Наследие Хоторнов - Дженнифер Линн Барнс

— Ты нужен Ребекке, — сказала Тея Ксандру. Впервые на моей памяти она была без макияжа. Точно обычная смертная. — Она сегодня не пришла в школу. Из-за ее мамы. Я точно знаю. На мои звонки она не отвечает, так что ты должен ей позвонить. — Было заметно, что Тее тяжело просить Ксандра о помощи, и все же она пришла.

Я думала, он начнет сопротивляться. Ведь сколько раз он уже повторял, что это его игра? Но он только смерил Тею взглядом и, обернувшись к брату, сказал:

— В Картаго полетишь без меня.

Джеймсон посмотрел на меня. Я уже была готова к тому, что сейчас у меня попросят еще один самолет. Но выражение его лица переменилось.

— Можешь Либби с Нэшем позвонить?

— Ничего не понимаю, — призналась я Макс в тот день. — Джеймсон никогда не бросает головоломок. Что он теперь задумал?

Нэш с Либби согласились полететь в Картаго. А я сидела у себя в спальне и рассматривала фотографию коста-рикской резиденции. Черепичную крышу подпирали четыре колонны. Несмотря на большое крыльцо, сам домик оказался довольно миниатюрным — его площадь и тысячи квадратных футов не составляла.

— Может, ничего и не задумал такого, — возразила Макс.

Я нахмурилась.

— Это же Джеймсон Хоторн. Он не может без замыслов.

Макс не успела ответить — ее перебил короткий стук в дверь. Я пошла открыть, раздосадованная тем, что не могу думать о Джеймсоне, не вспоминая, как его губы нежно касались моей шеи.

За дверью меня ждала высокая стопка пушистых белых полотенец. Они закрывали лицо человека, который их принес, и мне резко вспомнилось окровавленное сердце, которое кто-то — вероятно, из штата прислуги, — подбросил мне в спальню. Я отшатнулась. Сердце заколотилось о ребра. Но тут в поле моего зрения возник Эли.

— Я ее проверил, — сообщил он.

Я кивнула и пропустила гостя. Женщина с полотенцами прошла мимо меня. Мелли! Не проронив ни слова, она скрылась в моей ванной.

— В жизни не привыкну к тому, что за меня мои вещи сти… — я не успела договорить слово «стирают», как из ванной послышался пронзительный вопль. Повинуясь инстинкту, я кинулась на крик. Мелли испуганно захлопнула дверцы шкафчика, стоявшего в ванной.

— Змея! — взвизгнула она. — Змея в ваших…

Эли вывел меня обратно, в спальню. Я слышала, как он кому-то позвонил, а через пару минут комнату уже наполнила охрана.

— Что за хурма! — воскликнула Макс. — Змея? Я не ослышалась?

— Гремучая, — уточнил Орен, отведя нас с Макс в сторонку. — Но мертвая — так что бояться нечего.

Я заглянула ему в глаза и сказала то, что он не стал:

— Напугать хотели, только и всего.

* * *

Итак, меня хотели запугать. Но кто — и зачем? В глубине души я догадывалась, какой может быть разгадка. И уже спустя час снова отправилась в крыло Тоби. Макс пошла со мной — и Орен тоже.

У входа в крыло снова воздвигли кирпичную стену.

Я посмотрела на Орена.

— Это все дело рук Лафлина, — сказала я, сама не понимая, говорю ли лишь о стене — или о змее тоже. Они не хотят, чтобы я расспрашивала других о Тоби.

— Мы сейчас занимаемся оценкой уровня угрозы, — сообщил мне Орен. — На это понадобится еще какое-то время, а затем мы предпримем меры.

— Эйвери?

Я обернулась и увидела Грэйсона — он спешил к нам по коридору. Он всегда казался таким уверенным, на все сто процентов убежденным в том, что мир исполнит любую его прихоть. И если он и впрямь захочет уберечь меня от беды, он убережет.

— Я так понимаю, про змею ты уже слышал, — невесело предположила я.

— Да, — Грэйсон выразительно посмотрел на Орена. — Я надеюсь, с этой проблемой разберутся.

Орен не почтил этот комментарий ответом.

— А еще я поговорил с Джеймсоном, — продолжал Грэйсон невозмутимым тоном. А в моей голове пронеслись воспоминания о нас с Джеймсоном в школе, в крыле Тоби, в джакузи — пришлось даже отвернуться от проницательных серебристых глаз Грэйсона. — Я так понимаю, мы заняли выжидательную позицию.

Я не сразу догадалась, что предметом разговора с Джеймсоном были загадочные цифры и Картаго. А не мы.

— Я подумал, может, ты захочешь отвлечься, — ровным тоном произнес он.

— Это как же отвлечься? — спросила Макс до того невинно, что сразу стало ясно: на деле вопрос отнюдь не невинный.

— По-дружески, — сухо заверила я ее. Мы ведь с Грэйсоном и есть друзья.

Грэйсон оправил пиджак и улыбнулся.

— Не желаете сыграть в игру, а, дамы?

Игровая комната Дома Хоторнов привела Макс чуть ли не в экстаз. Она была вся увешана полками, уставленными сотнями — а может, и тысячами — коробок с настольными играми со всего света.

Начали мы с «Колонизаторов». Грэйсон разбил нас в пух и прах. Потом мы опробовали еще четыре игры — ни об одной из них я прежде не слышала. А когда стали спорить, чем заняться дальше, в комнату зашел Джеймсон.

— Как насчет давней хоторнской забавы? — лукаво предложил он. — Стрип-боулинга!

— Это еще что за хурма? — с интересом спросила Макс и поглядела на меня хитрыми глазами.

Даже не думай, — шепнула я подруге.

— А в общем, не важно! — с усмешкой объявила подруга. — Мы с Эйвери за!

* * *

Правила стрип-боулинга были очевидны из названия: участники должны были играть в боулинг, а в случае проигрыша раздеваться.

— Цель — сбить как можно меньше кеглей, — поведал Джеймсон. — Но будьте осторожнее: если ваш шар вылетит в желоб, вам тоже придется снять что-то из одежды!

Мои щеки залила краска. Мне вдруг стало очень тепло — если не сказать жарко. Нет, все-таки это паршивая идея.

— Это паршивая идея, — заявил Грэйсон. Пару секунд они с братом молча глядели друг другу в глаза.

— А что ж ты тогда тут забыл? — поинтересовался Джеймсон и, точно в вальсе, скользя по начищенному полу, добрался до стойки и взял с нее темно-зеленый шар с гербом Хоторнов. — Тебя играть никто не заставляет.

Грэйсон не двинулся с места, и я тоже.

— То есть чисто теоретически мне надо сбить либо ноль кеглей, либо только одну — главное, чтобы шар в желоб не вылетел, так? — уточнила Макс.

Джеймсон ответил ей, не сводя с меня своих зеленых глаз:

— Чисто теоретически.

* * *

Быстро стало понятно, что для успеха в этой игре необходимы меткость и готовность рисковать. Когда Джеймсон в первый раз запустил шар слишком близко к краю и тот оказался в желобе, он снял ботинок.