Заклятие – (не)покорная для бывшего - Евгения Медведская

оборвал существование Темной, если бы это было в его силах.

Замок горел огнями, приглашая войти. Что там в этот раз? Что за гнусность будет сегодня?

Айдвариан волевым усилием принял равнодушное выражение лица и сделал шаг под мрачные своды.

— Ваше величество, возможно вы желаете надеть маску, закрывающую вам взор?

— Не нуждался в этом ранее и не начал нуждаться сейчас! Что на тебя нашло, Тарими?

— Дошли слухи, что сила темной расплескивается дальше, — поклонился сопровождающий его мужчина. — В замке полное безумие. Есть информация, хоть и неофициальная, что бежала рабыня. Не выдержала творящегося кошмара.

— Это замните, — вздохнул правитель. — Разорвите любую ее связь с этим проклятым местом. Никаких слухов быть не должно. Только волнений по поводу контроля над Темной нам не хватало. Если начнутся пересуды о том, что самые отчаянные не выдерживают жизни здесь, что ее сила так велика, что начались побеги…

Он замолчал и вошел в холл замка. Та картина, которая ему открылась, была отвратительна, но ничего в лице правителя не подтверждало его чувств.

— Уменьшите срок службы в замке. На три месяца. Неофициально.

Потолок украшала люстра в виде гигантской головы быка. Глаза горели демоническим огнем. Слепленная кровью шерсть застыла разнонаправленными мазками. Красные лампы, будто потоки крови сияли и наполняли мрачным, но ярким свечением огромное помещение. К сожалению, все, что происходило там было слишком хорошо видно. Стены были расписаны жуткими картинами. Айдвариан отметил, что раньше их не было. Насилие, кровь, муки, расползающаяся тьма. Так мог бы быть оформлен храм апокалипсиса.

Темная пугала правителя своей жуткой мощью, но без нее он не мог бы удержать престол. Только этот путь. Никто из советников, министров, рабов, родни, не сменил бы его в неприятной обязанности.

— Да закроют боги глаза на этот кошмар, — пробурчал Тарими, буравя взглядом росписи.

— Закрасить немедленно, — распорядился правитель.

— Гнев Темной будет велик, — прошептал главный надзиратель замка.

— Или ее, или мой, — пожал плечами лорд. — Выбирайте по вкусу.

— Закрасим, повелитель! Немедленно закрасим!

Айдвариан вошел в общий зал. Это было неминуемо. Только таким путем можно было пройти к темницам. Свои сюрпризы Даримора всегда располагала здесь. Вероятно, она считала это видом искусства, но лорд был не согласен. Темная выворачивала наизнанку мораль, сводила с ума всех вокруг себя, превращая нормальных людей в безумных и развращенных маньяков.

Другого не стоило ожидать. Она украсила помещение в своем весьма узнаваемом стиле. Высоко под потолком, висела кукла, привязанная к огромному кольцу. Лорд бросил на нее взгляд и осознал, что это живая девушка. Ее руки и ноги были зафиксированы так, что она сама изгибалась, словно круг. Тело было обнажено, щедро украшено лентами с яркими камнями и стеклом. Даже отсюда хорошо прочитывалась мука на ее красивом лице.

— Эту освободить с доплатой сегодня же вечером, — распорядился правитель. — Надеюсь, она сможет ходить после такого.

Остальные девушки были внизу — связанные, каждая особым образом, чтобы их фиксировать были использованы различные деревянные конструкции. Над каждой висела табличка, на которой была тщательно прорисована инструкция по применению — позы, возможности, идеи. Рты закрывали кляпы, остальные отверстия — игрушки соответственного назначения, но весьма серьезных размеров. В этот раз Даримора не решилась на оргию. После прошлой, Айдвариан сменил в замке весь персонал. Ушли даже повара и уборщики. Сменился комендант. Так что в этот раз в динамике никто ничего не показывал. Только статика.

Одна из рабынь была свободна. При виде лорда она поднялась с колен и медленно пошла в его сторону, гремя цепью.

— Музей Дариморы приветствует вас, — срывающимся голосом сказала она.

В глазах плескался страх и отчаяние. Девчонка оказалась между молотом и наковальней. Чей гнев прольется на нее сегодня?

Айдвариан отметил, что у нее темно-серые, почти синие глаза, аккуратный нос и пухлые губы. Обнаженную грудь подчеркивала лента бежево-золотого цвета, очень приближенная к тону кожи.

— В нашем музее, к вашим услугам все экспонаты. Госпожа предлагает вам…, — девушка набрала воздуха и продолжила, распахивая свои глаза так что ресницы взметнулись в стороны, — госпожа предлагает вам попробовать каждый лично, пока я буду вашим гидом. Она говорит, что это лучший способ снять напряжение и расслабиться перед долгожданной встречей с ней.

Лорд пришел в ярость. Оскорбление хуже оргии. Вторая внеплановая смена состава обслуги породит еще больше слухов в народе.

Девушка поймала его взгляд и обреченно опустила глаза. Когда она проходила отбор в замок, спасаясь от своего жестокого господина, то ей казалось, что жизнь не может стать хуже. На отбор девушка подала заявление из лечебницы, где ее приводили в чувство после вспышки пьяного гнева. С хозяином очень не повезло. Общаясь с девушками в замке, она поняла это весьма ясно. Через подобный кошмар пришлось пройти только ей одной.

Она видела такой же гнев в глазах правителя. Что мешает ему раздавить ее как муху? Ничего. Он и штрафа не заплатит за это. По закону — он ее новый хозяин.

Жаль. В замке было хорошо — кормили, били только за серьезные провинности, а лично ее — ни разу. Мужчины были добрыми, даже исполняя желания Дариморы, они оставались людьми. Темная дала ей самую опасную роль. Лания была готова поменяться местами даже с Кетаморой, висящей под потолком. Пусть бы ее суставы выворачивало экстремальной позой. Пусть бы ее тело болело несколько дней после. Все лучше жестокой смерти, а именно это она видела в глазах лорда.

Рабыня, так оскорбившая повелителя должна умереть.

Наказание

— Я забираю ее, — бросил Айдвариан, пристально глядя на девушку. — Увести.

Лания упала на колени:

— Простите, повелитель, — пролепетала она. — Я не могла не подчиниться приказу. Умоляю помиловать меня.

Он посмотрел на нее, равнодушно отмечая ужас, растерянность. Запуганная зверушка. Сколько он видел таких женщин и как ненавидел рабство. Им было не помочь. Ограниченный разум, нехватка образования, привычка к насилию и подчинению. Просто игрушки, не люди.

Человек из его сопровождения поднял ее за локоть и дернул вверх, приказывая встать. Девушка вдруг вспыхнула взглядом и встала сама. Она четко увидела свою смерть и больше не боялась. Гнев и ярость наполнили мысли.

— Не нужно мне ваше помилование, — низким голосом сказала она. — И жизнь такая ни к чему. Это в вашей стране женщину можно напоить зельем и отдать уроду, какой бы достойной не была ее жизнь до этого. Я надеялась начать все заново после замка. Залечить раны, выкупить лавку моего отца и вести дела, как при его жизни. Вместо этого я, обнаженная и закованная в цепи умоляю