📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетективыРейтинг темного божества - Татьяна Степанова

Рейтинг темного божества - Татьяна Степанова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 43 44 45 46 47 48 49 50 51 ... 87
Перейти на страницу:

— Да что же это такое? — вопрошала в фойе под недоуменными взглядами старушек-билетерш Анфиса. — Дожили! Сподобились. Что это такое, я вас спрашиваю? Вот десять лет назад по дурости своей пропустили «Медею» на Таганке — теперь сиди, смотри вот это.

— Девочки, на вас прямо не угодишь, — хмыкнул Мещерский. — Ну, раз не желаете приобщаться к новейшим тенденциям, тогда пойдем в кафе.

Сплоченной компашкой они покинули Камергерский переулок. Мещерский поймал такси. Через полчаса они уже сидели на открытой веранде на крыше уютного кафе на Сретенском бульваре, смотрели на ночные огни.

— Ночь-полночь, а этот миленок, — Анфиса любовно указала на свой живот, — требует своего. Сережа, ты не удивляйся и не обращай внимания — просто я патологически прожорлива и не умею этого скрыть даже на людях. И потом, я так счастлива, что мы смылись с этой «Комеди»! Вы пейте, как пижоны, свой мартини, а я перекушу чем бог послал. Эй, официант!

— А я тоже голодный как волк, — нашелся Мещерский. — Катя, а тебе что заказать? Что-нибудь сладкое?

Славно было вот так сидеть на вольном воздухе в плетеном кресле за крахмальной скатертью, смотреть на ночной город, пить ледяной мартини, лениво болтать ложечкой в креманке с ананасовым шербетом, радоваться теплому вечеру, радоваться Анфисе, постепенно обретающей свое прежнее буйное жизнелюбие. И хоть на короткое мгновение забыть про тот лес, про кувыркающийся в небе смертельно раненный «кукурузник»…

— Катюша, эй, ты где опять? — тихо окликнул ее Мещерский.

— Я тут. — Катя закуталась в шелковую шаль, поежилась от ночной прохлады. — Я все спросить тебя хотела — как насчет той фотографии?

— Ой да, — подхватила Анфиса. — После таких-то событий!

— Я звонил в Париж Петьке Кабишу, — ответил Мещерский, — и послал ему отсканированный снимок по электронной почте.

Катя покачала головой — звонил в Париж. Как все это просто у Сереги! Про Кабиша она слышала не раз — его предки со времен революции жили во Франции. Он работал в Фонде русского зарубежья, издавал сборник по истории Белого движения. «Там же на фотографии — офицеры, поэтому Серега и начал с него наводить справки, этот Петя парижский — настоящая ходячая энциклопедия», — подумала она.

— Петюн прямо в осадок упал, как снимок увидел. — Мещерский подлил в их бокалы вина. — Звонил, интересовался, где я его раздобыл.

— И что дальше? — спросила Катя.

— А ничего, — Мещерский вздохнул, — или почти ничего. Я-то надеялся, что он мне сразу даст полный отчет, кто есть кто на фото, а он смог точно назвать мне лишь двоих. Некоего барона Шиллинга — это тот, что в белой черкеске и папахе на снимке, и Викентия Мамонова.

— Мамонова? — переспросила Катя.

— Кабиш справился в русском военном архиве — барон Шиллинг был убит в августе двадцатого года в Крыму. Значит, снимок был сделан до этого времени. Викентий Мамонов, по данным архива, в Первую мировую служил в Персидской казачьей Его величества Шаха бригаде. Было тогда такое войсковое подразделение на Кавказском фронте. В девятнадцатом-двадцатом он был в Добровольческой армии, служил начальником личного конвоя командира Таманской дивизии генерала Бескровного. Когда того убили красные, Врангель взял его в свой штаб. После сдачи Крыма он эмигрировал во Францию.

— А этот твой Петя не знает, кем мог быть тот жуткий мертвец на столе? — спросила Анфиса.

