Освенцим. Нацисты и "окончательное решение еврейского вопроса" - Лоуренс Рис

Но в Белжеце, Собиборе и Треблинке в 1942 году возникло что-то совершенно иное. В нацистском государстве не было прецедента существования таких лагерей, как и не было еще ничего подобного во всей истории человечества. Они строились по другой модели, и во многом их история и функционирование более точно выражают суть нацистского «окончательного решения еврейского вопроса», нежели Освенцим.

Белжец, которому предстояло быть построенным первым, был единственным, чья история началась до 1942 года. Еще в ноябре 1941 года было развернуто строительство небольшого лагеря примерно в пятистах метрах от железнодорожной станции в отдаленном городке Белжец на юго-востоке оккупированной Польши. Эсэсовцы планировали, что это будет локальное решение локальных задач – убивать «бесполезных» евреев с прилегающих территорий. Точно так же, как Хелмно, оборудованный «душегубками», создавался главным образом для убийства евреев из Лодзинского гетто, так и Белжец был предназначен для умерщвления «нежелательных» евреев из Люблинского округа.

В декабре 1941 года гауптштурмфюрер (капитан) Кристиан Вирт прибыл в Белжец на должность коменданта. Ему было 56 лет. Когда-то он выучился на плотника, сражался в Первую мировую, был награжден медалями за отвагу, вступил в нацистскую партию, в 30-е годы служил в гестапо в Штутгарте. В 1939 году участвовал в эвтаназии психически больных, помогал организовать их уничтожение угарным газом. К 1941 году он работал в Люблинском округе, где руководил новыми эвтаназиями. Известный под кличкой «свирепый Кристиан», Вирт был настоящим садистом. Однажды на глазах у подчиненных он кнутом загонял в газовую камеру какую-то еврейскую женщину. Он много раз лично участвовал в казнях. Краснолицый и потный, он выкрикивал всякие непристойности, подбадривая своих людей на совершение самых отвратительных зверств.

В Белжеце этот мерзавец сумел продемонстрировать весь свой предыдущий опыт убийств на ограниченной территории. В качестве средства умерщвления он решил применять угарный газ, при этом, не используя баллоны, как это делалось в газовых камерах в ходе программы эвтаназии, а получая его из работающих двигателей внутреннего сгорания – так же, как это стал использовать Видман несколькими месяцами ранее в Советском Союзе. Три небольшие газовые камеры были объединены в кирпичном здании, замаскированном под душевую комнату. Газ шел из отверстий для душа.

Таким образом, используя угарный газ от работающего автомобильного двигателя и фальшивые душевые, Вирт приспособил уже ранее применявшиеся способы убийства. Но, изучив генеральный план лагеря, он выбрал совершенно новую тактику, чем полностью изменил прежнюю стандартную планировку типичного концентрационного лагеря. Он понял, что, поскольку подавляющее большинство прибывших будет жить лишь считанные часы, можно обойтись без основательного комплекса зданий, характерных для Освенцима или Дахау. Лагерю смерти, в отличие от концентрационного лагеря, требовалось сравнительно мало оборудования любого вида, и он мог умещаться на небольшом пространстве. Так, Белжец имел размеры 300 метров на 300 метров.

Посетителей мемориалов в Белжеце, Собиборе или Треблинке (которых в разы меньше, чем тех, которые посещают Освенцим) потрясает то, насколько малы были эти лагеря смерти. А ведь в этих трех лагерях погибло около 1,7 миллиона человек, что на 600 тысяч больше, чем в Освенциме, притом, что все три лагеря целиком могли бы поместиться на территории Освенцима-Биркенау, и еще осталось бы место. В процессе убийства, которое почти на любом уровне является оскорблением человеческого достоинства, чуть ли не самым оскорбительным – и это может показаться нелогичным и нереальным, если только тебе не пришлось побывать там – является то, что такое множество людей было убито на такой малой территории. Почему-то сознание связывает огромные трагедии с огромным пространством – наверное, еще и по этой причине сегодня Освенцим больше известен, чем эти три лагеря смерти. Огромный размер Биркенау дает сознанию некий масштаб для того, чтобы постигнуть всю чудовищность преступления, нечто такое, чего посетителям такого места как Белжец очень не хватает. Да разве человеческому уму постижимо, что 600 тысяч людей (таково приблизительно подсчитанное количество умерщвленных в этом месте) было убито на территории меньше, чем 300 метров на 300 метров?

Но, даже каким небольшим не был бы Белжец, это был не один лагерь. Вирт понимал, что ключевым моментом в бесперебойном функционировании фабрики смерти являлось насколько возможно дольше утаивать от новоприбывших истинное предназначение данного места. Поэтому в черте лагеря он вынес газовые камеры в специальную зону, известную как «Лагерь 2», которая пряталась за деревьями, чьи ветви переплетались с проволокой. С остальным лагерем эта зона соединялась только «трубой», проходом через проволоку. «Лагерь 1» – остальная часть Белжеца – состоял из зоны прибытия рядом с железной дорогой, различных бараков (в которых новоприбывшие раздевались и где можно было складировать их вещи, прежде чем их увезут оттуда) и плаца для перекличек.

В Белжеце, а впоследствии и в двух других лагерях смерти, работало три категории людей. Первую составляли евреи. Вирт сразу понял, что использование евреев в процессе массовых убийств не только избавит его людей от психологических мучений и переживаний, но и поможет задействовать в лагере меньше немцев. Нет сомнения, что страдания евреев, вызванные этим издевательством, также тешили его извращенную психику. Поэтому из прибывающих транспортов выбирали несколько сотен подходящих, здоровых евреев и отправляли на сжигание трупов, чистку газовых камер и сортировку огромного количества одежды и других вещей, которые быстро накапливались в лагере.

Первоначально этих евреев самих убивали после нескольких дней работы, но их уничтожение вскоре стало проблемой для нацистов. Не только из-за того, что у евреев, которым приказывали «принять душ», уже не было иллюзий касательно ожидающей их судьбы, но и потому, что после их смерти приходилось отбирать и обучать других. С другой стороны, с удлинением срока их жизни создавался класс узников, которым нечего было терять, так как они знали, что их всех рано или поздно убьют: получалось, что им дают время подумать о своей судьбе и, возможно, задумать заговор. Для нацистов всегда сохранялась эта дилемма: как надзирать за людьми, которые знают, что те, у кого они сейчас во власти, в конечном счете, убьют их?

Вторую категорию работников лагеря составляли украинские охранники. Около сотни украинцев, разделенных на два отряда, выполняли в лагере функции надзирателей. Известные своей жестокостью, многие из них раньше сражались в рядах Красной Армии, потом прошли переподготовку у немцев и теперь им предоставили такую возможность избежать ужасных условий лагерей для военнопленных. И, наконец, понятно, были немцы, третья категория. Но Вирт так грамотно перепоручил всю работу по обслуживанию своей машины смерти представителям других национальностей, что в процессе уничтожению заключенных было задействовано только около 20 немцев. К марту 1942 года, с прибытием первого транспорта в Белжец, Вирт реализовал мечту Гиммлера. Он построил фабрику смерти, способную уничтожить сотни тысяч, которой могла управлять горстка немцев, и все они теперь были относительно защищены от психологического напряжения, лишавшего покоя расстрельные команды на востоке.