Замок Орх - Дмитрий Иванов

Белый от страха Толли понимающе кивнул и вдруг внезапно стал оседать на пол, вставая на колени. Поняв, что в ближайшем будущем ждать милостей от судьбы ему не стоит, хозяин гостиницы опустился на колени и зарыдал.

— Не убивайте меня, пожалуйста, — плача, просил он.

— Ну, что мы с ним делать будем? — глядя на плачущего Толли, задала вопрос всем девушкам Мышка.

— Жалко его, но проучить надо, — заключила Нерпа. — Сойка, Мышка, засуньте ему в рот кляп и тащите на улицу.

Несчастного Толли с кляпом во рту вытащили прямо на базарную площадь перед гостиницей. Привязав беднягу к дереву крепкой верёвкой, Сойка спустила с него штаны, и все девушки по очереди пребольно отстегали его по голому заду гибкими ивовыми прутьями, сломанными тут же, с кустов, растущих вдоль Яр-реки. Напоследок на обломке борта какой-то лодки, подобранном тут же, возле порта, кусочком угля, найденным случайно в пыли базарной площади, девушки написали крупно, чтобы всем было видно: «вор» — и прикрепили его над привязанным Толли.

— Ну всё, теперь можно убегать как можно дальше и как можно быстрее, — тихонько скомандовала Нерпа, и вся компания двинулась к карете.

Едва девушки уселись, карета рванула с места и, грохоча по булыжной мостовой, стремительно рванула из города.

* * *

Был уже вечер, когда Тихор начал просыпаться. Вначале он услышал какой-то незнакомый шум. Затем этот шум постепенно перерос в доносившийся из соседней комнаты разговор. Едва Тихор понял, что слышит человеческую речь, в ту же минуту он начал различать отдельные звуки и оттенки голоса. По ним он определил, что говорили несколько человек. Голос старика с синими глазами он узнал сразу. Кроме него в соседней комнате было как минимум двое говорящих. Один из них имел немного надтреснутый, слегка гнусавый голос и говорил не спеша, почти как старик-хозяин, а второй голос был высоким, резким, но в то же время приятным, хотя его обладатель и говорил весьма темпераментно, переходя порою на повышенные тона.

То, о чём говорилось в соседней комнате, Тихор так и не мог разобрать, как ни напрягал слух. Лишь только по тону разговора он смог догадаться, что собравшиеся что-то очень горячо обсуждают.

Несколько минут он лежал неподвижно, стараясь по голосам определить, о чём же идет речь, но пока все его попытки были тщетны.

Внезапно шум голосов умолк. Некоторое время во всём доме не раздавалось ни звука. Лишь шум улицы доносился из приоткрытого окна. Наконец возле самой двери, только по другую её сторону, Тихор ощутил чьё-то присутствие. Медленно, чтобы не производить шума, дверная ручка стала двигаться вниз. Тихонько, почти шёпотом, клацнул дверной замок, и старинная резная дверь, державшаяся на массивных кованых петлях, бесшумно подалась вперёд. Тихор прикрыл глаза, оставив меж век лишь узенькую щёлочку, чтобы видеть происходящее.

В приоткрытую дверь, также почти бесшумно, на цыпочках, чтобы не разбудить спящего, один за одним вошли трое. Первым шёл синеглазый старик, вслед за ним, согнувшись в три погибели, чтобы протиснуться в низкий для его роста дверной проём, шёл долговязый молодой мужчина с чёрной как смоль шкиперской бородкой и такими же, как у старика, огромными добрыми синими глазами. Но самым удивительным изо всей троицы вошедших был третий. Вначале Тихор не поверил своим глазам и постарался как можно внимательнее рассмотреть вошедшего, насколько позволяла узкая щёлочка между век. Но когда все трое вошли в комнату и начали тихонько перешёптываться о чём-то, стоя так близко друг к другу, что Тихор мог увидеть всех троих рядом и сравнить их рост, он уже не сомневался в том, что увидел. Третьим вошедшим в комнату был самый настоящий гном.

