Особо опасная ведьма - Ольга Мяхар

Паша и дракончик услышав, как я вырвала и изувечила несчастный магофонарь, рванули ему на помощь. Паша после этого все-таки отобрал у меня пустую бутылку, причем до того, как я кинула ее в злобно усмехающееся окно. Они что-то мне говорили, предлагали посидеть на улице, а они там сами справятся, но я жестом отстранила их и с третьей попытки вошла в открытую дверь, которая тут же за мной захлопнулась, и, сколько друзья в нее ни ломились, у них войти так и не получилось.

Какое-то время из лавки доносился грохот, вопли хозяина, через витрину вылетали магические вещи, стулья, шкаф, ванна с верещавшим владельцем лавки и даже я. Но я встала и храбро снова вошла внутрь, продолжая изгнание барабашки. Через полчаса все было кончено, и я вышла на улицу, гордо демонстрируя всем собравшимся копошащийся мешок в руках.

– Я его поймала! – счастливо проорала я, сунув мешок под нос Паше.

Тот почему-то отстранил мешок и медленно и четко произнес:

– Это не та лавка.

Улыбка погасла, до меня доходило туго, но я не сдавалась:

– А это тогда что?

Я развязала мешок, на мостовую выпал огромный черный кот, громко на всех зашипел и дал деру. Я смущенно ковыряла носком башмака мостовую, за моей спиной с грохотом и скрипом обвалился потолок, окутав всех облаком пыли. Хозяин, все еще сидя в ванне, громко застонал:

– Я передумал.

Мы удивленно обернулись и уставились на невысокого седого старичка, разглядывающего сквозь толстые стекла очков заваленную вещами улицу, собравшихся прохожих и руины лавки. Мне в руку что-то сунули.

– Я не хочу изгонять барабашку, – заявил мне старичок и медленно удалился по улице, свернул в какую-то дверь и скрылся из виду.

Я раскрыла ладонь и обнаружила на ней… свой гонорар, который мы и отдали в качестве компенсации за порушенное здание несчастному владельцу лавки. Тот нас даже поблагодарил, сказав, что на эти деньги отстроит ее лучше прежнего, все равно ей нужен был ремонт.

– Капитальный, – пробурчал Коша все еще под впечатлением увиденного.

Утром мы распрощались с гостеприимной хозяйкой домика, собрали вещи и отправились на корабль. Кстати, он плыл не куда-нибудь, а на второй материк, о котором до сих пор ходит много легенд и сказок, так что нам с Кошей уже не терпелось погрузиться на борт.

– И это и есть твой корабль? – скептически поинтересовалась я у Паши.

– А он чего, плавает? – удивился Коша, никогда до этого не видевший кораблей.

– Зато бесплатно! – возмутился Пашка и первым ступил на узкую трясущуюся досточку трапа.

Он умудрился дойти аж до середины, прежде чем она под ним подломилась и он рухнул в воду. Мы с Кошей просто телепортировались на борт, бросив парню первую попавшуюся веревку с каким-то шариком на конце.

– Кто выбросил якорь?! – раздался за нашими спинами испуганный вопль.

Я обернулась и обнаружила капитана. Он пытался ухватиться за чересчур быстро разматывающуюся веревку, но та выскользнула у него из рук и с бульком утонула. Паша, кстати, уже сам залез на борт и поднял все вымокшие сумки.

– Где наша каюта?

Капитан грустно смотрел на мутную воду и не реагировал на вопрос. Я тактично наступила ему на ногу, вопль несчастного поднял на палубу всю команду, состоящую аж из трех человек. На нас смотрели неприветливо, а капитан прыгал по палубе, ощупывая оттоптанную конечность.

– Так где наши каюты? – напомнил о себе Паша и бросил тюки на палубу.

Команда как-то чересчур сильно ими заинтересовалась, уже не глядя в сторону кэпа.

– Так, все, с меня хватит! – возмутилась я, и мы тут же оказались на палубе шикарного белоснежного корабля с почему-то синими парусами.

Ну да фиг с ними. Мой взгляд поймал удивленно смотревшего в нашу сторону капитана, и я направилась к нему.

– Меня зовут Ди, я ведьма. Мы плывем на континент.

– Очень приятно… – растерялся капитан, выглядывая за моим плечом мокрого Пашку и сидящего на мешках Кошу. – Только вот вы не заплатили за багаж, и мы плывем не на континент, а к островам архипелага, поскольку торгуем с ними.

Я улыбнулась. Во мне стремительно просыпался дипломат.

– Ну все, сейчас нам покажут наши каюты, мы плывем на материк.

– Как тебе это удалось? – удивлялся Пашка, подхватывая вещи (дракоша с них так и не слез) и направляясь вслед за вызвавшимся нас проводить юнгой.

Я только таинственно улыбнулась, но в каюте они меня раскололи.

– Да ничего особенного, просто я пообещала капитану в конце пути загадать одно желание джинну.

– А ты не боишься? – нахмурился Паша.

– Нет, – отрезала я, – джинн тоже не дурак и знает, какие желания надо исполнять дословно, а какие стоит подкорректировать, не нарушая формулировки приказа.

– А, ну тогда ладно! – обрадовался Коша и перелетел на широкую уютную кровать, тут же начав по ней прыгать. – Я буду спать здесь.

– Ага, щас! – возмутилась я и ринулась в бой.

Писк, визг и куча счастья. Паша ушел в персональную каюту, а вскоре нам принесли обед. На двоих, между прочим; правда, Коша долго и тщательно все выверял, стараясь, чтобы ему досталась порция побольше. Ну и ладно. А в иллюминаторе стремительно удалялся берег – мы вышли в открытое море… или в открытый океан? Ай, да все равно, лишь бы подальше отсюда.

У меня началась морская болезнь. Я сидела вся зеленая и, с ужасом взирая на качающуюся за иллюминатором воду, мечтала о скорой смерти. Коша теперь съедал по две порции: я не ела вообще и лишь изредка выходила на палубу, чтобы, закрыв глаза, склониться над поручнем и громко стонать, вызывая шутки и смех экипажа. Паша меня жалел, пытался помочь, но мне ничто не помогало. Я уже столько всяких заклинаний перепробовала – все без толку.

– О-о-о!.. – Я лежала на кровати, рассматривала потолок и стонала.

Коша сидел рядом – он рвал на части листочки из какой-то книжки, а потом увлеченно собирал их снова, составляя между собой.

– Ди, а ты можешь вот это сделать твердым, а то неудобно?

Мне на живот положили ворох рваных листочков, когда-то представлявших собой несколько целых страниц.

– Я умираю… – попыталась увильнуть я, старательно делая цвет кожи лица еще более зеленым. Правда, взглянув на руку, поняла, что позеленела вся, и теперь любая лягушка рядом со мной покажется бледной и бесцветной.

– Ну Ди-и-ии… – заканючил дракончик, прыгая на моем животе.

К горлу подступила тошнота, и я беспрекословно выполнила просьбу, лишь бы он с меня слез. Он слез. Но не с кровати, продолжая выкладывать картинки на одеяле у меня в ногах.