Улан. Танец на лезвии клинка - Василий Сергеевич Панфилов
Шрифт:
Интервал:
Князь же видел полноценное военное училище – без чистки картошки и прочих нарядов по кухне, разумеется. Ну и составил…
– А отдыхать когда?! – С ужасом воскликнул Наследник, увидев предполагаемое расписание.
– Лучший отдых – перемена занятия, – спокойно ответил попаданец. Он привык постоянно чему-то учиться и просто не понимал "лентяев".
– Но не столько же! – Помахал Пётр бумагами со священным ужасом в глазах.
– Почему?
– Ну сам смотри, – ответил цесаревич и начал читать:
– Подъём в шесть утра (зимой позже, летом раньше); в шесть десять – молитва; в шесть пятнадцать – семь ноль-ноль зарядка; семь пятнадцать – завтрак…
– У тебя же день курсантов расписан до самого вечера!
– Неправда, – обиделся Грифич, – только до четырёх, а дальше – всевозможные клубы и время на самоподготовку.
– Хоть объясни мне – что такое клубы в твоём понимании? – С видом мученика сказал Пётр.
– Ну как же, – удивился попаданец непониманию очевидных (для него) вещей, – собираются вместе под руководством наставника и занимаются чем-то полезным – фехтованием, борьбой, химией, музыкой.
Утвердил.
Нововведения вводились не сразу, так что у кадетов была возможность оценить всю степень "коварства" нового директора и подростки начали роптать. Однако князь не унимался и придумывал всё новые и новые затеи. Вот и сейчас вызванный к начальству кадет стоял, боясь пошевелиться.
Ещё бы – ладно сам полковник, но здесь же был и цесаревич, приехавший инспектировать Корпус…
– А мундир кадетский чем тебя не устраивает? – Откровенно веселясь спросил Пётр, – смотри, какой вид бравый.
Кадет приосанился, но князь только фыркнул. Проведя рукой по парику подростка, он с видимым отвращением отряхнул её и проговорил:
– Пудра – не порох, букли – не пушки, коса – не тесак, а он – не немец, а природный русак!
Наследник аж приоткрыл рот от столь высокой поэзии, хохотнул… Затем погрузился в молчание. Длилось оно не долго и Пётр Фёдорович встал из кресла и махнул рукой на Владимира.
– Убедил. Всё – Корпус полностью на твоём усмотрении.
Если окружающим действия попаданца казались необыкновенно энергичными, то самому Владимиру казалось, что время как будто застыло – настолько неторопливо относились люди к своим обязанностям. За обучение Павла он взялся в сентябре, в октябре взялся ещё и за Шляхетский Корпус, а что-то конкретное удалось сделать только к концу ноября.
Не сказать, чтобы много, но по крайней мере, воспитанники уже поняли, что такое утренняя зарядка и клубы. По поводу же "грифоновски жестокой" учёбы, недовольство нивелировалось нормальной одеждой. Она пока ещё только шилась, но кадеты успели оценить отсутствие париков и удобство покроя. Оценили и клубы – для начала князь выбил химическое оборудование из Академии Наук и нашёл хорошего преподавателя – одного из учеников Ломоносова.
Познакомился он и самим учёным, но мельком – полковник сейчас настолько закружился в текучке, что на нормальное общение времени просто не было. Точнее – свободное время было, но из-за графика самого князя, только по ночам. Даже тренировки пришлось перенести на раннее утро и теперь они с Тимоней оккупировали спортзал в четыре утра. В остальное же время – учёба Павла, дела Корпуса, беседы с поставщиками и потенциальными педагогами, разговоры с членами императорской семьи и царедворцами, собственная учёба, какие-то изобретения.
Пока что изобретение было всего одно – мясорубка. Посмотрев на Елизавету, которая не могла даже нормально есть, Владимир нарисовал эскизы мясорубки, затем побеседовал с гончаром, вылепившим модели деталей и наконец – одним из литейщиков, работающих на Двор.
Мясорубка получилась монструозная – в несколько раз больше оригинала. Однако работала отменно и изначально была снабжена несколькими насадками. Изобретение оценили – не только Государыня, но и сановники постарше. Ну что тут скажешь – в преклонном возрасте проблемы с зубами есть у многих, а вот зубных врачей поблизости не наблюдается…
Вскоре литейщик озолотился – копии "пошли в народ". Доля попаданца? Не смешите – патентное право в эти времена… Были какие-то зачатки и князь узнавал предварительно, но смысла в патентовании данного изобретения не было – "выхлоп" очень уж маленький.
Состояние Елизаветы было совсем уж хреновым и пусть попаданец не помнил даты её смерти в РИ, было ясно, что – всё… Не сказать, чтобы он прямо так сильно привязался к императрице, но какую-то благодарность к ней всё же испытывал. Поэтому и взялся за написание музыки к похоронам.
Написание – громко сказано, скорее – "вспоминание". Увлечение музыкой дало о себе знать и наиболее выдающиеся произведения Владимир помнил. Не точь в точь, но тут помогла пресловутая экстрасенсорика и медитации. Медитациям, кстати, он научился не на рукопашке, хотя там тоже учили методам расслабления и психического равновесия. Научила мать, много лет занимающаяся йогой. Собственно говоря – это была одна из немногих вещей, которой она научила своего сына…
Медитация помогала вспоминать некоторые моменты, но к сожалению – работала она у него коряво. Парень вспоминал почему-то только самые эмоциональные эпизоды – музыка, соревнования, паркур, драки, секс… Понятно, что и это немало, но он-то настраивался на какие-то более полезные "плюшки". Ну а теперь понятно, что новым Леонардо да Винчи ему не стать и осчастливить человечество множеством гениальных изобретений точно не выйдет – разве что вспомнится нечто вроде той же мясорубки.
Реквием вспоминался легко, но для надёжности князь больше десятка раз проваливался в транс, вспоминая звучания. Нет, всё верно вспоминается – до последней ноты. Отдав листы с записями придворному дирижёру, Владимир коротко сказал:
– К предстоящему печальному событию.
Итальянец с откровенным скепсисом посмотрел на рубаку, но ноты взял. На следующий день он нашёл Грифича и низко поклонился ему.
– Сеньор, вас будут помнить в веках, – хриплым от волнения голосом произнёс музыкант.
К сожалению, князь оказался прав в своих предположениях и долго императрица не прожила. Была большая суета, придворные ходили с лицами скорбных калькуляторов. Кто-то и в самом деле переживал о смерти Государыни, но откровенно…
Большая часть переживала только за собственные судьбы. Слишком многие были связаны с ней дружескими отношениями напрямую или через покровителей и не могли рассчитывать на аналогичное отношение от Петра. Другие просто боялись неизбежных перемен и возможного ухудшения ситуации лично для себя. Более-менее искренними были разве что чиновники и гвардейцы невысоких рангов, да слуги, утиравшие слёзы рукавами.
Несмотря на все недостатки как правительницы, к ближайшему окружению Елизавета была добра и снисходительна. Так что многие могли вспомнить подарки от неё, добрые слова, помощь в решении каких-то проблем.
– Спасибо
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!