Козлы отпущения - Эфраим Кишон

В создавшихся условиях Национальный фронт гарпунеров мог позволить себе участие в выборах с соблюдением всех парламентских демократических норм. Мы разделили между собой избирательные участки, уделяя особое внимание тем из них, где нам противостояли кандидаты лысые или, по крайней мере, в нужной степени лысеющие.

* * *

Я избрал для себя город Сокинч по ностальгическим причинам, поскольку родился там и жил до семи лет. В этом возрасте я продал стадо коров учителю, и вследствие этой акции родителям порекомендовали перевезти меня куда-нибудь в другое место. Так я очутился в столице, где и поселился, и до самого дня выборов мне не приходила в голову мысль посетить любимый родной город. И вот теперь потомок изгнанников решил искупить первородный грех своих родителей.

На вокзале меня встречали с оркестром пожарной команды лучшие люди города. Они выстроились у триумфальной арки, на которой было написано:

Наш доблестный вождь воротился домой,

Да здравствует наш волосатый герой!

— Мы всегда со слезами на глазах вспоминали нашего блудного сына, — заявил мэр в приветственной речи, — который наконец прибыл к нам после долгого отсутствия. Долгие годы, во время неурожаев, мы в мэрии утешали друг друга тем, что вот приедет наш Гиди и сотрет ухмылку с уст лысых.

Преисполненный благодарности за торжественную встречу, я как раз успел поприветствовать собравшихся несколькими теплыми словами, как вдруг стал жертвой ужасного нападения.

Из-за угла здания выскочил какой-то лысый исполин и набросился на меня.

— Я докажу, что Сокинч не нуждается в патриотах! — кричал он.

Меня тут же окружили толпы любопытных.

Это были решающие минуты всей моей жизни. Великан поднял свои огромные кулаки, дабы обрушить их на меня, но я не растерялся и выдал ему серию из двенадцати быстрых ударов по животу. Нападавший свалился к моим ногам, не успев вымолвить ни слова, и потерял сознание.

По толпе пробежал шепоток удивления, смешанного с восхищением.

Я наклонился над распростертым на земле хулиганом и с мужественной улыбкой произнес:

— Врача, скорей! Еще случится что-нибудь с этим несчастным, попавшим под влияние вражеских идей.

Однако мое джентльменское поведение не сбило народ с верного пути. Слухи об этом событии облетели городок, как лесной пожар. Вскоре все узнали, что лидер Фронта гарпунеров — настоящий мужчина.

Насколько мне известно, это удивительное происшествие до сих пор упоминают на уроках обществоведения в окрестностях Сокинча в качестве доказательства тезиса «В здоровом теле здоровый дух».

Такой же случай припоминают и в других районах нашей страны, поскольку в процессе своей предвыборной поездки я несколько раз давал жестокий отпор тому же лысому великану.

В здании местного штаба Фронта гарпунеров я раздал нашим приверженцам краткие, но решительные ценные указания. Прежде всего я попросил составить отчет о недвижимости, находящейся в руках лысых, проживающих на моем избирательном участке. Затем я разослал моим волосатым избирателям приглашения на выборы с примечанием: «Отметьте необходимое вам из списка имущества, принадлежащего пока лысым». Среди патриотически настроенных волосатых жителей идея раздела имущества лысых получила широкую поддержку, и количество приглашений, которые вернулись ко мне с пометками, было равно количеству разосланных.

«Мы всегда ждали появления настоящего народного вождя», — писал мне парень-подсобник, работавший в лавке. Он потребовал для себя квартиру, 0,5 га фруктового сада, страховой полис и велосипед с новыми шинами — все это из числа того, что пока принадлежало его хозяину.

«Наконец я знаю, — писал он, — кто по-настоящему борется за социальную справедливость, за права простых граждан. Терпение! Да здравствует Пинто!»

Моя популярность среди местного населения росла не по дням, а по часам. Кандидат от правительственной партии, толстый директор местной школы, пытался выступить против меня, но, разумеется, у него ничего не вышло. Его беспринципность проявлялась все более явно. Так, несмотря на наличие обильной шевелюры, он пытался убедить лысых избирателей голосовать за него, обещая им в случае победы на выборах гарантии физического выживания.

Совершенно неожиданно по нам открыл огонь и местный священник, который также мог гордиться безукоризненной прической. За день до выборов он выступил с проповедью, в которой называл наше движение грубыми, нехорошими словами вроде «армия антихриста, попирающая основы христианской морали». И хотя прихожане выслушали эти выпады со вниманием, большинство из них после краткой внутренней борьбы осталось верно нашим идеям в свете тех неопровержимых фактов, что богатый владелец местного кабака и городской мельник были лысыми.

Этот проповедник-подстрекатель впоследствии был переведен в далекий горный приход.

Я же гулял по улицам города, поглаживал по головке, выполняя указания доктора Шимковича, всех встреченных по дороге грязных сопляков и выдавал каждому из них форинт, при этом категорически запрещая рассказывать кому бы то ни было о том, что эту сверкающую монетку дал им хороший дядя — вождь Движения защиты волосатых.

Остроумные идеи нашего советника по внутренним делам принесли вполне неплохие результаты. Он, например, предложил награждать бутылкой старого вина каждого, кто докажет при помощи двух свидетелей, что дал пощечину одному из вконец обнаглевших лысых жителей города. Это предложение привлекло внимание населения, особенно любящей спорт молодежи. В новом популярном развлечении в полуофициальном порядке приняла участие и местная жандармерия, и городишко несколько дней был наполнен шутками и забавными историями, связанными с лысыми. Нарушений спокойствия отмечено не было.

Накануне выборов уже стало ясно, что за нас готово проголосовать подавляющее большинство избирателей. Решающее влияние на исход выборов оказал инцидент с директором одной из центральных школ. Он должен был выступить на нашем предвыборном митинге, но в последнюю минуту отказался от выступления, поскольку на него напали неизвестные и наголо обрили машинкой.

Пени гневно осудил это происшествие.

«Чего хотели достичь лысые этой выходкой?» — задавал он вопрос со страниц газеты.

Надо добавить и еще одну немаловажную подробность. Наши опытные активисты стояли у избирательных урн и заявляли, что хотя выборы тайные и демократические, но настоящему патриоту, в отличие от хитроголовых лысых, скрывать нечего. Таким образом, широкие массы голосовали совершенно открыто, на глазах у всех, за список Общенационального фронта гарпунеров — Движения защиты волосатых.

На следующий день я послал Пепи телеграмму:

Победа / решительное большинство / жду ответа / терпение / да здр Пинто.

* * *

Движение в защиту волосатых получило по стране в целом даже больше голосов, чем ожидалось. И хотя партия власти сохранила парламентское большинство, сорок пять наших бойцов прошли в парламент. Такое количество мандатов доставило нам кое-какие проблемы, поскольку членами парламента могли стать лишь люди без уголовного прошлого, а этому требованию удовлетворяли весьма немногие наши кандидаты. Вот почему, помимо трех руководящих деятелей партии, депутатских мандатов удостоились: доктор Шванц, наш общий охранник-метрдотель, зам. председателя женского отдела госпожа Мольнар, а также председатель этого отдела освобожденная вдова Шик. Последняя вначале оказывала определенное сопротивление попыткам ввести ее в ряды законодателей; согласилась она лишь после того, как я обещал, что Пепи будет сидеть рядом с ней.