Петр Столыпин. Революция сверху - Алексей Щербаков

(В. Н. Коковцов)

Сам Коковцов высказался в том смысле, что понимает вред, приносимый евреями. А потом продолжил:

«Но я убедился, что всякие меры относительно евреев совершенно бесполезны. Евреи настолько ловки, что никакими законами им путь не преградишь. Совершенно бесполезно запирать им куда-либо двери – они тотчас находят те отмычки, при помощи которых двери эти можно отворить. В результате получается бесполезное раздражение еврейства, с одной стороны, и создание, с другой, почвы для всевозможных злоупотреблений и вмешательства со стороны администрации и полиции. Законы, стесняющие евреев, дали не что иное, как доходные статьи для разнообразных агентов власти».

Еще интереснее высказался В. И. Гурко:

«Одно из двух: или присутствие евреев безвредно, и следует в таком случае упразднить все установленные по отношению к ним правоограничения, и в первую очередь упразднить черту еврейской оседлости, или, наоборот, они являются разлагающим элементом, и в таком случае, если навешенные против них замки недействительны, то нужно заменить их засовами или чем-либо иным, отвечающим цели.

Первое, быть может, самое лучшее. Население страны, в том числе и наша интеллигенция, лишенная механической защиты от засилья еврейства, поневоле выработает в себе самом силу сопротивления, как это уже произошло в значительной степени в пределах черты оседлости. Перестанет умиляться их участию и наша интеллигенция, испытав сама силу еврейского засилья, хотя бы, например, в школе. Принятие частных мер в смысле уравнения прав евреев с правами остальных граждан может иметь только отрицательные результаты. Оно не удовлетворит евреев, не ослабит их революционности, но зато придаст им лишнее орудие, даст большую возможность бороться с правительством. Всем известна та роль, которую играло еврейство в продолжение смуты. Что же, в награду за это им предоставляются льготы?!»

В конце концов, после долгих обсуждений, было решено голосовать, решение принималось простым большинством. (Хотя вообще-то Столыпин мог продавить законопроект и своей волей.)

Но только ничего из этого не вышло. Законопроекты утверждались Николаем II. А тот его завернул. В своей записке император пояснил:

«Петр Аркадьевич,

возвращаю вам журнал по еврейскому вопросу не утвержденным.

Задолго до представления его мне, могу сказать, и денно, и нощно, я мыслил и раздумывал о нем.

Несмотря на самые убедительные доводы в пользу принятия положительного решения по этому делу, – внутренний голос все настойчивее твердит мне, чтобы я не брал этого решения на себя. До сих пор совесть моя никогда меня не обманывала. Поэтому и в данном случае я намерен следовать ее велениям…

Николай».

С политической точки зрения эта попытка Столыпина была большой ошибкой. Гурко-то был прав. Если бы закон приняли – он ни евреев, ни либералов не удовлетворил бы. Зато Столыпин получил стойкую ненависть не только черносотенцев, но и многих более умеренных монархистов. Именно тогда Столыпина объявили «агентом жидомасонов». Организации СРН разных городов стали бомбардировать Николая II письмами, резко осуждающими Столыпина. Крайне правая печать тоже не отставала.

В общем, Петр Аркадьевич заполучил себе многочисленных врагов. Причем среди них были те, кто мог постоянно «капать на мозги» императору и императрице. В 1906 году это не имело для него особых последствий. Но аукнулось позже…

Одну из причин реформаторы видели в Государственной Думе второго созыва, которая начала работу 20 февраля 1907 года. Если первая Дума была оппозиционной, то со второй вышло ещё хуже. Она стала куда более пестрой и еще более радикальной. На этот раз в неё двинулись и большевики с эсерами. Реальной силы они не представляли, поскольку находились в глухом меньшинстве. Но они (а особенно большевики) шли исключительно затем, чтобы «использовать думскую трибуну для критики правительства». Чем и занимались. Причем в отличие от кадетов, терять им было нечего.

Дума снова шумит

«Избирательная кампания проходила в обстановке грубого произвола и репрессий со стороны властей всех рангов. Сенатские “разъяснения” исключили из числа избирателей большие группы крестьян и рабочих. Преследовались левые выборщики, запрещались избирательные собрания, масса манипуляций была пущена в ход по части рассылки избирательных повесток, назначения дня и места выборов и т. д. Тем не менее итоги выборов, хотя они происходили уже в обстановке сильного спада революции, оказались для “верхов” еще более разочаровывающими».

(А. Аврех)

Состав Второй Думы получился такой:

Левые фракции получили 222 мандата (43 % общего числа избранных депутатов). Из них:

Народники разных направлений – 157 мест (трудовики – 104, эсеры – 37, народные социалисты[41] – 16).

Социал-демократическая фракция – 65 депутатов.

Далее:

Кадеты – 98 депутатов.

Беспартийные – 50 депутатов.

Польское коло – 46.

Мусульманская фракция – 30.

Казачья группа – 17.

Зато выросло правое крыло – правые (монархисты – 10) и октябристы[42] (44) заняли в Думе 54 места (10 %).

Цирк начался по новой. Речь Столыпина вызвала многочисленные нападки депутатов, и Петр Аркадьевич произнес одну из своих «хитовых» фраз:

«Эти нападки рассчитаны на то, чтобы вызвать у правительства, у власти паралич и воли и мысли, все они сводятся к двум словам: “руки вверх”. На эти два слова, господа, правительство с полным спокойствием и сознанием своей правоты может ответить только двумя словами: “не запугаете”».

Левые отнеслись к проекту земельной реформы резко отрицательно. Так, фракция трудовиков, основу которой составляли крестьяне, полагала, что указ от 9 ноября 1906 года «преследует политическую цель расслоения деревни на зажиточное меньшинство, которое должно явиться прочной опорой правительства и земледельческого класса, и экономически-зависимую и политически-совершенно бесправную массу… Он выгоден главным образом помещикам и фабрикантам, так как значительно увеличивает предложение труда и понижает и без того крайне низкую заработную плату».

Сами же левые в аграрном вопросе предлагали «установить такие порядки, при которых вся земля с ее недрами и водами принадлежала бы всему народу, причем нужная земля для сельского хозяйства могла отдаваться в пользование только тем, кто будет ее обрабатывать своим трудом».

«С целью осуществления реформы в проекте предлагалось образовать общенародный земельный фонд, в который включались казенные, удельные, кабинетские, монастырские, церковные земли, а также принудительно отчуждаемые помещичьи и другие частновладельческие земли (при условии, если размеры отдельных владений превышали установленную для данной местности трудовую норму).