Сказки американских писателей - Вашингтон Ирвинг

Хо! Хо! — ревел великан, сотрясаясь всем своим необъятным туловищем. — До чего же смешно быть таким маленьким! Не будь я Антеем, я бы согласился стать пигмеем — просто так, шутки ради.

Единственное, что мешало пигмеям жить спокойно, — это постоянная война, которую они вели с журавлями. Началась она с незапамятных времен, и даже проживший бог знает сколько великан не помнил, почему она возникла. Время от времени возобновлялись страшные сражения, которые велись с переменным успехом: то одерживали победу маленькие человечки, то журавли. Если верить некоторым историкам, пигмеи выезжали на эти сражения верхом на козлах и баранах, но мне думается, что эти животные были слишком велики для пигмеев, и я скорее склонен предположить, что они мчались в бой верхом на белках, кроликах или крысах, а возможно — и на ежах, чьи колючие иглы, несомненно, должны были устрашить врага.

Но как бы то ни было и каких бы животных ни оседлывали пигмеи, я не сомневаюсь, что вид у них был в высшей степени грозный, когда они появлялись, вооруженные до зубов копьями и мечами, луками и стрелами, трубя в свои крохотные трубы и испуская воинственные крики. Они не уставали призывать друг друга драться храбро и помнить, что на них смотрит весь мир, хотя в действительности их единственным зрителем был великан Антей, наблюдавший за боевыми действиями своим единственным огромным, нелепым глазом, расположенным посреди лба.

Когда обе армии сходились, журавли сразу же бросались вперед, неистово хлопая крыльями и вытягивая шеи. Порою длинным клювом им удавалось схватить врага поперек туловища. Страшно было видеть, как мужественные пигмеи болтались в воздухе и в конце концов, проглоченные живьем, исчезали в длинном изогнутом журавлином горле. Герой, как вам, конечно, известно, всегда должен быть готов к любым превратностям судьбы; и я не сомневаюсь, что величие совершенного им подвига служило пигмею утешением даже в желудке у журавля. Но едва Антей узнавал, что его маленьким союзникам приходится туго, он переставал смеяться и семимильными шагами устремлялся к ним на помощь. Размахивая своей палицей, он прогонял журавлей, и те, раздосадованные, с громким криком отправлялись восвояси. Выиграв таким образом сражение, армия пигмеев с триумфом возвращалась домой, приписывая победу исключительно своей доблести, а также тактическим и стратегическим талантам того из своих сородичей, кому случалось быть их полководцем; после этого не было конца народным пиршествам, торжественным шествиям и праздничным иллюминациям. Показывали даже восковые фигуры прославивших себя офицеров, сделанные в натуральную величину.

Если в описанных выше военных походах пигмею удавалось выдернуть перышко из журавлиного хвоста, оно служило великолепным украшением на его шляпе и наглядным свидетельством его мужества. Иногда случалось даже (правда, вы едва ли поверите мне), что какой-нибудь из пигмеев объявлялся вождем всей пигмейской нации только за то, что ему удавалось вернуться из похода с таким трофеем.

Но я уже рассказал вполне достаточно для того, чтобы вы сами убедились в доблести этого маленького народца, жившего, я даже не скажу, сколько поколений подряд, душа в душу с великаном Антеем. Потерпите немного, скоро я вам опишу битву куда более удивительную, чем те сражения, которые приходилось вести между собой пигмеям с журавлями.

Однажды могучий Антей лежал среди своих маленьких друзей, растянувшись во весь рост. Сосна, служившая ему, как я уже говорил, тростью, покоилась рядом с ним на земле. Расположился он со всеми удобствами, так что голова его находилась в одной части королевства, а ноги пересекали границы другой; пигмеи тем временем залезали на него, заглядывали в громадный, как пещера, рот и резвились в его волосах.

Случалось, что великан ненадолго погружался в сон, и тогда раздавался храп, похожий на рев урагана. И вот как-то раз один из пигмеев взобрался к нему на плечо, осмотрелся вокруг, как если бы он поднялся на вершину холма, и увидел вдали нечто такое, что заставило его протереть глаза и уставиться в одну точку. Сначала ему показалось, что это гора, он удивился: откуда она вдруг взялась на ровном месте? Но затем он увидел, что гора движется. Она стала приближаться, и тут оказалось, что это не что иное, как фигура человека, правда не такого огромного, как Антей, хотя тоже очень большого по сравнению с пигмеями. Во всяком случае, он был намного больше людей, которых мы встречаем в наше время.

Когда пигмей окончательно убедился, что зрение его не обманывает, он бросился со всех ног к уху великана и, нагнувшись над ним, как над пропастью, громко закричал:

— Эй, братец Антей! Вставай сию же минуту и возьми свою дубинку. Сюда приближается какой-то великан, чтобы помериться с тобой силой.

— Фу, фу, — проворчал Антей, ещё окончательно не проснувшись. — Не говори глупостей, мой маленький друг! Разве ты не видишь, что я сплю? Еще не родился такой великан, ради которого я бы не поленился встать.

Пигмей посмотрел снова — не оставалось сомнений, что незнакомец идет прямо к распростертому на земле Антею. С каждым шагом он все меньше походил на голубую гору и все больше на неёстественно большого человека. Вскоре он оказался так близко, что ошибиться было невозможно. А вот и он сам! Солнечные лучи озаряют его золотой шлем и вспыхивают на ярко начищенных доспехах; на боку у него меч, а на спине — львиная шкура; на правом плече он несет палицу, ещё более тяжелую и увесистую, чем дубинка Антея.

К этому времени все пигмеи уже успели разглядеть новое чудо, и миллион писклявых голосов прозвучал довольно внятно:

— Вставай, Антей! Пошевеливайся, старый ленивый великан! Сюда идет бороться с тобой ещё один великан, такой же сильный, как ты.

— Чепуха, чепуха, — прорычал сонный великан. — Я должен выспаться, кто бы там ко мне ни шел.

Незнакомец тем временем подходил все ближе, и теперь уже пигмеи могли убедиться, что если ростом он и не вышел в Антея, то плечи у него были даже пошире. Подумать страшно, какие же у него должны были быть плечи! А ведь я вам уже говорил, что плечи Антея когда-то поддерживали небесный свод.

Пигмеи, которые были в десять раз проворнее своего неповоротливого братца, не могли примириться с его медлительностью и решили во что бы то ни стало заставить его подняться. Они продолжали кричать на него и даже дошли до того, что пытались уколоть его своими мечами.

— Вставай, вставай, вставай? — кричали они. — Поднимайся же ты, лежебока! У этого великана дубинка увесистей твоей и плечи шире, да и силы у него, верно, больше, чем у тебя.

Антей не мог