То, что это именно гном, а не просто человек маленького роста, Тихор понял сразу — не только по росту, но и по огромной рыжей бороде, доходящей её обладателю почти до пояса. Никогда прежде не видев настоящего гнома, Тихор много раз видел их на картинках в книге, что хранилась уже несколько поколений в его доме. Длинными зимними вечерами, при свете свечи, он по многу раз перелистывал её страницы, заучивая наизусть целые главы и запоминая на всю жизнь все-все картинки, что в были ней. Сомнений быть не могло: вполне реальный гном стоял сейчас посреди комнаты, в которой лежал Тихор, и о чём-то шёпотом переговаривался со своими приятелями.

Разглядывая гнома, Тихор сам не заметил, как открыл глаза, и теперь то, что он уже проснулся, увидели и вошедшие.

— Ах, вот он, наш герой. Уже проснулся! — с улыбкой приветствовал Тихора синеглазый старик.

В ответ мальчик вежливо улыбнулся, продолжая разглядывать гнома.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался синеглазый старик, прикоснувшись своею ладонью ко лбу мальчика. Ладонь старика была тёплая и лёгкая. От её прикосновения сразу стало легче, Тихор снова почувствовал прилив новых сил.

— Спасибо! Намного лучше, — благодарно кивнув доброму старику, ответил мальчик.

— Разреши тебе представить моих друзей, — старик протянул руку по направлению к чернобородому со шкиперской бородкой и гному, которые всё это время стояли посреди комнаты, внимательно наблюдая за больным, и о чём-то перешёптывались. — Ах да, я же забыл представиться сам! В борьбе с твоей болезнью совсем забыл, что мы так и не познакомились. Я — Леоторн, Верховный Хранитель Ордена Белой Руки. Это мой сын — Фарлоран, — старик указал на чернобородого.

— А это Огри, — так же указав на гнома, пояснил старик. — Они оба маги Ордена Белой Руки.

— А я Тихор, — внимательно разглядывая новых знакомых, ответил мальчик.

— Леоторн рассказал нам твою историю, — по-деловому, без предисловий начал разговор гном; высокий голос, как оказалось, принадлежал ему, — но мы хотели бы ещё раз услышать её от тебя, так сказать, из первых уст. Это правда, что ты встречался с нианой?

— Конечно, — Тихор приподнялся на кровати, чтобы лучше было видно всех слушателей, и начал свой рассказ.

Пока он говорил, лица Фарлорана и Огри становились всё мрачнее и напряжённее, как и лицо самого Леоторна, когда он слушал его историю в первый раз.

— Невероятно! Ниана в нашем мире! В Амилоре! — воскликнул Огри, когда мальчик закончил свой рассказ. — С трудом в это верится, но это так.

— Но откуда? Этого просто не может быть! — в тон ему удивился Фарлоран. Именно ему принадлежал надтреснутый голос.

— Как видите, может, и ниана преспокойно разгуливает по Амилору, — Леоторн вновь подошёл к окну и скрестил руки на груди. Вероятно, как подумал Тихор, это была его любимая поза для раздумья.

— Но ниана не может жить в нашем мире! Тут для неё слишком светло, — не успокаивался Огри.

— Вывод один, — мрачно, стоя у окна со скрещенными руками, проговорил Леоторн. — Значит, Тёмный Мир постепенно проникает в Амилор.

— Да. Это единственное разумное объяснение случившегося, — задумчиво произнёс Фарлоран. — Но от этого не легче.

— Вначале эти страшные события во дворце, затем ниана в Амилоре… Мне кажется, смерть принцессы Адионы и появление нианы как-то связаны, — Огри тоже подошёл к окну и принялся в задумчивости разглядывать вечерний Альсенгард и спешащих по домам людей.