Эмоции и чувства - Евгений Ильин

Представленные в таблице этапы психической деятельности Грот считал универсальными, имеющими место даже при безусловно-рефлекторном реагировании. Выпадение же средних звеньев (чувствований и стремлений, желаний) он связывал с тем, что интенсивность процесса такова, что между ощущением и действием не успевает наступить оценка, либо с тем, что действия из-за частых повторений превращаются в автоматические. Однако он считал, что это выпадение только кажущееся: например, в первом случае оценка проходит так быстро, что субъект не успевает отдать себе отчета в ней, не успевает осознать ее. Выпадение одного из средних звеньев Грот объяснял слиянием этих двух звеньев в одно звено, поглощением одного звена другим. Таким образом он объяснял инстинкт, в котором момент чувства, т. е. субъективного восприятия, поглощается стремлением – субъективным движением.

Г. Мюнстерберг, отмечая побудительную и усиливающую (энергетическую) роль эмоций, писал: «…Эмоция должна направлять весь организм к действию какого-нибудь одного определенного рода. Подобно тому, как внимание дает концентрацию представления против всех мешающих, соперничающих представлений, точно так же эмоция дает концентрацию реакции и задерживает все остальные возможные деятельности. (…) Эмоция – это органическая волна, которая проходит через всю центральную нервную систему, подавляя и устраняя все, что не имеет отношения к источнику эмоционального возбуждения» (с. 200). Нетрудно заметить, что, по существу, речь идет об участии эмоций в создании доминантного очага, направляющего поведение человека и животного.

Надо отметить, что в истории изучения эмоций был и другой период, когда эмоции рассматривались, по замечанию Л. С. Выготского, «как побочные явления, никак не участвующие в реальной жизни человека, как простое осознание периферических изменений» (1984, с. 264). Так, У. Макдауголл определил эмоции как аффективный аспект инстинкта, а Г. Спенсер и Т. Рибо объявили эмоциональные состояния человека пережитками его животного прошлого. Ж.-П. Сартр (Sartre, 1960) считает, что эмоции приводят к «деградации сознания». Была высказана и противоположная точка зрения о том, что под натиском прогрессирующего интеллекта деградируют эмоции (Т. Рибо).

Эта позиция ряда английских и французских ученых была отвергнута. Участие эмоций в управлении поведением и деятельностью человека было признано большинством психологов, что нашло отражение в «мотивационной» теории эмоций, которая отстаивает функциональное единство эмоциональных и мотивационных процессов. Из отечественных ученых еще в начале ХХ века этой позиции придерживался Л. И. Петражицкий (1904, 1908). Во второй половине ХХ века эта теория окончательно оформилась и получила широкое распространение среди западных психологов (Leeper, 1948, 1965, 1970; Arnold, Gasson, 1954; Young, 1961; Bindra, 1969; Tomkins, 1970).

Признается она и отечественными учеными, притом часто даже излишне категорично. Так, С. Л. Рубинштейн (1946) писал, что эмоции являются субъективной формой существования мотивации (потребностей): «Выступая в качестве проявления потребности – в качестве конкретной психической формы ее существования, эмоция выражает активную сторону потребности. (…) Возникая (…) в деятельности индивида, эмоции или потребности, переживаемые в виде эмоций, являются вместе с тем побуждениями к деятельности» (с. 460). То же пишет и Г. Х. Шингаров (1974): «…Эмоции можно рассматривать в качестве конкретной психологической формы существования потребностей» (с. 220). В. К. Вилюнас (1986), говоря о биологической мотивации, доказывает близость понятий «мотивация» и «эмоции» и едва ли не отождествляет их. Вслед за С. Л. Рубинштейном он определяет эмоции как субъективную форму существования мотивации. Практически отождествление эмоциональных и мотивационных феноменов имеет место у Г. М. Бреслава (1984), когда он пишет об «эмоциональной децентрации», понимая под ней способность представить желания другого человека. В словаре «Психология» (1990, с. 461) говорится, что «эмоции – субъективная форма выражения потребностей», которые предшествуют деятельности по их удовлетворению, побуждая и направляя ее. Близка к этому и позиция В. В. Бойко (1986), который считает, что «эмоции – это генетические программы поведения, обладающие энергетическими свойствами – способностью воспроизведения, трансформации, динамикой, интенсивностью, побуждающим влиянием» (с. 33). Эмоции в качестве первичной движущей силы – мотивационной системы, лежащей в основе структурализации инстинктивных влечений, – рассматриваются Г. Ловальдом (Loewald, 1978) и О. Кернбергом (Kernberg, 1982). Конечно, нельзя отрицать связь эмоций с потребностями и мотивацией, но нельзя их и отождествлять, связывать неразрывными узами. Во-первых, субъективной формой биологических потребностей является эмоциональный тон ощущений, а не эмоции. Во-вторых, не каждый мотивационный процесс сопровождается возникновением эмоции (например, в стереотипных ситуациях).

Чувства тоже связывают с потребностями и мотивами. Так, Р. С. Немов (1990) полагает, что количество и качество потребностей человека в целом соответствует числу и разнообразию эмоциональных переживаний и чувств, причем чем выше потребность по своей социальной и нравственной значимости, тем возвышеннее соответствующее чувство. Получается, что к каждой потребности «прикреплена» специфическая эмоция или какое-либо из чувств. В словаре «Психология» (1990) о чувствах говорится, что они открывают личности предметы, отвечающие ее потребностям, и побуждают к деятельности по их удовлетворению, и что «чувства представляют собой конкретно-субъективную форму существования» потребностей (с. 445). И далее: «Самого по себе знания мотивов, идеалов, норм поведения недостаточно для того, чтобы человек им руководствовался; только став предметом устойчивых чувств, эти знания становятся реальными побуждениями к деятельности» (с. 446).

Связи мотивации с эмоциями уделяли внимание многие психологи. Давая общий обзор их работ, В. К. Вилюнас (1984) отмечает, что решение этого вопроса во многом определяется тем, что включают авторы в класс эмоциональных явлений, входят ли в него специфические переживания, имеющие побуждающий характер, – влечения, желания, стремления и т. п. Вилюнас указывает на наличие мотивационной теории эмоций, начало которой положил еще Б. Спиноза. В соответствии с одной из рассматриваемых позиций, желания являются разновидностью эмоций, а эмоции выполняют побуждающую поведение функцию. Вилюнас полагает, что такая позиция сформировалась потому, что человеку трудно распознать подлинные причины своего поведения, в то время как эмоции, сопровождающие процесс мотивации, отчетливо переживаются и именно ими человек реально руководствуется в жизни. Эта позиция единой интерпретации эмоциональных и мотивационных процессов была определяющей вплоть до конца ХIХ – начала ХХ века (Петражицкий, 1908), но не утратила своих сторонников и в настоящее время (Липер, 1948; Duffy, 1948; Arnold, Gasson, 1954; Young, 1961; Bindra, 1969; Tomkins, 1970).

Действительно, подчас бывает довольно трудно выделить эмоциональное в мотиве. Поэтому одно и то же явление разные авторы рассматривают то как проявление воли, то как мотивацию, то как эмоцию. Такое произошло, например, с изучением влияния соревновательного мотива (личного и командного) на успешность деятельности человека. Для Ю. Ю. Палайма (1968) соревновательный мотив является силой воли, а для А. В. Ильина (1960) – эмоциональным состоянием. И оба они правы. Соревновательный мотив усиливает эмоциональные переживания человека, а последние усиливают энергетику мотива и волевого усилия.