Пленники старой Москвы - Анна Князева

Герман нахмурился, взял бокал и большим шумным глотком допил весь коньяк.

Когда он поднял глаза, Катерина увидела, что они повлажнели.

– Что с тобой? – она протянула руку и тронула кисть его руки.

Герман отдернулся:

– Что со мной? Ты спрашиваешь, что со мной? – Он говорил жестко, словно вколачивал гвозди. – Я не говорил тебе, что всю нашу жизнь тебя ревновал? Скажу больше: не просто ревновал. Я подыхал от ревности.

– Да я же никогда…

– Помолчи! Я тебя слушал. Теперь и ты послушай меня!

– Хорошо, – от удивления в голосе Катерины появились нотки покорности.

– Думаешь, я не знаю, почему ты вышла за меня замуж?

– Не нужно говорить глупости.

– Вот видишь, я еще не сказал, а ты уже знаешь. Правду, Катя, не утаишь. Правда – она как квашня из корыта – все равно вылезет. Ты ведь не любила меня?

Катерина почувствовала, как шею и лицо обдало жаром. Герман продолжил:

– Не любила. А замуж за меня вышла только потому, что Боря уехал. Уехал, а тебя с собой не позвал.

– Я бы и сама с ним не поехала! – выпалила она.

– Поехала бы… Куда бы ты делась! Просто он тебя с собой не позвал.

– Что значит – куда бы я делась? – теперь в ее голосе звучала обида.

– Не надо, Катя, не унижай ни меня, ни себя.

– Нет, ты скажи!

– Сказать?.. – Герман пронзительно взглянул ей в глаза и в этот момент стал похож на больного ребенка. – Сказать? Думаешь, я не знал, что ты ждала от него ребенка?

Катерина вспыхнула, схватилась за лицо и разрыдалась.

Теперь они стали центром всеобщего внимания. На них смотрели с соседних столиков, их обсуждали.

Герман достал пятитысячную купюру, бросил ее на стол, после чего встал, взял Катерину под руку и вывел из ресторана.

Когда они вышли, Герман махнул рукой своему водителю, и тот уехал. Они отправились домой пешком. Шли молча. Со стороны могло показаться, что каждый думал о своем. На самом деле оба думали об одном и том же.

Наконец Катерина сказала:

– Прости меня…

Герман ответил:

– Я зла на тебя не держу. Это мои демоны. Ты здесь ни при чем. – Он чувствовал себя виноватым, понимая, что его резкий тон послужил причиной ее слез.

– Ну как же…

– Меня никто не заставлял влюбляться в тебя. И спасибо, что ты предпочла Борису меня. – Он сбился с шага и вдруг остановился как вкопанный. – Одного простить не могу. Сделав тот аборт, ты украла у нас будущее.

– Я не думала, что все так обернется. – Катерина остановилась и молча заплакала.

– Не думала… – Он обнял ее за плечи, и они снова пошли. – А теперь мы с тобой бобыли.

– Я говорила: давай возьмем из детдома.

– А я много раз отвечал: я хочу своего.

– Прости, я очень перед тобой виновата.

– Я виноват не меньше.

– Теперь я понимаю, что не вправе от тебя что-то требовать.

Герман пожал плечами:

– Не требуй. Я все равно ее брошу.

– Скажи честно. Ты думал, что между мной и Борисом что-то есть?

– Когда?

– Ты недавно со мной говорил. Ты же не думал, что я могу тебе навредить?

– Конечно, не думал.

– Мне очень не хватало тебя.

– Поэтому ты снова связалась с Борисом?

– Я с ним не связывалась.

– Что же у вас общего?

– Он помогает мне в одном деле.

Герман остановился и отнял руки от Катерины.

– Ты опять о своем? – Он изменился в лице. – Во что еще ты сунула свой нос? Завтра же продам эту квартиру! За бесценок продам!

– Не смей со мной так говорить!

– А как еще с тобой говорить? Тебе что в лоб что по лбу. Все одно.

– Ну, знаешь… – Катерина сузила глаза. – Ты… Ты…

– Не трудись подбирать слова. Вали все до кучи!

Но Катерина больше ничего не сказала. Она просто заплакала.

Дальше они пошли молча. Молча добрались до гостиницы, молча поднялись на этаж и так же молча легли спать в разных комнатах.

Утром, когда Катерина вошла в ванную, Герман спросил:

– Что ты решила? – он смотрел на себя в зеркало и, приподняв кончик носа, брил верхнюю губу.

Катерина ответила обыденным голосом:

– Мне нужно подумать.

– Ну, думай, думай…

– Когда уезжаешь в Дубай?

– В понедельник. – Отложив бритву, Герман умылся и вытерся полотенцем.

Он вышел из ванной, но через минуту вернулся и протянул ей телефон:

– Тебе звонят.

Не успев вытереть руки, Катерина спросила:

– Кто?

– Картавин.

Она схватила мобильник, забыв про мокрые руки. Герман вышел и плотно закрыл дверь.

– Да… – вполголоса сказала Катерина.

Картавин спросил:

– Можешь говорить?

– Могу.

– Мне показалось, что ты занята.

– Я могу говорить.

– В общем, надо бы встретиться. Есть результат.

Катерина прикрыла рукой трубку и спросила совсем тихо:

– То, о чем я просила?

– То.

– Только скажи мне: да или нет?

– Приезжай на Мясницкую. Буду ждать тебя там.

– Сейчас?

– Минут через тридцать.

– Хорошо. Буду через тридцать минут.

Катерина вышла из ванной, прошла в гостиную, потом в спальню. Германа нигде не было. Она села на кровать и растерянно огляделась:

– Ушел…

* * *

Такси, на котором приехала Катерина, остановилось рядом с автомобилем Бориса. Она просто пересела из одной машины в другую.

На переднем сиденье, как и в прошлый раз, сидел Жорес.

– Ну что? Рассказывайте, – с ходу попросила она.

– Во-первых, здравствуйте, – Жорес обернулся.

– Здравствуйте!

Борис вышел из машины, открыл багажник и вскоре вернулся. Открыв заднюю дверцу, отдал Катерине знакомый пакет. Она тут же заглянула в него, узнала ботинки Рябинина и снова спросила:

– Ну что?

Борис ответил: