Рожденные в СССР. Прорыв - Ал Коруд

разговора, и разговора чрезвычайно важного в своих руках. Выпили по пятьдесят, закусили, можно и поговорить.

— Товарищи, давайте о делах. Про события последних двух месяцев уже все наслышаны. С материалами ознакомлены. Какие по этому поводу будут соображения?

Послышался тихий голос главного идеолога партии Михаила Суслова:

— Леонид Ильич, и ты повелся на эти детские сказки? Что еще за бредни из будущего? Это все могли подделать наши идеологические враги. Я требую тщательного расследования. Особенно по отношению к новоявленной фракции «обновленцев» Раскол партии недопустим!

— Это не сказки и больше, пожалуйста, в таком тоне я выслушивать ничего не собираюсь. Все материалы проверены военной разведкой! Речь идет о нашей стране, о возможности существования самого СССР. И я сделаю все, что от меня зависит, чтобы не допустить подобного уже в нашем будущем.

Собравшиеся оказались впечатлены показательным отлупом партийного идеолога. Обычно Брежнев был мягче в выражениях. Суслов буквально втянул голову в плечи. И ему было жутко холодно. Ему всегда было холодно.

— Что ты имел в виду, Леонид Ильич, под словом в «нашем будущем»?

Генсек насупился, но ответил Косыгину. Ведь вопрос был задан по существу:

— Этот человек из будущего полагает, что наша реальность параллельной той, в которой осталось его прошлое. Я в этом ничего не понимаю, но думаю, что советская наука разберется. Еще вопросы?

По просьбе Толоконникова главную тему поднял генерал Устинов:

— Я считаю, Леонид Ильич, что самым важным сейчас является вопрос с председателем Комитета государственной безопасности. Вы сообщили Андропову о нашем приглашении?

Брежнев помрачнел. Его и самого проклятый «ювелир» уже довел до колик. Скользкий как угорь!

— К нему ездили товарищи Суслов и Кулаков. Он их не принял. А по телефону заявил, что чист перед партией. Он, сами видите, к нам не приехал. Каково вам?

— Врет! — безапелляционно заявил заместитель начальника ГРУ. Окружающие тут же повернулись к свежему в их среде человеку, но генерала было сложно смутить. А инструкции от Ивашутина он получил четкие.

Косыгин косо глянул на военного и попросил за всех:

— Проясните. Пожалуйста.

— Для начала представлюсь, не все меня знают. Заодно расставлю все точки над «I». Я генерал-полковник Толоконников Лев Сергеевич, первый заместитель начальнику ГРУ и являюсь руководителем проекта «Оракул». То есть материалы, которые привозят к вам, и вся имеющаяся информация о людях из будущего замыкается полностью на меня.

Все молчали, пораженные услышанным, лишь Брежнев хитро улыбался. Только он, Косыгин и Кириленко с Мазуровым знали всю правду. Генсек проговорил:

— Лев Сергеевич, мы вас внимательно слушаем.

— Да и, пожалуйста, поясните вашу реплику о людях из будущего. Нам пока известно лишь об одном, что держат у вас в застенках.

Толоконников в ответ на выпад несдавшегося Суслова слегка улыбнулся, но затем его лицо приняло строгое выражение.

— Во-первых, «Оракул» пришел к нам добровольно. Почему-то они там в будущем не питают веры в партию и КГБ. Почему, хотелось бы узнать у вас. Во-вторых, и это самое главное, в той части информации о деятельности КГБ, что была представлена нам «Оракулом», можно углядеть факт измены Родине. Так что к товарищу Андропову у нас накопилось изрядно вопросов.

— Потому что ваши улики косвенные?

— Да не сказал бы, но часть из них случилось будущем. Сами понимаете, прокурорам они не подойдут в юридическом плане. Кое-что требует проверки, для которой нужна явка самого товарища Андропова. Если он чист перед партией, то почему откладывает визит, ссылаясь на занятость и здоровье?

— Если болен, то пусть уходит!

Громыко бросил острый взгляд на Мазурова. Тут собрались в основном пожилые люди, зачастую прожившие нелегкую жизнь. Они все имеют те или иные болячки.

— Ну, это Юрий, пусть сам нам скажет. Мы его позовем на внеочередное заседание Политбюро.

— А оно нам нужно? — завел свою привычную песню Гришин. Его интересовала столица, а не подковерные интриги партийной верхушки. Сам он больше был хозяйственником.

— Крайне необходимо! — отрезал Брежнев. Если он за что-то взялся, то не остановится. — Продолжайте генерал.

