Никто, кроме Господа Бога - Илья Те

Йенг также не стал рисковать и сделал шаг назад, за стену из своих оперов. Его маневр, впрочем, объяснялся отнюдь не трусостью. Смерти он не боялся (хеб-сед, мать его!), боли от ран — тем более (в отличие от Артели). Но ему требовалось контролировать процесс схватки, а с простреленной головой делать это было трудновато.

Тем временем тысячи лиц и тысячи единиц оружия, сосредоточившихся через личные интерфейсы на ходе этой короткой беседы, встрепенулись и ожили. Наемники, «хедхантеры», охрана в костюмах и закованные в скафандры космодесантники развернули свои стволы в сторону Йенга и его немногочисленных спутников. Силы Геба потянулись к лифтовой площадке, и буквально через мгновение сорок следователей оказались в плотном кольце.

— Всего сорок бластеров? — нервно рассмеялся Артели, обозревая тупые носы десантных автоматических комплексов со спаренными жерлами излучателей и стволами гранатометов. Десантные комплексы сжимались людьми в бронированных скафандрах — руками в стальных перчатках. И, конечно, на этом фоне пистолеты «эсэсбэшников» смотрелись невыносимо убого. — С этими жалкими силами вы, сикх, пытаетесь угрожать охране богатейшего акционера? От вас подобной глупости не ожидал. Согласитесь, Йенг, у меня перевес. Отступитесь!

— Ерунда, — воскликнул Йенг, — перевес всегда на стороне закона, а закон тут я!

— Плевать! — уже гневно прокричал Артели. — Мы откупимся штрафом! Компенсируем моральный ущерб пострадавшим когнатам, оплатим чужие хеб-седы. Все как всегда. Акционеры превыше закона!

— Врешь, сволочь! Даже учредитель не выше закона!

По его голосовому сигналу, продублированному встроенной прямо в мозг системой управления, буквально в ту же секунду над зданием воспарили две сотни бронемобилей. Из раскрывшихся люков на гравитационных ранцах вниз хлынули люди — почти восемьсот стрелков, да и сами бронемобили уткнули вниз свое основное оружие — турельные лучеметы. Стальные птицы обнажили клыки!

Йенг хмыкнул.

— Похоже, что перевес теперь у меня, — заметил он. — Сдавайтесь!

— У вас только люди и флаеры? — дрожа всем телом, Артели жевал губу. Он нажал кнопку на маленьком приборе у себя на запястье, и расставленные по периметру смотровой небольшие столбики на колесах неожиданно раскрылись, явив взору обоих противников компактные установки роботов-пушек, способных самостоятельно передвигаться, брать цель и отличать своих от чужих.

— Теперь у меня перевес!

Йенг снова отдал команду, на этот раз безмолвно, через систему шунта. Что-то грохнуло у него за спиной. Боевые киборги в чудовищной броне, висевшие все это время, зацепившись за стену, скрежеща доспехами, перелезли через парапет. Роботов было два, оба огромны. Стальные чудовища отдаленно походили на средневековых рыцарей, но только более кряжистых и мощноплечих, увешанных оружием и боезапасом, со стальными пластинами и щитками, со шпалой автоматической пушки вместо левой руки.

— Тактические киберы, Артели, военная модель более чем миллионолетней давности, — торжествующе указал на них Йенг. — Сейчас таких даже не выпускают, запрещено. Даже в ССБ их осталось всего несколько десятков, в свободной продаже нет вообще. Так что ни одно поганое охранное агентство, ни один вонючий «хедхантер» и ни один демиург…

— Уже есть! — раздался чей-то низкий и властный голос. — Пусть не в свободной продаже, но при желании обзавестись подобной грудой железа можно.

Все обернулись. В некотором отдалении, за спинами новой группы телохранителей, стоял сам Габриэль Бруно. А за ним… еще один тактический кибер, более огромный и страшный, чем те, что попирали небо за спиной Йенга. Габриэль молча обозрел смотровую, пригладил усики, недовольно посмотрел на Артели и неприязненно — на комиссара.

— Явились… — после некоторой паузы Йенг оскалился. — Ну что же, так даже лучше, давно хотел посмотреть, какого цвета кишки у акционеров. Возможно, голубого.

— Что за намеки, Йенг, — Габриэль поднял бровь, — у нас свободное общество.

— О да, поэтому сотня свободных когнатов поставлена тут вашими головорезами на колени с руками на затылке. Отпустите гражданских, Габриэль, и дайте мне спокойно обыскать этаж. А потом мы поговорим нормально, без стволов и без киберов.

Габриэль презрительно поджал губы, потом сказал:

— Сикх Артели уже достаточно ясно сформулировал мой ответ на ваше предложение, господин комиссар. Убирайтесь отсюда, или мы вас всех перережем. Вам все еще не понятен расклад? Кибер за моей спиной — это более совершенная модель, нежели две ваших. Мой робот быстрее, лучше вооружен. Хотя и уступает вашей модели в бронировании.

— У вас всего один кибер, а у меня — двое.

— У меня две тысячи человек, а у вас — восемьсот.

— И сорок бронемобилей!

— И двадцать пушек-роботов!

— По лестнице сюда поднимается охрана отеля!

— Космодесантникам в броне плевать на их тактические бластеры!

— Остерегитесь, я представляю здесь ССБ!

— Ну и к черту, а я — акционер Корпорации!

Оба замолчали. Артели, после появления босса и в виду отсутствия необходимости играть в ожидаемой бойне руководящую роль, осторожно пятился подальше от Йенга. Йенг злился и покачивался на каблуках.

Время от времени он и Габриэль обменивались уничижающими взглядами. Исход схватки был совершенно не очевиден. И хотя реальная смерть в случае перестрелки никому из участников не грозила, первым начинать никто не хотел. Йенгу в случае убийства демиурга (пусть даже временного убийства) предстоял отчет в высшей коллегии ССБ, а Гебу в случае, если он перебьет кучу «эсэсбэшников» — штрафы и объяснения в Совете акционеров. И все же… в раскладе присутствовала Катрина, клон древнего бога-тшеди, приз, значение которого было невозможно переоценить!

И оба решились.

Геб щелкнул пальцами, привлекая внимание своих офицеров, ткнул пальцем в следователя и проорал:

— Убить!

Йенг же молча поднял бластер и выстрелил ему в голову.

Центр коммуникаций.

Двенадцать десять.

«Эсэсбэшник» по имени Джуршид валялся в многострадальной комнате видеонаблюдения почти так же, как незадолго до него — начальник охранников Сарасвати. Так же нелепо раскинув руки, уткнув глаза в штукатурку и дымя внутренностями. Катрина и Рукс сидели в Центре коммуникаций 415-го пилона и сверлили глазами рябящую шеренгу экранов.

Казалось, камеры отключились. Они по-прежнему продолжали передавать изображение с площадки смотровой, с разных ракурсов в цвете и звуке. Но сейчас ничто не двигалось там. Казалось, монитор передает не видеозапись, в которой кадры сменяют друг друга один за другим, а старое фото, в котором время застыло. Мертвые тела, мертвый воздух. О том, что система слежения транслирует изображение напрямую, могло свидетельствовать только солнце, медленно ползущее по краю экрана, но движение это было слишком медленным, чтобы человеческий глаз мог за ним уследить…