Слишком грешен - Эрика Ридли

Легкий шорох упавших листьев, зашуршавших под чьими-то ногами, показался ей пугающим и зловещим. Если это и не дикий зверь, то, возможно, хозяин Мунсид-Мэнора, который возвращается в свое жилище, чтобы наказать гостью за недозволенное вмешательство в его дела.

Сьюзен уже была готова повернуться и убежать, но ноги словно обратились в камень, удерживая ее на месте.

И тут он вышел из тени.

Сердце Сьюзен замерло, а затем дважды взорвалось. Мистер Ботуик! Он никогда не признавался в том, что они с гигантом прячут среди могил. Или почему ради ее спасения на глазах горожан поцеловал ее так, что у нее перехватило дыхание. Правда, возможно, ее не от чего было спасать. (Мысль об опасности как-то вылетела из головы.) Было что-то в мистере Ботуике, что никак не вязалось, с его образом беспечного повесы, который он так старательно поддерживал. И еще: с одной стороны, он вроде бы и готов был проводить с ней время, а с другой — не выражал никакого желания делиться своими секретами. Да и она тоже не рассказывала о своих. И вчерашняя встреча с мистером Форрестером послужила отличным доказательством этого.

Но вот что мистер Ботуик продемонстрировал ей в полной мере, кроме разве желания обладать ею, так это то, что ему абсолютно нельзя доверять. Не могла она рассказать ему о тяжелом состоянии кузины. Ведь он лучший друг человека, который как раз и посадил ее на цепь!

Похоже. Ботуик направлялся к главному входу в особняк. Он постоял, закинув голову вверх. Повернулся. И… пошел к воротам. Не прошло и мгновения, как он оказался на расстоянии вытянутой руки от Сьюзен. На расстоянии вытянутой руки — но не прикасаясь к ней. Даже не пытаясь это сделать. Мистер Ботуик стоял с другой стороны ворот и был так близко от нее, что если б она нашла в себе силы разжать пальцы, намертво вцепившиеся в ворота, то задела бы его одежду.

Судя по напряженной позе Эвана и поэтому, какой огонь страсти горел в его глазах, Сьюзен было достаточно лишь слегка кивнуть ему, чтобы он распахнул ворота и убил ее одурманивающим наслаждением запретных поцелуев.

Ей оставалось надеяться лишь на то, что Эван не видит по ее глазам, какая буря разыгралась в ее душе.

— Я пришел, чтобы увидеть вас, — тихо промолвил он наконец, опустив глаза.

Каким-то непостижимым образом пальцы Сьюзен еще крепче сжали решетку.

— Зачем? Кажется, мы договорились, что…

Эван подошел ближе, почти преодолев последний дюйм, разделяющий их, так что теперь ее сжатые пальцы оказались в западне между холодными коваными воротами и его горячим мускулистым телом. Похоже, даже этот крохотный промежуток между ними тяготил обоих.

Эван глубоко вздохнул.

— Я уезжаю, — сказал он.

Сьюзен моргнула.

— Что?

— Только на выходные, — быстро уточнил он.

Отступив на шаг назад, он потянул на себя ворота.

От этого неожиданного жеста Сьюзен едва не упала.

Но Эван подхватил ее, и она оказалась в его объятиях.

Эван наклонился к ней, и его мягкие губы прикоснулись к чувствительному уголку под ее ухом.

— Я спросила… — выдохнула Сьюзен, но тут же замолчала, понимая, что хочет сказать что-то совсем другое. — Когда вы вернетесь?

— В воскресенье.

— А куда вы едете?

Его губы по-прежнему прикасались к ее шее, а его слова перемежались с мелкими поцелуями.

— Не могу сказать, — прошептал он.

— А могу я поехать в вашем экипаже?

— Я поеду не в карете, — промолвил Эван. И уточнил: — В лодке. — Он прикусил мочку ее уха. — И — нет. Вы не можете поехать со мной.

