да, не особенно. Когда я… — начала Айви и вдруг замолчала, переключив внимание на исключительно крупного пса, несущегося в их направлении. — Мама дорогая, что это?

При ближайшем рассмотрении громадный пес оказался очень большим волчарой с бледно-желтыми глазами и темно-коричневой шерстью, отливающей золотым и кремовым. Вокруг его шеи была обмотана какая-то ткань. Добежав до них, волк вежливо кивнул мисс Хисселпенни, а потом положил башку на колени леди Маккон.

— О-о, муженек, — сказала Алексия, почесывая его за ушами, — я знала, что ты меня найдешь, но не ожидала, что так быстро.

Граф Вулси добродушно вывалил длинный розовый язык и мотнул головой в сторону мисс Хисселпенни.

— Да, конечно, — ответила на невысказанное предложение Алексия и повернулась к подруге: — Айви, милая, думаю, сейчас тебе лучше будет отвернуться.

— Почему? — удивилась мисс Хисселпенни.

— Многие находят, что процесс трансформации оборотней действует на нервы, и…

— О, я уверена, он нисколечко меня не обеспокоит, — перебила мисс Хисселпенни.

Леди Маккон это не убедило. Как показывала практика, Айви была склонна терять сознание. Алексия возобновила объяснения:

— И Коналл будет не одет, когда станет человеком.

— Ой! — встревоженно воскликнула мисс Хисселпенни, поднося ладошку к губам. — Конечно же. — И она быстро отвернулась.

Но даже не видя, как идет трансформация, не слышать того, как с влажным треском ломались и деформировались кости, было невозможно. Похожие звуки раздаются, когда в большой гулкой кухне разделывают куриную тушку на жаркое. Алексия увидела, как задрожала Айви.

Процесс перехода оборотня из одной ипостаси в другую ни в коем случае нельзя назвать приятным, и это еще одна из причин, по которой члены стаи относятся к своему дару еще и как к проклятию, пусть в современном просвещенном обществе клавигеры соглашаются на метаморфозу по доброй воле и собственному выбору. Трансформация сопровождается серьезной биологической перестройкой. Это как переставить мебель в гостиной для званого вечера, когда все вначале выглядит весьма опрятным, потом превращается в полный хаос, и снова приобретает аккуратный вид. И, как во время любого ремонта, в разгаре процесса неизбежно наступает миг, когда кажется, что вернуть всему этому пристойный вид не удастся уже никогда. В случае с оборотнями мех в этот миг начинает превращаться в волосы, кости ломаются и искривляются, приобретая совершенно иную конфигурацию, а мышцы перемещаются, некоторые вверх, а некоторые — вниз. Алексия много раз наблюдала, как ее муж меняет ипостась, и каждый раз находила этот процесс одновременно вульгарным и, с натуралистической точки зрения, завораживающим.

Коналл Маккон, граф Вулси, был мастером трансформации. Конечно, в плане элегантности этого процесса никто не мог переплюнуть профессора Лайалла, но граф перекидывался быстро, умело и без тех ужасных похрюкиваний, наводящих на мысль о кулачном бое, к которым так склонен молодняк стаи.