Ветер Дивнозёрья - Алан Григорьев

многое понять о себе и поймать за хвост скрытые чаяния.

— Я и так знаю, о чем думаю, — фыркнула Тайка.

— И о чем же?

— О зайце!

— Пф! Ну, не хочешь идти — не надо, — насупился Лучик и стал похож на Пушка: тот тоже всегда надувал щеки, когда обижался.

Жаль, с коловершей им теперь не по пути. Он же не любит собак, да и волков — считай, их ближайших родственников — тоже не жалует. И все же сердце кольнуло: нельзя обижать Лучика. Он такого не заслужил.

— Небось, это твое озеро замерзло уже… — нехотя протянула Тайка. — Смотри, как похолодало.

— Нет, его даже самые дикие холода не промораживают. — Волчок навострил уши: почуял, наверное, что она сомневается. — Одна-две полыньи всегда остаются. Есть куда заглянуть. Если ты, конечно, не боишься, сестренка.

А потом глянул так хитро-хитро, будто испытывал. Тайка аж зарычала от негодования:

— Это я-то боюсь?! А ну-ка веди меня на озеро Воспоминаний, братец! Вот увидишь, мне никто не страшен! Я же теперь волчица, а волкам неведом страх!

И они побежали: то скатывались кубарем с горки, то неслись, высунув языки и ловя пастью кружащиеся снежинки. А когда над верхушками сосен взошла похожая на серп полуденницы серебристая луна, дружно завыли, подняв морды к звездному небу.

Вскоре лес начал редеть, а до чуткого волчьего слуха донеслось сухое потрескивание. Тайка откуда-то знала: с этим звуком рождается лед, когда мороз схватывает воду. Значит, озеро совсем рядом.

— Не беги ты так! — взмолился Лучик. — Ох, ну и быстра ты, сестрица, за тобой не угонишься!

— Так-то! Знай наших! — рассмеялась она.

Останавливаться Тайка и не думала — еще чего! По правде говоря, она устала жить все время с оглядкой, как бы чего не вышло. Одно слово скажешь — этот обидится, другое скажешь — тот косо посмотрит. На всех не угодишь. А волчице никому угождать и не нужно, волчица прекрасна сама по себе. И в кои-то веки можно думать только о собственном благе, потому что о стае и всем прочем прародительница подумает. Это ее головная боль, ее ответственность. Какое же это счастье — почувствовать себя свободной! Если бы у Тайки были крылья, она бы сейчас точно взлетела.

Мягкими лапами она ступила на лед, точно зная, что тот достаточно крепок, чтобы выдержать волчье тело. Он был таким прозрачным, что Тайка видела песчаное дно озера, и чем дальше от берега она уходила, тем жутче становилось. Ух, и глубоко! Лучик тяжело задышал ей в ухо — добежал все-таки. Может, если захочет!

Темная полынья маячила впереди, маня и завлекая. Так бывает только в страшных снах или триллерах — вроде и чувствуешь опасность, но все равно идешь туда, чтобы встретиться с неизбежным. Наверное, если бы не Лучик, Тайка бы сдалась, но она не могла позволить себе струсить на глазах у братца-волка.

Присев на лапах, она подползла к полынье на брюхе и заглянула в воду. На нее уставилось собственное отражение: белая волчица с человеческими глазами. Тайка аж залюбовалась: а что, красиво! И никаких тебе глупых веснушек.

После пробежки по лесу очень хотелось пить, и она принялась лакать воду, от которой стыло горло.

— Ты что делаешь?! — ахнул Лучик за ее спиной. — Не пей! Нельзя!

А потом вдруг налетел ветер. Когти — вжик — царапнули по льду в бесплодной попытке уцепиться, и Тайку втащило в полынью: прямиком в объятия смертного холода.

Глава двадцатая. Охота на воспоминания

Поначалу Тайка барахталась, пытаясь выбраться на поверхность, пока не услышала голос воды. Сперва та тихо мурлыкала, убаюкивая, но вот песня зазвучала громче… Еще громче… Вскоре Тайке даже удалось разобрать слова:

— А представь: все дороги пройдены, все ответы давно найдены, нити окончательно спрядены, жизнь впадает в речку Смородину. Берега, заросшие небылью, тишину подарят волшебную. Не страшись, не дергайся. Погляди: тут ни боли, ни бед — лишь покой один.

Посулы казались такими заманчивыми, что Тайка призадумалась: может, и правда, ну его? Когда там, в Дивнозёрье, все только начиналось, она понятия не имела, во что ввязывается, и не была готова, что дело окажется настолько серьезным. Все это время ответственность лежала на ее плечах тяжелым камнем, не давая вздохнуть. Стоит ли удивляться, что она надорвалась, не справилась? Когда помогаешь людям, всегда отдаешь частичку себя. А что случится, когда раздашь все без остатка? Похоже, Тайке вскоре предстояло это узнать. Ей больше не было холодно, страх тоже отступил, вот только в груди гулко звенело от пустоты.

Вода обещала ей:

— Не бойся. Больно не будет.

«Значит, я все-таки не утону?» — подумала Тайка и ясно услышала ответ озера (ну, или той сущности, которая в нем обитала):

— Нет, конечно. Просто заснешь, и тебе будут сниться хорошие сны. Самые лучшие.

«Допустим. А тебе-то с этого какая польза?»

— Мне нравится смотреть.

«Я тебе что тут, домашний кинотеатр?!» — вдруг не на шутку разозлилась Тайка.

Вода некоторое время озадаченно молчала, а потом прожурчала:

— Тебе не нужен покой… Чего же ты тогда хочешь? Скажи, и я дам тебе это.

«Да я сама не знаю». Тайке в последнее время столько раз приходилось общаться мысленно, что голова уже трещала с непривычки.

Вода вокруг забурлила, словно в джакузи, и потеплела, обволакивая.

— Давай посмотрим вместе…

Говорят, что в моменты опасности вся жизнь проходит перед глазами. Вот с Тайкой это и произошло. Буквально. Картинки сменялись, точно кадры немого кино, записанного на заезженную пленку. Кое-где рябило. Порой одно воспоминание вылезало из-под другого, как записи на старых видеокассетах. Тайка их и не застала почти, только у мамы как-то видела мультики. Еще удивилась, что их долго перематывать нужно, а нельзя просто раз — и включить.

Картинки сменялись так быстро, что не получалось уцепиться ни за одну из них. Вот девчонки, которые обижали ее, когда она была маленькой, обзывали «кикимориной дочкой», а она плакала, потому что не могла придумать ответ. Вот первая двойка, после которой Тайка долго сидела в школьной раздевалке и боялась идти домой. Вот приглашение на районную олимпиаду по литературе, которое досталось не ей, а Катьке, потому что Катьку учительница любила больше… Раньше все это казалось большими бедами, а сейчас даже смешно было: нашла из-за чего переживать! Впрочем… всему свое время. Для маленькой Тайки это были тяжелые испытания, и она справилась, оставила их позади и пошла дальше. И пусть было горько, но в итоге невзгоды сделали ее сильнее.