Ниока: Фламберг. Вторая жизнь - Ирина Витальевна Огнева

— Хочешь сказать, он сбежал?

— Не уверен. Может, подышать воздухом вышел?

— Ха… — Никифор тяжело вздохнул. — Ты догадался, да? — о чём он? — В любом случае, я не могу рисковать. — после его слов вокруг всё поплыло.

Странно, ведь чтобы меня напоить до такого состояния, нужно как минимум целый бочонок пива. Отравили? Нет, не может быть, ни за что не поверю!

— Ни. ки. фор?

— Прости, друг мой, ничего личного. Хотя нет, это всё же личное. Очень.

Я с грохотом упал на пол, не в состоянии пошевелиться. Всё тело будто горит в агонии, а попытка очистить тело магией не увенчалась успехом. Будто вся моя энергия в миг иссякла. Через какое-то время очнулся я уже на первом этаже, привязанный к стулу. Никифор, задумавшись, стоял возле барной стойки, а вокруг него столпились трое незнакомых людей. Оценив ситуацию, я постарался разорвать веревку, но моя сила мне не поддавалась. Яд уже глубоко проник и просто так выйти из этой ситуации не получится.

В какой момент всё так обернулось? Почему он так поступает? Это всё из-за личности Кайла? Хочет его убить?

— Очнулся, наконец.

— Что ты делаешь?

— Я не хотел прибегать к таким методам, но ты сам виноват. Нужно было просто отдать мне мальчишку.

Он думает, что я догадался о его планах и заранее спрятал его? Даже если и так, он действует слишком импульсивно.

— Можно всё решить по-хорошему. Просто скажи куда ты его дел.

— Зачем он тебе?

— Не усложняй. Я не хочу причинять боль единственному оставшемуся дорогому мне человеку.

— Так вот как теперь проявляют привязанность.

— Скажи, иначе придётся применить силу. — даже если б знал, не сказал бы.

— Ха, серьёзно? Когда вообще пытка заставила меня открыть рот?

— И то верно. Но я буду пробовать абсолютно все методы, такая уж необходимость. — я промолчал. — Сам напросился.

После поданного Никифором знака, один из незнакомцев ударил меня пару раз по лицу, о чего я начал выплёвывать слюну с кровью.

Яд настолько силён? Растение, из которого можно сделать настолько сильнодействующую отраву, может обитать только в лесу духов, куда вход строго воспрещён. Неужели он нарушил табу просто чтобы поймать меня? Или ему кто-то помог?

— Начнём сначала. Куда ты его спрятал?

— Я же сказал, что он не такой, как другие. Зачем тебе убивать его?

— Что? Я не собираюсь убивать его.

— Но тогда…

— Я собираюсь передать его тому, кто не завершил начатое. — тёмной гильдии?

— Зачем?

— Я преследую свои цели, как и всегда.

— Помниться ранее ты сказал, что работаешь на благо общества и борешься с негодяями, разве нет?

— Так оно и есть. Но я уяснил ещё с давних времён: из двух зол нужно выбирать меньшее.

И меньшее — это тёмная гильдия? Как можно считать меньшим злом тех, кто каждый день пытает сотни людей, в том числе и детей, для достижения своих чёрных, извращённых желаний. Неужели он забыл те ужасные времена войны, забыл то, что произошло с его семьёй?

— Что же с тобой стало? Ты ведь был против войны и насилия, мы ведь вместе свергли тирана, хотели положить конец войне.

— Ошибаешься. Это никогда не было моей целью.

О чём он говорит? Мы ведь боролись с несправедливостью сотню лет и всё закончилось трагедией, которой всему виной императорская семья.

— Не смотри так. Если вспомнишь получше, то я всегда воздерживался от подобных решений. Вы с Афиной решали всё вдвоём, а остальные просто следовали за вами. Я же хотел совсем иного: мирной жизни со своей семьёй.

— Мы все этого хотели. Но как ты помнишь, нам не позволяли такой роскоши. И они ведь убили твоего сына!

— Его убили твои с Афиной действия! — его заявление поставило меня в ступор. — Если бы вы сидели на жопе ровно и не плели никаких интриг, нас бы не обнаружили! И мой сын остался бы жив!

Он что, всё это время винил в этом нас? Но ведь мы же вместе всё обсуждали и планировали, вместе собирали информацию. И я отчётливо помню, как в день нападения он кричал во всю глотку, что покарает императора самолично.

— Нет, не думай, что я держу на тебя обиду. Не в твоей руке был меч. Ты всегда был моим другом, поэтому я и не убил тебя. Просто сделал так, чтобы ты страдал, как и я.

— Страдал?

— Всё ещё думаешь, что мы разделились по воле судьбы? А слабые людишки смогли разбить всех наших товарищей?

Мой взгляд продолжал меняться, а в голове всплывали мерзкие мысли, от которых я старался избавиться. Я не мог поверить, не хотел. И до самого конца старался найти другое значение его слов.

— Конечно, это была не единственная причина. — нет, не говори ничего. — Я хотел вернуть всё назад. Вернуть сына. — прошу, только не это. — Поэтому и принял предложение одной организации.

— Ты… убил их?

— Именно.

Во мне образовалась пустота. Я всегда винил в произошедшем грязных порочных людишек, но враг был у меня прямо под носом. Я ел с ним за одним столом, выпивал, разговаривал по душам. С убийцей Афины!

— Ты убил даже собственную жену…

— Нет. Она единственная, кого убил не я. Узнав обо всём, она покончила с собой и умерла у меня на руках. От чего я с ещё большим рвением готов помогать тёмной гильдии. Они помогут вернуть мне и жену, и сына.

Сумасшедший ублюдок. В тебе не осталось ни капли от того Никифора, которого я знал когда-то.

— Предатель.

— Забавно, ведь предателем я считал тебя когда-то. Но за тридцать лет мне многое удалось переобдумать и изменить свои убеждения. Я простил тебя. — засунь себе своё прощение в ж… — Ну так вернёмся к тому, для чего мы все здесь собрались. — Никифор снова махнул рукой и меня начали колотить.

Прошёл уже час пыток, но с тех пор я не издал ни звука, всё время смотря на валяющиеся возле ног оторванные ногти. Мне нечего было больше сказать, ведь этого человека для меня теперь не существует.

— Как же с тобой тяжело. Жаль, что я не прихватил с собой никаких зелий, чтобы разговор пошёл быстрее, но кто мог подумать, что всё так обернётся. Времени у нас не так много, так что давай договоримся. Скажи, чего ты хочешь? Сделаю всё, что угодно. — может, тогда повесишься?

Дверь вдруг распахнулась и внутрь забежало четверо людей. Видимо, ещё одни шавки тёмной гильдии.

— Босс, мы всё обошли, его нигде нет.

— Че за околесицу ты тут несешь? Значит