Заклятие – (не)покорная для бывшего - Евгения Медведская

он это переживет. А она слишком хороша для того, чтобы рвать ее душу на части.

«Отпущу! Сразу как спасу отпущу», — решил он.

— Я влюбляюсь в тебя, Тар, — наконец, созналась Беатрис. — Если бы ты сейчас спросил меня…

— Спросил что? — мурашки бежали по щекам, создавая ощущение холода. В голове стало пусто. Эритар не мог поверить. Просто не мог! Ослышался?

— То, что ты предложил… — нежным голосом, таким далеким от ее обычных интонаций, произнесла она, явно смущаясь.

Он переварил то, что она сказала и все еще не мог решиться открыть рот. Если это новая издевка, то ему не пережить. И, положа руку на сердце, ей тоже не пережить. Он сжал кулаки, собираясь с силами.

— Хочешь ли ты, Беатрис Луцерос, стать Беатрис Арьянми, моей законной женой навеки? — произнес он, дрожащим голосом.

— Я хочу! Хочу, Эритар Арьянми, — ответила она.

Они оба молчали, сцепившись в объятии до мышечной боли.

— И как теперь с этим быть? Что мне с тобой делать? Стоит ли вообще тебя … ну… иметь сейчас, еще и так как я задумал? — поинтересовался Эритар. — Что я вообще должен в первую очередь организовать? Надо забрать из сейфа прабабушкино кольцо?

Беатрис взяла его лицо ладонями и повернула к себе.

— Слишком сложные мысли. Сейчас мы забудем все, что ты сказал. Забудем, что я ответила. Забудем про кольцо твоей прабабушки и торжественный ужин в романтической обстановке. Сейчас ты вспомнишь, как я угрожала тебе, твоей бывшей занозе в заднице, собиралась убить твоих слуг — всех, которые попадутся под руку, жестоко предав общественному осуждению и разорив штрафами твоих дражайших родственников. Это ужасно, и ты должен дать бунтарке жесткий ответ.

Беатрис подняла ошейник:

— Я не говорила, но несколько месяцев назад, моя сила чудовищно возросла. Лучше застегнуть.

Беатрис помедлила, затем добавила:

— И на всякий случай, если ты вдруг забыл, я могу застегнуть только что-то одно — или ошейник, или кандалы на руках. Без тебя не получится вернуть все к тому, на чем мы остановились, а это была захватывающая сцена.

Эритар покрыл ее лицо бешеными поцелуями.

— Если ты хотела захватывающую сцену, дорогая, то я тебя, похоже, разочарую. Мне кажется, я растерял всю свою ярость.

— Хочешь, чтобы я тебе помогла? — холодно поинтересовалась Беатрис, отстраняясь.

— Лучше молчи, — прошипел он, оттягивая ее голову назад за волосы. — Мне не обязательно злиться на тебя, чтобы доставить удовольствие. Убери руки за спину, любимая.

Беатрис послушалась, понимая, что холод металла снова плотно обхватил запястья. Эритар поднялся.

— Глаза вниз. Увижу, что следишь за мной, продолжим с мешком на твоей голове, ясно?

— Да, — ответила Беатрис, опуская веки.

— Готовься, что я тебя измучаю, — сказал он, наслаждаясь ее красотой.

— У нас взаимное желание, — усмехнулась она, но вспомнив его реакцию в прошлый раз, нарушила запрет и со страхом вскинула взгляд.

— Нет, — Эритар не разозлился.

— Что ты хочешь сказать? — спросила Беатрис.

— Я хочу сказать только то, что избавился от него. Давно. Все, что ты чувствовала, не было магией. Это были твои ощущения.

Беатрис знала, что он говорит правду. Несколько раз задумывалась об этом, но гнала мысли прочь. Эритар лишь подтвердил. Эти бешеные чувства, сумасшедшая страсть, мрачные желания и реакция на цепи и боль — ее собственные.

От мысли, что Эритар снова переиграл ее, стало сладко. Желание росло.

Вероятности

Ртиа переместила подушку на плечо спящего Варго и с наслаждением вдохнула лесной воздух. В доме этот аромат казался свежим и невероятно приятным. В нем больше не было той опасности огромного массива, появилось что-то ручное, будто бы дикий зверь вдруг начал лизать руку и откликаться на имя. Варго уснул, оставляя ее в том блаженном состоянии, когда мир начинает плыть, а реальность уступает место сну так плавно, что не сразу это понимаешь.

Девушка закрыла глаза, но была уверена, что не сможет спать. Она не до конца верила Варго, хоть чутье и подсказывало ей — хотел бы уже бы принес бед. Поэтому она проваливалась в сон, уступая неохотно.

Женщина появилась перед ней неожиданно — как вспышка, как шок. Ртиа вскочила на кровати, закричала, но незнакомка лишь покачала головой. Ее глаза были полны грусти.

— Привет, сестра, — сказала она.

— Кто ты? — Ртиа отползла к стене, понимая, что никакой стены нет. Они находились в цветочной оранжерее. Потолок состоял из тысяч разноцветных стеклышек, через которые проходили лучи странного цвета. Ох нет. Это не белый преломлялся сквозь прозрачную крышу. Не голубое небо было над ними.

— Красиво, верно? — женщина поправила белые волосы и улыбнулась. У нее были ровные зубы, которые портили лишь клыки. Одета она была будто бы по старинной моде. Бледно-серые кружева обтягивали совершенное тело. — Знаю, что ты любишь цветы, вот и привела тебя сюда. Это сон.

— Сон? — удивилась Ртиа, поражаясь, что ее подсознание могло создать такое. Цветы были необычными от листьев, до соцветий.

— В реальности, — женщина смотрела, как рабыня касается нежных лепестков бледно-лилового цветка, — я бы отговорила тебя его трогать. Даже аромат смертелен, я не говорю про прикосновение к мясистым частям. Пыльца при вдыхании вызывает судороги, затем короткую агонию и смерть.

— Вы хотите испугать меня? Даримора послала вас в мой сон?

Женщина тихо рассмеялась:

— Нет. Я — Селена. Такая же пленница этого тела, как и ты. Темная думала перехитрить меня, но прогадала. Я искушена в интригах и тоже умею видеть линии судьбы. В этом мире их называют вероятности.

— Вы призванная душа? — Ртиа с сомнением изогнула бровь. — В этом теле две души?

— В этом теле их было больше, чем требуется с момента, как бедняжка Рамиса переступила порог замка и поставила ноги на подставку, чтобы их заковал этот мужчина. Мукон? Мухтар? Не помню имя, да оно и не имеет значения, важно, что Даримора заметила талант девушки, ее жадность к душам, ее желание удержать рядом все живое любой ценой.

— И что же она умела?

— Ничего особенного. Просто ее тело было готовой и крепкой клеткой для душ. Даримора лишь закрыла дверцу на ключ. Она получила идеальную тюрьму. Даже если тело Рамисы умрет, души внутри нее не обретут свободы.

Ртиа вздрогнула.

— И много тут душ? — девушка некстати вспомнила сказку про «Теремок».

— Только я, — тихо и грустно ответила Селена. — Даримора призвала меня одной из первых, и я оказалась ей не по зубам. Меня не удалось напугать атмосферой замка. Я, в силу традиций моего мира, вообще не поняла акцента на сексуальной активности. Лишь потом, наблюдая за другими