Мадам змея - Виктория Холт

Братья посмотрели сначала друг на друга, дотом на Катрин. Они, похоже, встревожились.

Первым заговорил Космо.

— Герцогиня, у вас есть один враг, избавиться от которого вы не можете, не рискуя навлечь на себя подозрения. Речь идет о ней?

Она не ответила. Она знала, что он был прав, но хотела утешить свою ревнивую душу, обсуждая невозможное.

— Не имеет значения, кто она, — произнесла Катрин надменным тоном.

— Умоляю простить меня, мадам дофина, — твердо сказал Лоренцо, — но мы не можем согласиться с этим утверждением.

— Существуют ядовитые духи, — напомнила она.

— Это опасно! — ответил Космо. — Они могут попасть не в те руки.

— Губная помада, — предложила Катрин.

— Она не менее опасна, чем духи, — вставил Лоренцо. — Легко установить, кто ее изготовил.

— Есть еще отравленные перчатки, которые убивают жертву, стоит ей надеть их, — сказала Катрин.

Братья молча кивнули; она заметила, что их губы были плотно сжаты.

— Также существуют книги. Достаточно прикоснуться к ее страницам, чтобы яд впитался в кожу и умертвил жертву. У нас в Италии знают, как делаются такие вещи.

— Итальянцы должны быть осторожными, — сказал Космо. — Нас не любят в этой стране.

— Я думала, что вы оба захотите помочь мне, — заявила Катрин.

— Мы поклялись служить вам, — сказал Космо.

— Верой и правдой, — добавил Лоренцо.

— Но не забывая об осторожности, — закончил Космо. — Если с вашим врагом случится несчастье, все укажут на вас. Ее положение известно всем. Люди знают, как сильно она унижает вас. Если бы завтра она умерла своей смертью, на вас стали бы бросать косые взгляды. Вы должны просить нас заботиться о ее здоровье; а не умерщвлять вашего врага.

Катрин посмотрела прямо перед собой.

— Да… вы правы, мои мудрые друзья. Поговорим о будущем моей дочери.

Братья испытали огромное облегчение. Они догадывались о страстях, бушевавших в сердце их внешне невозмутимой госпожи. Они часто боялись, что она потребует от них рискованных, необдуманных шагов. Они трепетали от страха после смерти дофина; их могли арестовать и подвергнуть пыткам. Дофина поступила бы глупо, если бы приняла решение убить мадам де Пуатье.

— Скажите, — попросила Катрин, — моя дочь удачно выйдет замуж?

Но могло ли ее интересовать сейчас будущее дочери! Гораздо важнее было знать, что ждет ее, Катрин, и Генриха. Если что-то случится с Дианой, Генрих обвинит в этом свою жену и возненавидит ее.

Любовь — это безумие, приносящее лишь страдание и муки ревности. Если бы она сумела справиться со своим чувством к молчаливому принцу, ее мужу! Какая жестокая ирония судьбы заключается в том, что умная и сильная Катрин де Медичи угодила в эту ловушку!

Она не слушала братьев. Она хотела крикнуть им: «Мне нет до этого дела. Я так люблю своего мужа, что в моем сердце нет места ни для кого другого… даже для моих детей».

Она отпустила их, поскольку они не пожелали обсудить с ней возможные способы устранения Дианы. Катрин заперлась в своей комнате и попыталась отдохнуть.

Она приняла решение. Она постарается видеть недостатки Генриха. Будет отвечать равнодушием на его равнодушие. Не завести ли ей любовника? Она засмеялась. Она могла внушать уважение… и страх. Но любовь? Любил ли ее кто-нибудь? Ипполито? Конечно, он считал, что они, будучи двоюродными братом и сестрой, смогут ладить друг с другом. Никто не любил ее. Она была одна. Даже у последней служанки есть любовник. Даже тех, кто жил в лачугах у реки, кто-то любил. Однако будущую королеву Франции никто не любил; даже ее ребенок предпочитал матери другую женщину.

— В чем моя вина? — спрашивала она себя, наблюдая за тем, как сгущаются сумерки.

Какой одинокой она была! Девушки покинули ее на ночь, а Генрих не пришел. Катрин горестно засмеялась. Ее малышке всего несколько недель; время для зачатия нового ребенка еще не наступило.

Она лежала без сна, слушая, как затихает дворец. Из сада доносились голоса. Там любезничала какая-то пара. Тихие шаги раздались в коридоре. Кто-то отправился на свидание? Хлопнула дверь, скрипнула половица. Везде влюбленные. Король и мадам д'Этамп. Дамы, ждавшие своих поклонников. Рыцари спален… все мужчины и женщины королевского двора. Возможно, Мадаленна. Тайные связи; законная любовь. Дофин и Диана. Их отношения были столь длительными и внешне пристойными, что напоминали брак.

Грустно засмеявшись, она встала с кровати. Надела роскошный бархатный халат и откинула назад свои длинные светлые волосы.

Все преимущества на моей стороне, подумала она. Я моложе ее более чем на двадцать лет — если считать, что она не уменьшает свой возраст. Почему я одна?

Покои Дианы в этом дворце располагались точно под ее апартаментами. Катрин обрадовалась, узнав об этом, и обещала себе, что она осуществит свое давнее желание.

Перед рождением Элизабет Катрин вызвала к себе рабочего-итальянца, который помогал братьям Руджери, и заставила его проделать дыру в полу своей комнаты и потолке покоев Дианы. Задание было выполнено, когда двор находился в Ле Турнель; дыру между двумя этажами мог заметить лишь тот, кто стал бы искать ее. Отверстие в потолке выглядело как углубление в лепнине. В комнате Катрин оно было прикрыто ковром, на котором стоял письменный стол. Катрин могла без большого труда передвинуть его. После этого ей было достаточно лишь поднять ковер и приблизить глаз к отверстию, чтобы увидеть происходящее в нижней комнате.

Когда двор, а вместе с ним и якобы сопровождавшая королеву Диана приезжали в Сент-Жермен, Катрин, заперев дверь своей комнаты, убирала ковер и смотрела в дыру.

Видя мужа и его любовницу вместе, Катрин испытывала муки, но одновременно зрелище завораживало ее. Катрин не могла противостоять этому соблазну.

Сквозь дыру она видела нового Генриха, новую Диану. Иногда она смеялась при мысли о том, что ей известны их интимные секреты, но чаще плакала. Она знала, что стала бы счастливее, если бы итальянец заделал дыру.

Но она снова и снова устраивала себе пытку.

В эту ночь они были вместе — ее смуглый, стройный муж и Диана — женщина с ослепительно-белой кожей и волосами цвета вороного коня. И были не одни.

Войдя в спальню любовницы, Генрих увидел девушку с большими голубыми глазами, светлыми волнистыми волосами и персиковой кожей. Перед юной красавицей стояла арфа. Незнакомка не отреагировала на появление Генриха в комнате; казалось, ее взгляд был обращен внутрь, она словно слушала музыку, звучавшую в ее душе. На девушке был прозрачный пеньюар; тонкая ткань обтягивала темные острые соски ее высоких грудей.

Генрих видел ее впервые. Зачем Диана пригласила арфистку?

Только сейчас заинтригованный Генрих заметил Диану. Она лежала на кровати, положив руки под голову. Ее единственным облачением была черная бархатная полоска, прикрывавшая шею.