Река надежды - Соня Мармен

– Ладно! Спрошу теперь у Макдональда!

С этими словами Этьен зашел за спину торговца, велел ему подняться и приставил к его шее нож. Ван дер Меер не шелохнулся. Чтобы совладать с волнением, он старался дышать медленно и глубоко.

– Он говорит, что ты ничего не знаешь. Это правда, Шотландец?

Ужас от мысли, что одно его слово может обернуться приговором для Голландца, заставил сердце Александера сжаться. Он не знал, что ответить, чтобы не выдать себя. В ясных глазах старика он попытался прочесть подсказку, но увидел только непреклонную решимость. Он готов был пожертвовать жизнью, лишь бы золото не попало в лапы этим злодеям. «Я дал ему слово, обещал, что выполню все, что он скажет!» Трагедия представлялась неизбежной. Александер попытался изобразить безразличие.

– Он говорит правду. Устроил мне ловушку…

Лезвие надрезало морщинистую кожу, оставляя после себя красную нить крови. Но Голландец только сильнее стиснул зубы. «Неправильный ответ!» Сердце Александера забилось еще быстрее. Да, он дал клятву! Но сможет ли он потом посмотреть на себя в зеркало без того, чтобы не вспомнить, как убивали ван дер Меера?

Этьен отдал приказ. Александера схватили за руки, и теперь нож впился в его горло. Молодой шотландец замер. Этьен отпустил ван дер Меера и стоял в двух шагах от него. Очевидно, он решил поменять тактику.

– Ладно, Голландец! Посмотрим, что ты запоешь, когда мы вскроем глотку этому бастарду!

Напряженная тишина… Александеру стало страшно. «Неужели меня, как и остальных, принесут в жертву этому проклятому золоту, до которого мне нет никакого дела?» Проникающие сквозь голые кроны деревьев золотые лучи освещали лицо торговца. Внешне он был совершенно спокоен. Волнение выдавали только побелевшие, плотно сжатые губы. Казалось, время остановилось.

– Понятно! Значит, мне остается только…

Этьен не успел договорить. Едва лезвие вонзилось ему в шею, Александер с яростным воплем ударил своего цербера локтем в бок.

Вырвавшись на свободу, он ощутил жуткую боль и со стоном повалился на землю. Потрогав рукой шею, он понял, что счастливо отделался: порез был длинный, от уха до подбородка, но неглубокий, нож не задел артерию. Из кустов донесся яростный вопль. Лежа на земле, Александер увидел лишь, как мимо промчалась пара ног в мокрых поношенных мокасинах, потом рядом с ним с глухим стуком упал его собственный кинжал.

– Думал справиться с ними в одиночку? – бросил на ходу Призрак.

Александер не успел произнести ни звука, как его товарищ уже схватился врукопашную с индейцем. Второй дикарь накинулся на Александера, но шотландец увернулся и всадил ему нож в живот. Индеец захрипел, и по руке Александера потекла кровь. Отбросив в сторону труп, он перекатился по ковру из мертвых листьев и посмотрел по сторонам. Призрак оказался в окружении орущей толпы – ни дать ни взять ягненок посреди волчьей стаи. А что ему самому-то теперь делать? Дикарей слишком много, и его наверняка снова поймают и обезоружат…

Уловив движение справа, Александер успел развернуться, и томагавк вонзился в дерево у него за спиной. Индеец вскрикнул от злости. «Это не алгонкин!» – подумал Александер и уже в следующее мгновение получил удар по голове такой силы, что у него едва не треснул череп.

Все поплыло перед глазами, в ушах зашумело. Он успел увидеть, как Этьен колотит распластанного на земле ван дер Меера. Призрака тоже повалили на землю. Ирокез уперся ему в грудь коленом и приставил нож к горлу. Чуть поодаль Дюмэ отбивался как мог от трех индейцев с раскрашенными лицами. В общем, ситуация была безнадежная.

