Охота на гончих - Надежда Федотова

Ну, то есть почти всех.

– Надеюсь, Эйнар жрецу бубен на голову не наденет, – тихо обронил лорд Мак-Лайон.

Нэрис, стоявшая рядом, округлила глаза:

– Ивар!..

– А что? С него бы сталось… Заканчивали они бы все это скорее. Как бы чего не вышло. Еще и народу, как на грех, – словно весь Берген сбежался!

– У норманнов так принято. А насчет Эйнара ты не волнуйся – он, конечно, зол как сто чертей, но скандал в святилище устраивать не будет. Да и смирился уже, он мне сам сказал еще утром. Протрезвиться, правда, до конца так и не успел…

– Слава богу, – высказался королевский советник, глядя на мрачную физиономию сэконунга. – Похмелье еще никому настроения не добавляло. А так, глядишь, винные пары хоть немного да сгладят ситуацию. Главное, чтоб он до конца церемонии дотерпел.

– У северян брачные обряды недлинные. – Нэрис приподнялась на цыпочки. – Они сватаются дольше, чем женятся. Совсем недолго осталось, вон уж старейшина кольцо из огня вынимать ловчится.

– Откуда? – моргнул несведущий в подобных тонкостях супруг. – Он новобрачным что, пальцы сжечь хочет?

– Да нет! Это не обручальное, у норманнов они вообще так, постольку поскольку…

Ивар вздернул бровь, но промолчал. В языческих обрядах он не разбирался. Да и по части христианских традиций был в общем-то тоже не пример для подражания. Кеннет Мак-Альпин, посмеиваясь, называл воспитанника «крещеным безбожником» – что, положа руку на сердце, было не так уж далеко от истины.

Тем не менее на все происходящее Ивар смотрел не без любопытства. Капища да жрецы были ему в новинку. Пожалуй, не относись конунг так лояльно к христианству, шотландских гостей к священной роще и вовсе не подпустили бы, но посчастливилось. И зрелище, по мнению лорда Мак-Лайона, было весьма занятное: хоровод голых кипарисов, маленький круглый храм, жрец в просторных одеяниях, поверх которых наброшена цельная медвежья шкура, деревянная статуя бога Одина, пылающая жаровня – да уж, такой экзотики в Лоуленде днем с огнем не сыщешь! Кстати говоря, на что жениху бубен? И зачем надо так в него лупить – того и гляди кожа треснет?.. Советник перевел взгляд с Эйнара на его невесту. Прехорошенькая. Стройная как тополек, ясноглазая, с задорно вздернутым носиком и ярко-рыжими волосами, плащом спадающими по плечам. «А Гуннар не врал, однако, – любуясь девушкой, подумал Ивар. – Само очарование. И на отца ни капли не похожа, разве что волосы…» Гулкий стук колотушки о бубен стих. Лорд Мак-Лайон оторвался от разглядывания невесты и прищурился: жрец Одина длинной палкой подцепил с жаровни внушительных размеров железное кольцо. Да уж, с обручальным спутать трудно – оно и как браслет болтаться будет, даже на Творимире!

Толпа вокруг храма дружно затаила дыхание. Старейшина шагнул к бочке с водой, поперек которой лежала чистая деревянная дощечка, – и брякнул на нее кольцо. Сделал брачующимся знак подойти, полил дощечку из ковшика и одним движением перевернул. Дымящееся кольцо соскользнуло в воду. На светлом скобленом дереве остался только выжженный круг. А на камни храма вступил Ингольф Рыжий. Занял у бочки место отступившего жреца и поднял голову.

– Боги создали жизнь, – торжественно начал ярл, – а потом создали мужчину и женщину – для продления этой жизни. И сегодня, с благословления Одина…

В руке Ингольфа блеснул нож. Невеста и жених возложили открытые ладони на черный отпечаток кольца.

