Турист - Олен Стейнхауэр

Следующий поезд доставил его к Восьмидесятой западной улице, где Мило нашел тихое, затерявшееся между старыми жилыми высотками французское кафе со свежими булочками и крошечными чашечками кофе. Хотелось курить, поэтому он сел за столик под навесом.

В газетах ничего не было. Если бы Симмонс располагала неопровержимыми уликами, если бы у нее было что-то убедительное, она вполне могла бы поместить его фотографии в крупнейших газетах и связать его с террористической угрозой. С другой стороны, отсутствие фотографий еще не означает, что у нее ничего нет. Министерство национальной безопасности редко публикует снимки подозреваемых из опасения спугнуть их.

Не располагая проверенной информацией, не зная, что именно подтолкнуло Нацбез к попытке арестовать его, Мило не мог предсказать дальнейшие действия Симмонс. Требовалось все понять, всему найти объяснение и построить теорию, но имевшиеся в его распоряжении кубики-факты не состыковывались, не укладывались в логическую последовательность.

Взять хотя бы Тигра. В то, что киллер сам привел его к себе, чтобы отомстить бывшему клиенту и своему убийце, Мило еще мог поверить. Но как тот самый клиент сумел получить его досье? И какое досье? То, что хранилось в Компании, или составленное какой-то заграничной спецслужбой? На этот счет Тигр ничего не сказал.

Далее — Энджела. Никаких секретов она китайцам не продавала, но кто-то их все же продавал, иначе откуда у них та служебная записка из посольства? Китайцы… Интересно, знала ли их разведка, что Энджела под подозрением, что в отношении ее ведется расследование? Знала ли о ее интересе к Судану, стране, обеспечивающей крупные поставки нефти в Китай? Не подобралась ли Энджела слишком близко к чему-то важному?

Голова шла кругом. Таблетки мог подменить кто угодно. Французы? Возможно, заметив цветочный фургончик Эйннера, они поняли, что за Энджелой установлено наблюдение. Но зачем им ее убивать? Она была в хороших отношениях с ГУВР.

Ответ мог бы дать Герберт Уильямс, он же Ян Клаузнер, клиент Тигра. Человек, имеющий лицо, но не имеющий имени. Человек, обслуживающий интересы X.

Слишком много переменных, слишком много неизвестного. Мило глубоко затянулся, потом, вспомнив, достал айпод и включил Франс Галль в надежде, что ей удастся разогнать мрачные мысли. Ничего не вышло.

Квартиру в доме 424 на Уэст-Энд-авеню жена Тома Грейнджера Терри купила за два года до смерти. Уэст-Ривер-Хоум был слишком роскошным местом для любого сотрудника Компании, что неизбежно вызывало зависть, недовольство и желание проверить, как это он может позволить себе такое. Но, кроме пентхауса и загородного домика на озере в Нью-Джерси, у Грейнджера не было абсолютно ничего — почти все деньги ушли на затяжную и, как оказалось, безуспешную войну с тяжелой болезнью.

Солнце опустилось за башни. Оставаясь в тени Кэлхаун-скул, Мило еще двадцать минут наблюдал за домом на другой стороне улицы. Возвращавшихся с работы жильцов неизменно встречал бойкий швейцар, успевавший переброситься словцом с каждым; несколько раз подъезжали рассыльные из «Федэкса», «Пицца Хат» и «Хасунг чайниз». Через двадцать минут Мило прошел к подземной парковке на Восемьдесят первой улице, спустился и пересек площадку по самому краю, чтобы не попасть в объектив камер наблюдения.

Маршрут этот он проложил давно и пользовался им каждый раз, когда хотел встретиться для обсуждения вещей, о которых ни ему, ни Грейнджеру знать не полагалось. Единственной проблемой, решить которую так и не удалось, был выход к лестничному колодцу, за которым наблюдала установленная на потолке камера. Но тут уж ничего не оставалось, как отвернуться и пересечь зону обзора побыстрее, чтобы объектив зафиксировал входящего в здание обычного, ничем не примечательного мужчину среднего роста.

