Ты - моя вселенная - Мария Сильвер

— Узнала вчера, когда пришла навестить отца, — искреннее сожаление читается в глазах Кати, — прости, Соня.

И я верю ей. Инстинкты кричат о том, что она говорит правду. А я научилась доверять инстинктам.

В ту же секунду её слова развязывают нити ненависти к её личности, опутавшие сердце липкой паутиной. Если убрать всю мишуру, можно разглядеть такую же жертву обстоятельств, как и я. Глаза Катерины наполнены обреченностью и усталостью. Она тоже получила от жизни немало оплеух. Женщина, которая искала счастье как могла.

Катя достает синюю папку с документами и передает мне.

— Здесь документы на развод и передача полной опеки над Софи Стасу. Требуется только его подпись, — шокирует неожиданной новостью женщина.

— Ты с ума сошла? Стас в реанимации. Неизвестно, чем всё закончится, — суровая реальность бьет больно по сердцу. Отдаю ей документы обратно. Она какая никакая мать и нужна дочери. Не представляю, что нас всех ждет дальше.

— Всё с ним будет хорошо. Стас — боец. Это мне в нем всегда и нравилось, — жена моего мужчины вручает мне папку прямо в руки, — вы заслужили своё счастье и обязательно должны быть вместе. Может, тогда поверю в настоящую любовь.

— Почему ты не уехала подальше от отца?

— Думаешь, не пробовала. Поймали при первой же попытке сесть в поезд. И подложили под мужика, чтобы и думать забыла о девках.

Откровения Кати Свиридовой приводят в смятение. Порой люди думают, что они совершают благое дело, но не осознают, что только разрушают.

Катя забирает свои вещи и уходит. Провожаю её взглядом до самого выхода, где стройная фигура растворяется в толпе заходящих в больницу людей.

Встаю следом за ней и иду в реанимационный блок ожидать приговора врачей. Ненавижу больницы.

В зале ожидания застаю всех близких мне людей. На лицах каждого читается скорбь. Меня это начинает ужасно злить. Ни кому не позволю думать, что Стас может умереть, в том числе и себе.

— Он выживет, — говорю громко и отчаянно, оглядывая всех по очереди.

Сидим уже два часа в гробовой тишине. Стрелки на наручных часах идут ужасно медленно, будто кто-то нарочно останавливает время.

Дима отвозит беременную жену домой и приезжает обратно. Кира сидит рядом, сжимая в утешающем жесте мою руку. На измученное лицо Виктора Александровича стараюсь не смотреть.

Через ещё один час двери реанимационной распахиваются. И в проеме появляется уставший пожилой хирург. Все замирают, боясь шелохнуться. Напрягаюсь от вида доктора, который не сулит ничего хорошего. Я уже видела этот сочувствующий взгляд дважды, когда мне сообщали о смерти матери и бабушки.

Глава 43

Два месяца спустя.

Следственный изолятор.

Ожидаю встречи со своим непримиримым врагом. Хочу в последний раз посмотреть в глаза ублюдку, которого приговорили к десяти годам колонии строго режима. Становится смешно от приговора наших справедливых судей.

Но у меня своё представление о справедливости. Эта мразь никогда не выйдет из своей клетки. Дикого, бешеного зверя нельзя выпускать к людям. Его надо изолировать, посадить на цепь. Что и собираюсь сделать.

В комнату для свиданий приводят осужденного пожилого мужчину и усаживают передо мной. Только прозрачное стекло отделяет от монстра, расплывающегося в мерзкой улыбке.

— Вам очень идёт тюремная роба, — шиплю в трубку телефона своё особенное приветствие.

— А тебе лежать в гробу. Жаль, что вместо тебя эта роль досталась Стасу, — ржет в ответ Свиридов.

От его злорадного смеха становится не по себе. Липкое чувство страха вновь прокрадывается в сердце. Но душу его на корню.

— Недолго вам осталось смеяться, — перехожу угрозам, чтобы сбить немного спеси с человека, который даже вне воли чувствует себя королем ситуации.

— Что ты можешь сделать, соплячка? — принимает грозный вид Свиридов. Но я его не боюсь. Спокойные дни жизни этого чудовища сочтены.

— Правда думаете, что нашей целью было просто посадить вас в тюрьму, — искреннее удивление в моих глазах заставляет мужчину напрячься.

— Вы наивнее, чем я предполагала. Рано или поздно вас вытащат отсюда. А это не входит в мои планы. Просто представьте, что ждет человека, который любит насиловать юных девушек за колючей проволокой, ведь там уже всё известно о вас. И люди в вашей недавно собранной камере особенно жестокие. Сама отбирала, у большинства есть дочери. Это мой прощальный подарок. Ах, да, и рассчитывайте на постоянные стычки и наказание в карцере, ведь охранников тоже заменили. Здесь больше нет ваших людей.

Заканчиваю свой длинный монолог и удаляюсь подальше от человека, в голову которого только сейчас приходит осознание того, что он не всемогущий Бог, а всего лишь смертный человек, лишенный власти.

За два месяца нам изрядно пришлось попотеть с Кирой и ребятами, чтобы всё это провернуть. К сожалению, адвокаты Свиридова, как акулы, бились насмерть и добились отмены пожизненного срока. Но даже год жизни в тюрьме обернется для заключенного адским пламенем, разожженным из горьких слез и страданий многочисленных жертв его преступлений.

Выхожу за пределы угнетающих стен серого учреждения и сажусь в авто. Следующая остановка — кладбище. Еду навестить своих любимых. По пути заезжаю в цветочный магазин за белыми хризантемами.

Уже стоя перед могилами родных людей, глотаю горькие слезы вины.

— Простите, что пришла впервые за пять лет. Столько всего произошло за это время.

Воспоминания, как быстрая карусель, проносятся перед моим взором до настоящего времени. Жизнь многое у меня забрала, но и многому научила. Заставила быстро повзрослеть, ценить каждый момент, простить и заново полюбить с новой силой. И подарило мне чудо, несмотря на прогнозы врачей, которые, как и все, могут ошибаться.

— Представляете, вчера узнала, что снова беременна, — слезы горечи сменяются на неудержимые потоки счастья, — мама, ты скоро станешь бабушкой.

Долго не могла поверить, что такое возможно. Судьба предоставила нам ещё один шанс. Ни за что не упущу эту возможность. Усвоила все уроки, за которые заплатила огромную цену.

Любовь — это не только я и моё, это мы и наше. Она не должна быть эгоистичной, не должна ненавидеть и злиться. Любовь должна прощать, ценить, оберегать.

— Стас до сих пор в коме, но я готова ждать его вечность, — делюсь своими переживаниями с молчаливыми невидимыми собеседниками, но становится легче.

— Свиридова посадили в тюрьму, — выдыхаю в яркое солнечное небо теплые струи воздуха, — мне больше не снятся кошмары.

— Мама, бабушка, обещаю, что проживу счастливую жизнь.

Приезжаю навестить Стаса ближе к вечеру. Это стало ежедневным ритуалом. Читаю ему его любимые книги. Иногда беру с собой Софи, за которой приглядываем вместе