Боль усилилась, запах крови ударил в нос. Крики становились все тише. Александер провел ладонью по своим окровавленным волосам. Он вспомнил Микваникве, которая напрасно будет ждать его возвращения будущей весной, и о маленькой Отемин, которой придется утешать свою мать. Удивительно, однако мысль, что кто-то будет сожалеть о его кончине, заставила Александера улыбнуться. Он представил, как Этьен сообщит Изабель, что наконец-то отомстил за Марселину. Изабель… Смог бы он устоять перед искушением увидеть ее снова, если бы вернулся в Монреаль?

Обрывки разговора, голоса доносились словно бы издалека. На мгновение ему почудился голос Призрака. Тот в неистовстве продолжал выкрикивать ругательства. Этьен оставил в покое неподвижное тело ван дер Меера и направился к нему. У него стало двоиться перед глазами. Среди многочисленных ожерелий из ярких бусин и перьев его внимание привлек маленький, отделанный драгоценными камнями золотой крестик. Он прищурился, чтобы получше рассмотреть изящную безделушку. Еще мгновение – и все заволокла черная пелена. По телу разлилась приятная тяжесть. В конечном счете умирать оказалось не так уж и страшно…

Габриель, весело хохоча, ловил кузнечиков, и его ярко-рыжие, как язычки пламени, волосы блестели на солнце. Непоседа, он едва ли не каждую минуту придумывал себе новую игру.

Изабель улыбнулась и вернулась к чтению:

…Может, ты уже знаешь, что с прошлого июня в Квебеке издается городская газета. Выходит она раз в неделю на двух языках, по крайней мере пока. Мсье Одэ, прочитав свежий номер, любезно уступает его мне.

Раз уж речь зашла о моем хозяине… Твои прошлогодние предсказания осуществились. Он наконец-то решился и предложил мне стать его супругой. Иза, я в растерянности. Он добрый и порядочный человек, но я его не люблю. Знаю, ты скажешь, что вышла замуж за человека, которого не любила, но сегодня жизнь улыбается тебе, когда он рядом! Мсье Одэ очень внимателен ко мне, это правда, его дети меня обожают, и я их тоже. Но мне так уютно в моем домике одной, когда никто не указывает мне, что и как я должна делать, понимаешь? Наверное, я превратилась в закоснелую старую деву. Я еще не дала ему ответа, сказала, что мне нужно подумать.

– Полагаю, ты давно все для себя решила, верно, Мадо? – вслух проговорила Изабель, снова улыбнулась и взяла следующую страницу письма.

Я получила приглашение на бал, он состоится на будущей неделе. Самый настоящий бал, где все дамы в прекрасных платьях и кавалеры, раскланиваясь перед ними, говорят комплименты! Не знаю, стоит ли рассказывать тебе эту историю… Но ведь ты успеешь забыть ее до своего следующего приезда и не станешь бранить меня, правда?

Я уже рассказывала, что раз в неделю продаю на рынке в Нижнем городе свое варенье. Покупатели довольны, поэтому довольна и я. Так вот, однажды я уже упоминала об одном английском офицере, мсье Генри, который постоянно покупает по два-три горшочка. Он очень любезен и разговаривает со мной, как с благородной дамой. И он очень хорош собой. Не говори ничего, я знаю, какого ты мнения об английских солдатах! Так вот, он обхаживал меня целое лето, а в последние наши встречи, прощаясь, даже стал целовать мне руку. А недавно пригласил меня прогуляться по берегу реки. У него не было дурных намерений, уверяю тебя, он вел себя в высшей степени благопристойно. Вот тогда-то он и пригласил меня на бал к губернатору Мюррею. Изабель, я была так ошеломлена, что мне пришлось присесть. Я согласилась, не раздумывая ни секунды, дорогая моя кузина! Разумеется, у меня нет ни нарядного платья, ни драгоценностей, в которых можно было бы показаться в губернаторском дворце. И все же я не устояла перед соблазном. Если мсье Одэ узнает, что я отправилась на бал с английским офицером, в то время как он ожидает моего решения, я уверена, он выставит меня за дверь, и назавтра об этом будет судачить весь город. Поэтому, поразмыслив, я придумала повод и отказалась от приглашения, но мсье Генри, по-моему, не поверил мне.