— Этого он, к сожалению, не знает. Не знает он и человека в черной маске, сидящего среди офицеров. Но он рассказал мне вот что. — Мещерский помолчал секунду. — Про Викентия Мамонова — как тот погиб в сорок первом.

— Погиб? — про Мамонова Катя слушала очень внимательно. Эта фамилия… Эта старая дворянская фамилия… Знаковая фамилия?

— Во время оккупации Парижа он вдруг вроде бы без всякой причины был арестован гестапо. Его страшно пытали. И он умер от пыток в тюрьме.

— Он что, был в Сопротивлении?

— Ни в каком он Сопротивлении не был. В том-то все и дело. Петя Кабиш говорит — он был вообще странной, одиозной фигурой в эмигрантских кругах. Его чурались, с ним не очень-то общались. Одни утверждали, что от перенесенных в Гражданскую лишений он тронулся умом. Другие подозревали его в связях с польской, румынской разведками и с ЧК — якобы он торговал информацией направо и налево. Вроде бы он постоянно изыскивал пути для нелегального вояжа в СССР. А уже после Второй мировой войны в Париже в среде эмиграции ходили упорные слухи о том, что его арест и пытки были как-то связаны с доносом, полученным гестапо, о том, что Мамонов в свое время встречался с Алистером Кроули, когда тот приезжал в начале тридцатых в Париж.

— Кроули — это ведь какой-то черный маг? — спросила Катя. — Что-то я читала… А что, он действительно реальная фигура?

— Очень даже реальная. — Мещерский вздохнул. — Вот только что могло быть общего у него с бывшим адъютантом генерала Бескровного? И что могло так заинтересовать гестапо?

— Наверное, мы так никогда этого и не узнаем, да? — Катя внимательно наблюдала за Мещерским: или он говорит не все, или же…

— Петя по доброте душевной подкинул мне одну небольшую идейку. В Прагу из Вены на эти выходные приезжает Владимир Всеволодович Головин — сын графа Головина, знаменитого историографа русского зарубежья. Петя обещал ему позвонить — он сам чрезвычайно заинтригован. Я вот что подумал — мне по делам турфирмы тоже надо смотаться в Прагу на пару деньков. Я планировал ехать позже, но теперь, раз уж такое дело, могу поехать сейчас.

— А сколько лет сыну графа? — спросила Катя.

— Восемьдесят семь.

— И ты думаешь, старичок что-то еще…

— Зачем он едет в Прагу из Вены? — усмехнулся Мещерский. — Петя сказал по секрету: туда из Америки вместе с дочерью и внуками прилетает его дама сердца. Ей восемьдесят два, она всегда была замужем, но у них был роман. И он продолжается до сегодняшнего дня. Вот вам и старикан… Нет, Катя, это такие могикане — несгибаемые.

— А чем он может нам-то помочь?

— Ну, учитывая сферу его научных интересов… Видишь ли, он, как и его отец, всю жизнь изучал историю революции и зарубежья, только в большей степени интересовался тайной, так сказать, неофициальной ее стороной — слухами, версиями тех или иных событий.

— Масонами небось, — фыркнула Анфиса.

— И масонами, конечно, но… Все, что происходило при Врангеле в Крыму, он знает досконально. И не по книгам, а из первоисточников — от собственного отца, от людей, которые принимали личное участие во многих событиях.

— И ты правда поедешь в Прагу? — недоверчиво спросила Катя.

Мещерский вздохнул. Подлил им еще вина.

— Вадик звонил, — пробормотал он смущенно, — беспокоится за тебя очень. Я сказал, что… что, в общем, все у тебя нормально.

— Скорей бы уж он возвращался. — Катя сжала хрупкую ножку бокала. — И надо же было случиться такому, когда его нет со мной!

1 ... 43 44 45 46 47 48 49 50 51 ... 87
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?