Валет Бубен - Борис Седов

– Ну и как?

– Тебе бы тоже не понравилось.

– Вот и я о том же. Все, оделся?

– Оделся.

– Ну, тогда пошли.

Я взял завернутый в тряпку Коран, засунул его в черный пластиковый мешок и, увидев удивленный взгляд Наташи, пояснил:

– Нечего ему тут валяться. Отдам администратору на хранение.

Наташа понимающе кивнула, и мы вышли из номера.

Сдав сверток администраторше, которая надежно заперла его в облупленный массивный сейф сталинских времен, мы прошли в кабак и устроились за тем же угловым столом, что и в прошлый раз.

И опять в противоположном углу зала сидели те же самые братки.

Увидев меня, они приветливо замахали руками, снова приглашая нас к себе, и опять я с виноватой улыбкой развел руками, кивая на Наташу. Один из братков выставил перед собой ладони – дескать, все понимаем и не настаиваем.

– А тебе не кажется, – спросила Наташа, – что они знают, кто ты такой?

– Не дай Бог, – ответил я, представив себе, что мое инкогнито раскрыто, – только этого для полного счастья не хватает!

– Как сказать, – возразила Наташа, – ты для них авторитет, и, судя по всему, им неизвестны некоторые подробности твоей биографии. А то, что они тебя знают, ты уж извини, это – факт.

– С чего ты взяла? – удивился я.

– А с того, что, когда я вчера пришла сюда поужинать, на мой столик принесли шампанское и цветы. И все. И никто из них даже шага не сделал в мою сторону. А ты можешь представить себе, чтобы эти молодые и резвые гориллы спокойно прошли мимо такой девушки, как я?

И она, выпрямив спину и выставив вперед весьма выпуклую грудь, провела по ней рукой, причем сделала это точно таким же жестом, как давешняя горничная, любительница «Мартини».

– Пожалуй, не могу, – согласился я, не без удовольствия глядя на ее бюст и подумав, что за последние пятьдесят тысяч лет в приемах обольщения не появилось ничего нового.

– И я о том же говорю.

– Ладно, согласен. Они знают, кто я. И что дальше?

– А ничего! Просто, если мало ли что… У вас же воровское братство, глядишь, и помогут чем-то.

– Лучше бы до этого не доходило, – ответил я, и в это время к нам приблизился все тот же официант.

На этот раз он не просто дышал перегаром, а был на серьезной кочерге, но стоял ровно и говорил внятно.

А что еще требуется от халдея?

Мы сделали серьезный заказ, и, когда он удалился преувеличенно твердой походкой, Наташа повернулась ко мне и сказала:

– А теперь давай поговорим о делах.

Ах, Самара, городок…

Самара встретила меня в лучшем виде.

Частности моей карьеры вора в законе, касавшиеся нечистого происхождения и сомнений некоторых авторитетов в моей правильности, не успели достигнуть берегов Волги. Зато мое героическое прошлое, а именно – побеги, стрельба, всякие там Америки-Германии, а главное – моя более чем внушительная финансовая поддержка «воровского движения», как однажды выразился один из авторитетов, создало мне весьма благоприятный ореол.

Пока мы с Наташей летели в старом «Ту-154», провонявшем керосином и специальным аэрофло-товским туалетным дезодорантом, я планировал свои действия по прибытии в Самару. Мне следовало сесть в такси и сказать мастеру, чтобы он отвез меня в какое-нибудь наиболее криминальное место вроде питерского ресторана «На нарах». Там я рассчитывал объявить свое погонялово и потребовать встречи с верховными самарскими авторитетами. Ну, а уж дальше, понятное дело, действовать по обстановке. Однако неожиданная, но чрезвычайно удачная встреча в аэропорту полностью изменила мои планы.

Выйдя из самолета, мы втиснулись в длинный автобус, который, лихо лавируя в темноте между стоявшими и двигавшимися самолетами, подвез нас к ярко освещеному зданию аэропорта. Войдя в зал прилета-улета, мы остановились на минутку, чтобы сориентироваться, и в это время я услышал удивленный возглас:

– Знахарь, ё-мое, ты ли это?

Оглянувшись, я увидел стоявшего в нескольких шагах от меня Бурлака.

Я не сразу узнал его, потому что раньше видел его только в лагерном клифте, но через несколько секунд мозг сработал как надо и я, натурально обрадовавшись, шагнул ему навстречу и ответил:

– Здорово, Бурлак! Рад тебя видеть.

Мы обменялись рукопожатиями и слегка обнялись. Понятное дело, до брежневских поцелуев взасос дела не дошло – что мы, педики, что ли! Но мне было приятно видеть этого упорного урку. Он действительно был симпатичным парнем, несмотря на то, что в его уголовном послужном списке имелись весьма серьезные «подвиги», такие, как вооруженный грабеж и убийство. Пока что он не был вором в законе, но еще на зоне, познакомившись с ним, я понял, что когда-нибудь этого сана ему не избежать.

– Какими судьбами? – спросил он, отодвинув меня на расстояние вытянутой руки. – И где твой глаз?

– Все расскажу, но не сейчас, – ответил я, смеясь, повернулся к Наташе и сказал:

– Это Наташа, моя… – я не знал, как ее назвать, – ну, для простоты, подельница. Я полностью ей доверяю, и мы с ней обтяпали немало разных интересных дел. Так что не смотри, что баба, она многим мужикам фору даст. Короче говоря – то, что называется «баба с яйцами».

Наташа засмеялась, а Бурлак критически осмотрел ее и сказал:

– А что, девушка – что надо. Меня зовут Миша.

Точно – Миша! А то я стоял, как баран, и пытался вспомнить его имя. Там, в Ижме, все больше кликухи звучали, а про имена как-то забывалось.

Бурлак протянул ей руку, она сделала книксен, я спросил:

– Миша, ты сейчас как – свободен?

– Абсолютно. Вот только что отправил одного братка, – Бурлак посмотрел на большие электронные часы, висевшие на стене, – через десять минут уже взлетит. Так что свободен и даже готов поступить в твое распоряжение, если нужно.

Я кивнул и сказал:

– А пожалуй, нужно.

– Говори, – сказал Бурлак, внимательно глядя на меня.

– Ну, для начала отвези нас в приличную, но тихую гостиницу. А потом посидим с тобой в кабаке, поужинаем, да и покалякаем о разном. Это очень хорошо, что я тебя встретил. – Я многозначительно посмотрел на него. – Для меня это – большая удача. У меня были кое-какие планы, но теперь, когда я ветретил тебя, они отменились, и я хочу обсудить с тобой новые варианты моих, а точнее говоря, наших действий.

Бурлак кивнул, серьезно глядя на меня, и я добавил:

– И о том, что я здесь, никому говорить не стоит. Пока. Ну, если кого-нибудь случайно встретим, тут уж ничего не поделаешь, но языком трепать не надо. Годится?