– Ты, дочь моя, Хейдрун, – ярл сделал глубокий надрез на ладони девушки, – и ты, Эйнар, сын Олафа…

Новый надрез – уже на заскорузлой ладони жениха. Сэконунг равнодушно следил за клинком. На свою улыбающуюся невесту он с начала церемонии не взглянул ни разу. «Оно, может, и к лучшему, – подумал советник, наблюдая, как молодожены смыкают руки – надрез к надрезу, кровь к крови. – И так все договоренности на волоске висят».

– Ивар! – В его локоть впились холодные пальчики жены. – Ивар, смотри!

– Куда? – отвлекшись от размышлений, лорд Мак-Лайон повернул голову. И, окинув быстрым взглядом скопище людей вокруг, недоуменно пожал плечами: никакой возможной угрозы празднику он не заметил. Бойцы ярлов и конунга, надзирающие за порядком, тревожных знаков не подавали, толпа гостей и зевак уважительно внимала Ингольфу Рыжему, даже погода – и та была ясной, безветренной. Ивар вопросительно посмотрел на Творимира. Тот пожал плечами.

– Милая, – начал советник, – я что-то не очень понял…

– Да ведь ты не туда смотришь! – зашептала Нэрис, пихая его в бок. – Вон, у левого края! Где простой народ собрался, возле телег, ну?..

Он прищурился. Там, куда настойчиво указывала супруга, стояла тонконогая белая лошадь. А на ее спине, стиснув в руках поводья, неподвижно застыла хрупкая женская фигурка в расшитом серебром черном плаще. Девушка. Молодая, с непокрытой головой и бледная как смерть. Русые волосы рассыпались по плечам, губы закушены, в глазах – отчаяние…

– Сольвейг, – вполголоса констатировал лорд. И тихо порадовался, что Эйнар стоит к несчастной спиной. «Только бы не обернулся! – промелькнуло в голове шотландца. – Обряд еще не завершен, и если сейчас… Какого дьявола этот ярл островной свою сестру вообще из дома выпустил? Или это провокация?»

Ивар нахмурился, краем уха ловя долетающие от храма слова древнего обряда. И вновь посмотрел на Сольвейг. Ее бледные щеки вспыхнули двумя красными пятнами. А загнанный, как у раненого олененка, взгляд вдруг изменился – теперь в нем стояли не слезы, а холодная ненависть.

– Чтоб я сдох, – проскрипел советник Кеннета Мак-Альпина. – Если Рыжий сейчас наконец не закончит, мы получим полномасштабную войну!

– Ивар, тише!.. – перепугалась Нэрис. – Тише, ради бога, на нас Гуннар с Тирой оглядываться начинают! Уже почти что всё, только кольца остались да благословение. Какая-нибудь минута – и… Ой.

Дочь ярла Ингольфа, уже протягивающая жениху обручальное кольцо – на острие меча, как полагалось, – замерла. Голубые глаза невесты натолкнулись на одинокую всадницу у телег. Пушистые ресницы дрогнули, на губах мелькнула мимолетная улыбка победительницы – вне всякого сомнения, соперницы друг друга знали. Ивар тоскливо чертыхнулся. Глухо лязгнули друг о друга скрестившиеся клинки, и звонкий голос дочери ярла взлетел над рощей:

– Мой нареченный супруг! Я вручаю тебе свою судьбу и меч моего отца в знак его благоволения тебе и твоему роду. Да будет наш брак крепок, как эта сталь, и так же угоден Одину!..

Эйнар молчал.

Стоящий в первом ряду гостей конунг сдвинул кустистые брови и прошипел что-то сквозь зубы. По толпе вокруг храма пробежал недоуменный шепоток. Кругленькая Тира, обряженная в лучшее платье, поверх которого был наброшен привычный черный передник, осуждающе покачала головой. В ее взгляде, брошенном на Длиннобородого, сквозило откровенное неодобрение. Бесстрастное лицо ярла Ингольфа ничего не выражало, но напрягшиеся плечи и стиснутый в пальцах ритуальный нож явно не сулили ничего хорошего… Лорд и леди Мак-Лайон тревожно переглянулись.