— И последнее, о чем нам стало известно не так давно. С начала июня сего года в разных частях РСФСР стали появляться ниоткуда странные люди. Сейчас мы их уже идентифицировали, как попаданцев из будущего и активно разыскиваем. Два человека уже доставлены в наш центр. Молодые мужчины в расцвете сил.

— Так это что, второе пришествие? — не смог сдержаться от неприкрытого ехидства Суслов.

— Не знаю, Михаил Андреевич. Но нам было крайне интересно выяснить, что одновременно с нами на них начала охоту одна серьёзная организация. И на контакт по этому поводу с нами не идет. А ведь это именно мы уполномочены Правительством СССР на подобные действия.

— КГБ также ищет пришельцев?

За столом зашумели, кто-то даже налили еще по стопке, чтобы переварить необычные новости. Мазуров, Косыгин и Кириленко был в курсе, потому скромно помалкивали.

— Это уже чистой воды самоуправство!

Выступил за всех Устинов, отличившись военной прямотой:

— Леонид Ильич, а ведь это вызов партии.

Его неожиданно поддержал Кулаков:

— Андропов не имеет права избегать заседания Политбюро! Мы даем ему последний шанс.

Резюмировал собравшихся жесткий Мазуров:

— И мы должны потребовать от него полного разоружения перед партией.

— Бонопарт хренов, что он там замыслил?

Брошенная вскользь фраза Кулакова внезапно на всех подействовала как холодный душ. Об этом многие и не подумали, и в один момент им стало жутко. Такому мутному типу никак нельзя было доверять такое могущественное ведомство. По лицам некоторым промелькнула тень растерянности — «Что же теперь будет?»

— Леонид Ильич, назначайте дату заседания.

Брежнев обвел глазами высших лиц государства и перед его затуманенным взором снова появились «чертовы мельницы». Вот они зачем, оказывается, нужны! Они хватают людей из того мира и зашвыривают сюда. Только вот для чего? Но ничего, он еще поборется!

Глава 31

Подмосковье. Загорский район. Засекреченная база ГРУ. 1 августа 1973 года

В «санатории» с утра стоял характерный шухер, значит, обязательно быть сегодня начальству. Ракитин с побудки заявил свойственной ему интеллигентной манере, что ему это все индифферентно, и продолжал заниматься намеченными делами. Техники за ночь провели огромную работу, пересняв весь запланированный материал. За последние дни их стало в два раза больше, к тому же появилась новая, более удобная техника. Например, фотоаппарат с огромной дополнительной кассетой, рассчитанной на триста кадров кинопленки, и сейчас на пересъемку нынче уходило меньше времени.

Вечерами за переснимаемыми фильмами кроме свободной смены наблюдал помощник от самого Генсека, постоянно что-то чиркающий у себя в блокнотах. Вообще, в последние дни людей на базе заметно прибавилось. Как персонала, так и гостей. Плюс был в том, что качество пищи повысилось. Вместо простоватой армейской хавки служивых потчевали блюдами уровня хорошей заводской столовой. Народ сразу ожил, начал больше шутить, но Семену было все равно. Его уже порядком достала казарменная жизнь, но он терпел. Ибо знал, что покамест не уберут его самого страшного врага, ему лучше не высовываться.

Поэтому после завтрака он уселся на ноутбук и начал рыться в своих бесконечных запасах. Во что делает с людьми возможность купить недорогие диски памяти! Получается напихать туда всякое и вовсе о нем забыть. А ты гляди, пригодилось! Он уже отложил в отдельные папки генетические исследования, которые обязательно «порадуют» здешних историков. Хотя их и так здорово нагибала партия. Надо же додуматься, что норманнов не было и это все бредни немцев историков 18 века.

Да тому же Миллеру должны памятник поставить. Он объездил главнейшие пункты Западной и Восточной Сибири в пределах: Берёзов—Усть-Каменогорск—Нерчинск—Якутск и тщательно исследовал местные архивы, открыв, между прочим, сибирскую летопись Ремезова. Десятилетнее пребывание в Сибири обогатило Миллера массой ценных сведений по этнографии коренных жителей Сибири, местной археологии и современному состоянию края. Особенно важна была вывезенная Миллером громадная коллекция архивных документов, и если сам он использовал только ничтожную часть их, то в дальнейшем они служили и продолжают служить важным подспорьем для учёных.

Уж неизвестно, какая кошка пробежала между помором Ломоносовым и русскими немцами, но известного академика в «норманнском» вопросе понесло явно не туда. Что уж говорить о современных