Поднявшись пешком на восемнадцатый этаж, Мило постоял там же, на лестнице, до шести часов, а когда время подошло, приоткрыл чуть-чуть дверь и выглянул в залитый ровным, мягким светом коридор. Выглянул и отпрянул. В самом конце коридора сидел на стуле парень в форме рассыльного «Федэкса». Коробка стояла рядом на полу, а сам он играл с плеером.

Мило опустился на корточки и закрыл глаза, ожидая, когда же разносчик позвонит в чью-то дверь или вызовет лифт, чтобы спуститься. Ни того, ни другого за следующие пять минут не произошло, и тогда Мило все понял. Он еще раз выглянул в коридор — мнимый разносчик сидел с закрытыми глазами. Проводок от айпода шел к его левому уху, а вот из правого спускался и уходил под воротник другой, телесного цвета.

Он осторожно закрыл дверь. Значит, все-таки звонок. Либо прошлым вечером Компания засекла звонок самого Грейнджера, либо — и это была уже его ошибка — они выяснили, что звонок из химчистки Джерри Эллиса поступил на самом деле с платного уличного телефона.

Здесь делать больше нечего. Мило спустился по лестнице вниз, снял и свернул пиджак и, держа его перед собой, пересек зону обзора. На записи он выглядел как человек, выносящий из дома коробку.

Впрочем, Том Грейнджер тоже не был новичком в этой игре; проведя на оперативной работе по меньшей мере половину холодной войны, он отлично понимал, что происходит. Опускать руки рано, решил Мило и, вернувшись к Кэлхаун-скул, устроился в тени на бортике и приготовился ждать. Примерно через час проходивший мимо хиппи попросил сигаретку. Мило объяснил, что ждет подружку.

— Ох уж эти девчонки, — посетовал хиппи.

— Ага.

Терпение принесло плоды в начале восьмого, когда в домах уже загорались окна. Дверь в очередной раз открылась, и привратник выпустил Грейнджера. Дойдя до угла, старик свернул на Восемьдесят первую и, не оглядываясь, направился к Центральному парку. Через минуту привратник появился снова, но выпустил не рассыльного в форме «Федэкса», а мужчину в костюме, который тоже зашагал в сторону Восемьдесят первой, на ходу разговаривая по сотовому.

Мило узнал второго — Рейнольдс, сорок пять лет, бывший оперативник, до недавних пор служивший при посольстве, — и, отпустив на полквартала, последовал за ним.

Один за другим все трое пересекли Бродвей и повернули на Амстердам-стрит. Там Грейнджер зашел в «Лэнд тай китчен», помещавшуюся в здании под номером 450. Рейнольдс занял пост на противоположной стороне улицы, в мексиканском ресторанчике «Бурритовиль». Мило задержался у южного угла квартала.

Грейнджер пробыл в заведении минут десять и вышел с большим пластиковым пакетом, доверху наполненным контейнерами с тайскими деликатесами. Мило отступил в тень. Дойдя до угла, старик поднял пакет, заглянул внутрь и остановился у мусорной урны.

Рейнольдс уже наблюдал за стариком от дверей ресторана, так что Мило видел обоих. Грейнджер достал коробочку, принюхался, открыл и вернул в пакет. Обнюхав следующую, поменьше, он скривился, приподнял крышку, покачал головой, бросил коробку в урну и, прибавив шагу, зашагал по Восемьдесят первой, к дому. Рейнольдс поспешил за ним, но Мило остался и еще с минуту наблюдал за тротуаром. Обычно группа внешнего наблюдения состоит из трех человек, но если Фицхью — в том, что за всем этим стоит именно Фицхью, сомнений уже не осталось, — поручил работу человеку, давно не имевшему оперативного опыта, это могло означать, что, скорее всего, он хочет сделать все по-тихому, без привлечения больших сил. В таком случае группа могла включать лишь двоих, Рейнольдса и незнакомого парня в форме рассыльного.