Демоны в раю - Дмитрий Липскеров

— Если там чего нужно, — предложил зардевшийся старик, — там рассольчику или чего еще…

На другой день появился новый бухгалтер Лев Натанович, ранее трудившийся в сочинском цирке, который взял на себя обязанности начальника отдела кадров, снабженца и секретаря. Бывший цеховик, отсидевший при совках восьмерку, разоренный коммуняками до дна, он мечтал вновь подняться. Мозги и хватка имелись, а в таких борзых пацанов, как Валерий Станиславович, Лева Фишман всегда верил. Там, где борзость, там часто лаве огромные!..

Таким образом, рыболовецкую флотилию запустили.

Лев Натанович оказался незаменимым работником. Он знал все! Как обустроить бизнес, как наладить сбыт и как при том не стать жертвой еврейского погрома.

Деньги пошли несметные.

Снегов снял на мясокомбинате огромную морозильную камеру, к которой присобачил несколько хитроумных замков и приставил к камере здоровенных охранников.

Бабки завозили грузовиками.

У него встал вопрос, что делать с такой прорвой денег, которую и потратить не на что в условиях тотального дефицита.

Лева Фишман предлагал переводить наличность в валюту. Правда, здесь имелась вероятность быть за то расстрелянным. Но кто не рискует…

Решили просто. Скупать все, что представляет хоть какую-нибудь ценность. Золото, недвижимость, подержанные автомобили, девок за копейки, вина сотнями ящиков…

А потом на них, как водится, наехали.

Наезд был предельно жестким, безо всяких предупреждений, без переговоров.

В шесть вечера, когда считали недельную выручку, к офису подкатили несколько автомобилей, из которых высунулись десяток обрезов, и по чьей-то команде обрезанное оружие харкнуло картечью по окнам и стенам, превратив офис в дуршлаг.

— Писе-е-ец! — вопил Лева Фишман, завалившись под стол и при этом не выпуская из рук пачки с деньгами. — Это бабло на мои похороны!!!

Он лег вдоль батареи, горячей, как раскаленный утюг. Слушал пробирающийся к его телу металл.

Заорал Снегов.

Бешеный осколок разорвал ему филейную часть бедра и застрял в мясе, остывая в нем, одновременно прижаривая, так что горелым шашлыком запахло.

— Убили-и-и! — орал актерским поставленным голосом Петька, потрясая всю сочинскую окручу нездешним драматизмом.

— Новых русских фигачат! — прокомментировал с удовлетворением жилец соседнего с офисом дома.

Нападавшие отстрелялись и в секунду разъехались.

Петьку зашили быстро, но он потом еще с месяц хромал. Лева Фишман всем показывал пачку с деньгами, пробитую посередине пулей.

— А если бы это была моя голова? — вопрошал он к пространству.

Он не стал терять времени. Понял, что наезд — увертюра, концерт может состояться в любую минуту.

Через час после обстрела он разговаривал с подполковником сочинской ментуры Лукашевым.

— У вас трубку не брали! — рассказал он. — Я сам звонил, когда стреляли…

Может быть, номером ошиблись? — предположил Лукашев.

— 02 — это правильный номер?

Лукашев увлекся пейзажем за окном.

— Давайте напрямик! — предложил он. — Ни при каких обстоятельствах я с братвой работать не буду!

— Мудро, — отозвался Лукашев.

— Готов платить вам, если грамотно прикроете!

— Мы — профессионалы. Тридцать процентов!

— За двадцать люди уже завтра приедут из Москвы.

— Пусть едут, — скривился Лукашев. — Многие приезжают, но не многие возвращаются. Здесь местность непривычная, чужая, ландшафт особый… Зачем зазря пацанов гробить!

— Эти пацаны, как вы говорите, Амина брали. Если ты, подполковник, такой жадный, то тебя в собственном доме похоронят! Как Амина…

Лукашев долго после сказанного смотрел в глаза московского гостя, считывая с холодных зрачков невероятную жесткость, смешанную с непреклонностью. Причем лицо посетителя имело выражение искренней дружелюбности. Полковнику необходимо было сейчас же принять решение — либо забить ногами этого наглого фраера в своем же кабинете, либо соглашаться на его условия, причем иметь в связи с этим проблемы от братвы, в которой подвизался и его двоюродный брат.

Он сделал выбор.

— Мои ребята не хуже. Будем работать за двадцать. Амина чего не взять, ты Флюгера поймай!

— Кто это Флюгер? — спросил.

— А это тот, кто на вас стрелков наслал.

— Теперь это твоя головная боль!

— Моя, если с предоплатой.

— Фишмана знаешь?

— Леву Цехового?

— Он занесет… И еще, ты должен понимать, что договор заключен. Переметнешься…

— Не пугай.

— Завтра достань мне обрез.

— Зачем?

— На охоту собираюсь…

— Оружие в руках дилетанта — легкая добыча для налетчика!

— Завтра…

Надо сказать, что подполковник Лукашев свое обещание сдержал. Работал на одну сторону профессионально. За то он имел немалый достаток и новенькую черную «Волгу». Рулил тему между братвой и новыми русскими грамотно, как дипломат. Где надо — лаской, а где надо и силой. Неуемных братков после первого предупреждения сажали на копчик, лишая смысла жизни.

Два года рыбного бизнеса они спали в одной комнате втроем. У каждого под одеялом грелось по обрезу.

Два раза он выезжал из Сочи в Москву, где встречался с бывшим руководителем. Никаких денег, камни и золото — лучшие подарки к Новому году.

На последней встрече руководитель пожал руку и сказал, что в Сочи прибывает смена. Продадите бизнес нашим людям, займетесь в Москве другими делами.

Все произошло как нельзя вовремя.

Подполковника Лукашева завалил его собственный брат, которого в придачу заставили отрезать менту голову и положить ее в центральный круг футбольного стадиона, вместо мяча. Звезда сочинского футбола Лямкин, обнаружив у мяча глаза, заглянул в них с удивлением…

Когда команда переехала в Москву, он на второй же день узнал, что комсомольского руководителя убили. Взорвали в собственном «Мерседесе» вместе с семьей. Вычеркнули социалистическую ячейку…

Он остался один. Сам себе голова, сам себе хозяин… Первые дни мучительно привыкал к независимости…

А потом он решил, что нужно создать банк. Потратили на все про все миллион долларов… Он стал главой банка, Снегов определил себя в вице-президенты структуры, а Лева Фишман руководил коммерческой частью…

Теперь наступило время съездить в Швейцарию, посмотреть, что там в сейфовой ячейке комсомольцы оставили.

В Цюрих он прибыл в бордовом пиджаке, с кейсом в руках. Один, без сопровождения.