— Но это небезопасно, — сказала она. — Если вы…

— Ш-ш-ш… — Он заставил ее замолчать, накрыв ее губы поцелуем.

И… Сьюзен сдалась — позволила, чтобы в течение долгого, потрясающего мгновения он целовал ее. Ей нравилось чувствовать, как его горячее тело прижимается к ней, как его руки обнимают ее, как его рот ласкает ее.

Нов тот миг, когда Сьюзен уже была готова открыться перед ним, позволить поцелую стать таким горячим и смелым, каким обоим хотелось, как ее рациональный мозг воззвал к разуму: у нее свои цели, и мистер Ботуик помещает их достижению. Если она позволит страсти разгореться еще сильнее, если будет целовать его и прикасаться к нему, то ложными окажутся не только те слова, которые она говорила ему в лодке, но и обещания, которые она дала себе самой.

Сьюзен провела ладонями по груди Эвана и… постаралась совладать с собственным желанием.

В ее глазах вспыхнуло смущение, потом разочарование, потом что-то большее, нечто, что она не хотела анализировать. Эван отпустил ее.

Приходило ли ей когда-либо в голову, что труднее всего будет прервать поцелуй?

Однако ей удалось выдержать. Сьюзен отошла назад и даже не оглянулась посмотреть, провожает ли он ее взглядом. Потому что если она оглянется и увидит хотя бы что-то из этого, то скорее всего будет не в состоянии и дальше в одиночестве идти по тропинке в дом, в свою спальню. Она сказала, что ей лучше не видеть его, однако… едва она вошла в комнату, тут же бросилась к ближайшему окну и выглянула в каменный сад.

Но к этому времени Эван Ботуик уже успел уйти.

Теперь Эван знал: его цель — вовсе не то место, где брат отдал Богу душу, однако, несмотря на это, ему не терпелось поскорее оказаться на борту корабля. Пройдя мимо матросов, перебрасывающихся шутками, он поднялся на палубу.

Обычно ему здесь очень нравилось, он, испытывал возбуждение. Его манил дух приключений, опасность. Но в этот вечер он был рад хотя бы ненадолго забыть свою реальную жизнь. Едва оказавшись вдалеке от мисс Стэнтон, он потерял способность сосредоточиться на чем-то. А ведь такое состояние опасно.

Форрестер был здесь. Нет, конечно, «здесь» — это не на борту. Оглядев свой любимый корабль, Эван усмехнулся. Малютка-судья тут же намочил бы Штанишки, если б оказался рядом с настоящими пиратами. Что вполне может произойти, если он будет совать свой нос в чужие дела и рыскать по городу, как предполагал Эван. Однако судье совсем не обязательно вступать в единоборство с членами команды, чтобы лишить их жизни. Ему достаточно донести информацию нужным людям в правительстве, а те в мгновение ока сделают остальное.

С чего это вдруг Форрестеру вздумалось искать контрабандистов в здешних местах?

Эван отошел в тень, когда неровный стук шагов по палубе известил о том, что остальная часть команды начала подниматься на борт. При виде веселых лиц матросов Эвана осенило: шелк для мисс Девоншир могла привозить другая часть команды. Он всегда подозревал, что люди Посейдона — а они-то как раз раньше были настоящими пиратами — занимаются какими-то незаконными делишками.

Команда Эвана в основном ввозила крепкий алкоголь и все, что связано с курением. Табакерки, бренди, временами — случайно попавшие в их руки чайные сервизы с ручной росписью. Но они не убивали и не воровали. Они были, скорее, нелегальными бизнесменами, а не настоящими пиратами. Так, несколько парней, решивших помочь хозяйству, сэкономить. При мысли об этом Эван усмехнулся. Да его парни в жизни не задумывались ни о хозяйстве, ни об экономии. Они выпивали и выкуривали половину того, что привозили на продажу. Вторая — неприкосновенная — часть принадлежала капитану. С помощью его связного в городе товары мгновенно расходились по всему побережью, избавляя, таким образом, контрабандистов от необходимости ввязываться в процесс торговли.