Улан. Танец на лезвии клинка - Василий Сергеевич Панфилов

на Владимира. В этот раз и он не стал отступать, решив ввязаться в ближний бой.

Первого он успокоил прямым ударом пальцев горло, а пока тот оседал на грязную землю, перехватил удар на редкость "кабанистого" семёновца (типа сослуживец, однако), сблизился и… Бросок через бедро с "усилением" – ливер перетряхивает только так.

Последний был "осчастливлен" лоу-киками по каждому бедру и через полминуты просто сел на землю. Ну да – хромота ему теперь надолго обеспечена.

– Всё, княже, поехали, – громко, "на публику" говорил денщик, помогая стряхнуть грязь и одеться, – кошели я уже собрал, пора к графу на обед.

– Да, белорыбицу его Аркашка знатно готовит…

Так и поехали, обсуждая достоинства графских поваров.

Глава пятая

Поединок сломил ледок – гвардия окончательно приняла его за своего. Дело даже не в показанных бойцовских качествах – хватало здесь кулачников, способных выстоять против дюжины. Не самых лучших, конечно, да и сами победители на ногах не всегда твёрдо стояли после боя… Но были. Своим его сделало именно "молодчество" – то есть подначки и прочие жесты. Логика? Да хрен её знает – заблудилась где-то…

Окончательно своим стал князь после грандиозной попойки – причём гвардейцы сами пригласили его и взяли все расходы на себя – хватало в этой среде людей богатых. Владимир и так был стоек к алкоголю, так ещё и подготовился заранее – знакомые всем хитрости вроде угля и масла. Во время же попойки он не сколько пил, сколько показывал, что пьёт. Ну и в итоге все были убеждены, что выпил он на уровне "самых-самых" выпивох – и ушёл при этом на своих ногах. Ещё одно доказательство "молодчества" и кстати – попаданец так и не понял до конца алгоритм этого понятия.

Итогом же стала твёрдая убеждённость гвардейцев, что – "Грифич – свой человек" и… гордость семёновцев за формального сослуживца. Настолько, что они убедили себя (а заодно и командование полка), что надо бы князя припахать для общего блага…

– Ты пойми, княже, – убеждал его один из членов делегации, – мы для тебя всё!

Что он имел в виду под этим "Всё", можно было только догадываться – сакральное, мать ети… Остальные же, судя по всему, прекрасно понимали – о чём идёт речь и дружно кивали головами.

– Вы хотите научиться так же драться, "И вообще"? – Спортсмен задумчиво посмотрел на гвардейцев, – могу сразу успокоить – "так же" у вас просто не получится.

Видя вскинувшихся было дворян, пояснил свою мысль:

– Это как с фехтованием – с раннего детства надо.

Мысль была понятна, так что парни остыли и закивали болванчиками.

– Затем – сразу предупреждаю, что выпившему или с похмелья на мои занятия можно даже не приходить. Курящему тоже.

– Это как? – Озадаченно спросил Ефрем Смолин, – совсем?

– Совсем. Сами знаете, что после выпивки на грудь порой давит нехорошо так.

Кое-кто из присутствующих явно понял, о чём идёт речь.

– После табака, – продолжил спортсмен, – тоже одышка. А нагрузку я такую давать буду, что вы и трезвыми меня проклянёте. И ещё…

Владимир задумчиво посмотрел на формальных сослуживцев, как бы размышляя – можно ли им доверится. Затем, приняв решение, он слегка наклонился и понизив голос спросил:

– Вы хоть задумывались, почему казаки в походах не пьют?

– Чтоб не буянили, да чтоб враг пьяных не вырезал, – дружно ответили гвардейцы.

– Это для молодых, – с иронией хмыкнул попаданец, – на самом же деле – скорость теряется – сильно!

Откинувшись назад, он осмотрел компанию и продолжил:

– Если едину чарку выпить – всё! Клинком махать хуже получается, на кулаках тоже самое, устаёшь быстрее.

– Байки! – Недоверчиво пробасил Андрей Улин.

– Проверяли… Не могу сказать – где и кто, – развёл руками князь, – но намекну лишь, что проверяли на сильных бойцах. То есть солдатикам, стоящим в строю под пушечными ядрами, чарка и в самом деле не лишняя – страх притупляет. Ну а скорость ему особо и не нужна. А вот бойцам серьёзным…

Тут экстремал слегка развёл руками, как бы охватывая присутствующих…

– Нам-то зачем? Храбрости чарка не добавит…

Все согласно закивали – дворяне не без оснований считали себя весьма храбрыми и высоко оценивали свои бойцовские навыки.

– Вот после боя – тут да, не возбраняется.

Лица присутствующих разгладились – пить-то оказывается всё-таки можно, просто реже.

Понятие "полосы препятствий" уже было, пусть и называлось по другому. Однако понять, что учиться преодолевать крепостные стены или обычные заграждения лучше заранее, известно было хорошо. Собственного говоря – в Шляхетском корпусе и прочих учебных заведений для дворян этому специально учили, ну а большинство постигали основы паркура, таская яблоки у соседей… Позже это искусство несколько забывалось, но всё равно – средний гвардеец, дяденька весьма габаритный, скакал по полосе препятствий как бы не лучше молодых современников попаданца.

– Неплохо, неплохо, – почти искренне сказал Владимир, проверив сноровку семёновцев в спортзале, а затем показал класс… Гвардейцы восхитились и прониклись – видно было хорошо.

– Ну а теперь преставьте, что перед вами – не гимнастический зал, а обычное пехотное укрепление. Вы ж после этакой подготовки его белками перелетите – враги и моргнуть не успеют!

Ну и всё – через неделю в Семёновской слободе начали строить полосу препятствий и вскоре спортсмен дважды в неделю начал гонять формальных… Да нет, уже полноценных сослуживцев. Сперва дела шли туго, но поскольку на тренировки по рукопашному бою, фехтованию и фланкированию экстремал допускал только после "разминки"…

Не сразу, но постепенно появились и результаты – Семёновцы стали заметно подвижней и улучшили свои показатели в мордобойном искусстве. Хотелось бы сказать, что пить стали меньше, но увы… Реже – это да, князь сдержал своё обещание и не пускал с перегаром на занятия. Однако после занятий многие компенсировали вынужденное воздержание. Улан надеялся, что со временем дозы алкоголя уменьшатся, но ясно было, что произойдёт такое событие не скоро. Впрочем, были и приятные моменты – больше половины курильщиков выбросили свои "соски".

Продолжалось и общение с Павлом Петровичем – тот оказался совершенно обычным мальчишкой, который с упоением слушал рассказы попаданца о разных странах. В октябре тяжело болеющая Елизавета завела разговор об этом:

– Мальчик привязался к тебе, – сказала императрица с одышкой, полулёжа в кресле. От неё ощутимо и весьма неприятно попахивало – многие лекарства были… специфическими, да и больное тело пахнет отнюдь не розами.

– Знаю, – флегматично отозвался парень, – я к нему тоже. Не буду врать, что "умру за него" и прочий бред, но так – если смогу чем помочь без вреда для себя,