Кодекс калибра .45 - Виктор Тюрин

– Как погиб Антиквар?

– Его нашли привязанным к креслу. Долго пытали. Полицейский, который видел его тело, сказал, что у него не лицо, а кровавое месиво. Часть пальцев сломана, один глаз выколот. Правда, в отчете коронера сказано, что умер он не от ран, а от болевого шока. Сердце не выдержало.

«… и место ему в аду. Так уж получилось, что мне некому завещать все, что нажил, кроме тебя. Я долго думал: стоит ли подвергать твою жизнь опасности, но как мне кажется, ты из тех людей, которые могут постоять за себя. Впрочем, решать тебе. Человеку, который передаст тебе это письмо, можешь смело доверять. Антиквар».

– Что за враг такой?

– Не знаю. Но очень хотел бы знать!

– Вам-то зачем?!

– Мне не хотелось бы оказаться в положении Антиквара, когда убийца решит, что я имею отношение к его наследству.

– Что за наследство?

– Морис был скрытным человеком.

– При этом, похоже, он вам доверял.

– В какой-то мере.

У меня появилось ощущение нелепости происходящего, словно я вдруг оказался в роли наследника из старого приключенческого романа.

«Жуткая смерть. Завещание. Таинственный враг. Такое ощущение, что опять провалился сквозь время. Лет на сто».

– О чем думаете, молодой человек?

– Пытаюсь понять, что мне теперь делать?

– Тут решать вам. Если понадобится помощь, обращайтесь.

– Спасибо.

Допив виски, поставил стакан на столик. Встал.

– Я пойду!

– Одну секунду. Письмо надо уничтожить.

– Зачем?

– Не люблю оставлять следы, которые хоть как-то могут привести ко мне.

– Не понял.

– Идет полицейское расследование убийства, а это письмо напрямую связывает меня с Антикваром. У меня не настолько безупречное прошлое, чтобы так глупо подставлять свою голову.

– Хорошо!

Только когда в массивной пепельнице остался лишь пепел, старик попрощался со мной. По дороге к клубу, у меня из головы не выходил разговор с «вором в законе». Чем больше я думал об этой непонятной истории, тем больше у меня возникало вопросов.

Толчком из сна меня выбросила подсознательная тревога, почему-то связанная с Наташей. Проснувшись, несколько минут пытался понять, что так взволновало меня, пока не понял: время. Мы не договорились с ней о времени встречи. Посмотрел на часы. Стрелки показывали четверть десятого утра. После некоторого раздумья решил, что полдень – вполне подходящее время для визита. После душа и завтрака я примерил на днях сшитый костюм. Оглядел себя и сам себе понравился. Костюм был сшит на заказ у портного, живущего у вокзала на Сэлл-стрит, который специализировался на пошиве одежды для гангстеров. Посмотрел на себя в зеркало. В нем отражался молодой мужчина, атлетически сложенный, одетый в светлый костюм, светло-серую шляпу от «Валентино» и светло – коричневые туфли. Белая рубашка со светлым галстуком, заколотым булавкой с крупным бриллиантом, дополняла мой наряд.

«Всем хорош ты, Дик! И все у тебя есть! Взять хотя тебя, каким ты был два года назад….».

Попытавшись вспомнить, я вдруг ощутил растерянность от того, с каким трудом в моей голове проступили черты парня из двадцать первого века. Довольная улыбка на моем лице потускнела. Все это могло говорить только о моем полном перерождении, иначе, как понять, что твой прежний образ почти исчез из твоей памяти.

«К черту! Что с того, что я стал другим человеком?! Другой бы здесь просто не выжил! Все! Хватит! Выбрось все это из головы! Костюм хорошо сидит. И галстук в тон подобран. Брать с собой второй пистолет? Нет, не буду. Карман будет оттягивать. Смешно. Иду на свидание, а думаю не о цветах, а об оружии».

Над этим можно было смеяться, но я даже подумать не мог, чтобы выйти на улицу без оружия. Со временем «кольт» стал для меня такой же неотъемлемой частью костюма, как брюки. Так же как и почти звериная настороженность, которая незаметно, но прочно вошла в мою жизнь, сопровождая повсюду.

Отойдя от зеркала, стал обдумывать следующий вопрос: на чем ехать? Дело в том, что после разгрома банды братьев Анджелло на какое-то время я стал популярной личностью, которой газетчики посвятили несколько десятков статей. Если в них что-то и совпадало с действительностью, то это был цвет моей машины. Таким образом, красный цвет автомобиля стал моей визитной карточкой, что меня не сильно обрадовало, и я стал подумывать о том, чтобы обзавестись машиной менее яркой расцветки.

«Что тут думать? Конечно, такси!».

Вышел на улицу. Глядя по сторонам в поисках такси, я неожиданно поймал нечаянный взгляд. Шпион, видно, не был хорошо обучен своему ремеслу, а, может, ему не вбили в голову, что никогда нельзя смотреть на объект наблюдения прямым взглядом.

«Хм! Кто приставил шпика? Прямых врагов у меня нет. На эту квартиру переехал только на прошлой неделе. Итальянцы? Не их стиль. Те работают нагло и грубо. Очередной журналист… или полицейский шпик. Нет. Это вряд ли. Копам-то я зачем? То, чем я сейчас занимаюсь, вне их поля зрения. М-да! Вопрос. На который ответ может дать только сам соглядатай».

Изображая человека, вышедшего на прогулку, я тем временем напряженно думал о том, где можно прихватить шпиона, чтобы побеседовать с ним без свидетелей. К сожалению, в этот богатый район я переехал буквально на днях, поэтому толком ничего здесь не знал. Зашел в один, потом в другой магазин, пытаясь определить преследователя, но тот словно в воду канул. Только я вышел из очередного магазина, как у тротуара остановилось такси, высадившее пассажира. Сев, приказал ехать на Мичиган – авеню, торговый центр для богатых людей. За время пути несколько раз оглядывался, но ничего подозрительного так и не заметил. Выйдя из машины, с полчаса гулял, пытаясь обнаружить хвост, а когда не удалось, я решил, что сбил шпика со следа. Снова сел в такси, но теперь уже назвал адрес девушки.

Не успел я выйти из машины, как услышал за спиной русскую речь. Оглянулся и увидел Владимира, спорящего с каким-то мужчиной. Оба были одеты в дешевые чесучовые костюмы и туфли на резиновой подошве. Владимир, стоя ко мне боком, что-то возбужденно доказывал своему собеседнику. Его оппонент, судя по всему, яростно отстаивал свое собственное мнение. Подойдя поближе, я сразу ухватил суть их спора. Оба говорили об одном и том же, даже методы были одинаковы. Расстреливать и вешать. Разница заключалась только в исходных позициях. Один стоял за монархию, второй за белых генералов, которые вместо того, чтобы делить власть, должны были организовать какой-то Высший Совет. Подойдя к ним и остановившись, я привлек внимание незнакомого мне русского эмигранта. Тот замолчал, глядя на меня вопросительным взглядом. Вслед за ним развернулся в мою сторону Владимир.

– Здравствуйте, господа. Владимир, я хотел бы поговорить с вами.