Тату с координатами - Сергей Самаров

* * *

Около главной дороги мы остановились, но ненадолго. Уже через минуту появились один за другим три «уазика» с гражданскими номерами. Я безошибочно определил в головном ту машину, на которой иногда приезжал в наш городок майор Николаев, когда не желал ехать на своей «Волге». И опять не ошибся, потому что майор тут же вышел на связь:

– Геннадий Васильевич! Поезжай позади нас, пристраивайся в тыл нашей колонне.

Вообще-то я предполагал, что нас вперед запустят, как самую боеспособную единицу операции. Но у Николаева были, видимо, другие соображения. Собственные. И я вынужден был согласиться:

– Понял, товарищ майор. – Я нырнул в люк, быстро сменил шлем на имеющий внутреннюю связь и поставил задачу перед сержантом-мехводом. И тут же вернул свой шлем, который был и легче, и больше защищал, и вообще стал уже привычным элементом одежды.

И уже по другой системе связи задал вопрос Николаю Николаевичу:

– Товарищ майор. У вас три машины. Что за люди в них?

– Тебя это с какой стати волнует? – Ответ старшего офицера был естественным, и я был заранее готов обосновать свой интерес.

– Я подготовил своих людей к возможному и даже вероятному боестолкновению. Хотел бы знать, на какие силы поддержки мы можем рассчитывать. Если в машинах только офицеры следственной бригады – это одно. Если там бойцы спецназа ФСБ – это другое.

– Там бойцы спецназа ФСБ, – коротко ответил Николаев, и я понял, по какой причине он боевые машины пехоты поставил в хвост колонны. Не совсем разумно, на мой взгляд, но не я в данной ситуации отдаю команды.

– Вы в какой машине? – поинтересовался я. – В первой?

– Во второй по счету.

– Раньше вы приезжали в наш городок в той, что идет первой.

Спроси меня сейчас майор, как я машину опознал, я бы не ответил. Она не имела особых примет. Просто какое-то шестое чувство помогло.

– То было раньше… – Майор не пожелал объяснять мне, почему он сменил машину.

Меня это, в принципе, не особенно и волновало. Я и без того понимал, что следователь и даже старший следователь Следственного управления ФСБ никак не может сравниться с бойцом спецназа даже своего ведомства. И потому командир группы спецназа, понимая, что передовая машина находится в наибольшей опасности, пересадил майора Николаева во вторую машину.

При этом я отметил, что командир группы не подсказал Николаеву, что впереди все же безопаснее будет выставить бронированные боевые машины пехоты со спецназом ГРУ. Может быть, здесь вышла неувязка из-за того, что Николаев и командир группы спецназа ехали в разных машинах. Спецназовец должен был бы находиться в передовой. Но я не исключал и тот вариант, при котором командир группы спецназа ФСБ просто испытывал ревность по отношению к спецназу ГРУ и стремился обойтись собственными силами. С такими случаями я уже много раз сталкивался, понимаю их вероятность, но противопоставить этому ничего не могу.

Так мы и поехали. Миновали два населенных пункта.

Когда отъехали от второго километров на пять, майор Николаев вышел на связь:

– Старлей! У нас неприятности…

– Слушаю, товарищ майор.

– Мне сейчас сообщили со станции СОРМ[34], что из населенного пункта, который мы только что проехали, позвонили генералу Рамазанову и сообщили, что его колонну преследуют три «уазика» в сопровождении БМП. Количество БМП не назвали. Что будем делать?

– Во-первых, вам следует резко отреагировать и найти человека, который звонил. Если действия Рамазанова рассматривать как террористические, то человек этот автоматически становится пособником террористов. Такого нельзя оставлять на свободе. Сегодня он только звонком помог, завтра у себя в сарае устроит склад с оружием.

– Я уже отдал такое распоряжение. Хотя пока еще не соображу, что нам в нашей ситуации это может дать и почему нельзя ждать до утра. Чувствую, что нельзя, но не понимаю…

– Рамазанов может позвонить ему, чтобы уточнить количество боевых машин.

– Майор, старлей, – вмешался в разговор командир экипажа «Ночного охотника», голосом показывая свое беспокойство. – Одна машина из колонны генерала остановилась. Из нее вышли двое, а машина проследовала дальше.

– Куда, товарищ майор, эти двое направились?

– Они залегли под скалами, где дорога проходит высоко. Я думаю, они планируют обстрелять вас. Мне расстояние не позволяет рассмотреть их вооружение. Но я ставлю точку на карте, чтобы было легче их найти.

– Жду точку, – поторопил я и сразу включил свой планшетник.

На карте уже была точка, поставленная майором Рудаковским. Карта показала дистанцию около сотни метров от нас. Идеальная дистанция для выстрела из гранатомета. Я сунул планшетник под нос оператору-наводчику:

– Противотанковой ракетой в эту точку. Быстрее!

– Работаю…

Оператор-наводчик стал крутить ручки поворота прицела. Автоматика поворачивала за прицелом ствол стомиллиметровой полуавтоматической пушки, которая при необходимости становилась пусковой установкой для противотанковых ракет.

Но бандиты нас опередили. Я понял это, высунув голову из люка и увидев в предрассветной темноте светящийся шар. Шар ударил точно в первый «уазик» – от автомобиля, по сути дела, осталась только яма в дорожном полотне. Все остальное – металлические части машины, люди, оружие – куда-то с дороги улетело.

Но противотанковая ракета уже вылетела из ствола БМП. Взрыв был нам хорошо виден. Но оценил его первым тот, кто все видел лучше.

– Идеальное попадание, – констатировал майор Рудаковский. – Респект вашему оператору!

– Бандиты с других машин могли видеть момент уничтожения их гранатометчиков? – спросил майор Николаев. Его машина, как я видел, остановилась на месте гибели первого «уазика».

– Если оборачивались, то видели наверняка. Могли и в зеркало заднего вида заметить. У вас внизу еще не полностью рассвело, и взрыв виден хорошо.

– Я понял, – Николаев издал то ли вздох, то ли стон. – В такой ситуации Рамазанов может отказаться от поиска. Он всегда славился осторожностью. Что делать, Геннадий Васильевич? Прояви спецназовскую хитрость…

Я уменьшил карту на своем планшетнике и, как мне показалось, нашел приемлемый вариант. Время терять было нельзя.