Девушка без имени - Лариса Петровичева

— Третий и пятый принцы, — помедлив, сообщил артефакт, и Лефевр почти ощутил, как седеет в ожидании ответа. Значит, Ахонсо потерял троих сыновей…

— Где Алита? — спросил он. На лестнице было светло, как в самый ясный день: конечно, если бывают дни, наполненные прозрачной мертвенной зеленью отработанной магии.

— Не знаю, — откликнулся артефакт, и Лефевр ощутил волну холода, мгновенно охватившую все тело. — Я ее не чувствую.

Он прошел мимо библиотек — сквозь приоткрытые двери мелькнули ровные ряды книжных шкафов, едва горящие лампы, пачки бумаги на столах — и, немного помедлив, направился к покоям принцев. Значит, третий и пятый, Виэль и Риобар. Жаль, они были хорошими людьми. Заглянув в первую попавшуюся дверь, Лефевр увидел разбитый светильник с медленно вытекающей жижей умерших светлячков — в угасающем свете кровать со сбитым, окровавленным бельем казалась ненастоящей, какой-то декорацией к спектаклю ужасов. Он шагнул в комнату и, всмотревшись, заметил изуродованное женское тело с другой стороны кровати. Судя по растрепанным светлым волосам, это была жена третьего принца — видимо, уже будучи тяжело раненной, она попыталась как-то спастись, но не сумела.

— Пожалуйста… — артефакт уже не просил, а стонал. — Вы еще сможете уйти…

Лефевр кивнул и покинул комнату. Там он уже никому не мог помочь.

Зарево в коридоре стало гуще, насыщенней. Теперь зеленый сумрак не был пустым — в нем слышались дальние шаги. В нем кто-то двигался — медленно, неуверенно, подволакивая ногу.

— Ага, — негромко сказал Лефевр. — Значит, ты, дружочек, ранен.

И, высвободив боевую пистоль из специального держателя, он уверенно двинулся на звук.

Артефакт прошептал что-то неразборчивое и умолк.

В эту минуту в своих покоях на третьем этаже Алита медленно выбралась из-под кровати и, осмотревшись, осторожно подошла к дверям и выглянула в коридор. Когда взрыв прокатился по дворцу, с потолка посыпалась штукатурка, а стены задрожали, Алита решила, что началось землетрясение — но потом, когда воздух наполнился выворачивающей наизнанку вонью, а откуда-то снизу донеслись истошные вопли, оборвавшиеся так резко, что о судьбе кричавших не осталось никаких иллюзий, Алита подумала, что надо спрятаться. Почему-то она не вспомнила о разрыв-камне, лежавшем в ящике стола — все мысли о нем исчезли. Лежа под кроватью и изредка выглядывая из-под свесившегося уголка одеяла, Алита слышала какие-то хлопки, крики, топот множества ног. Один раз прозвучал выстрел. А потом стало совсем-совсем тихо, словно дворец вымер.

— Плохая идея, — прошептала Алита, выглянув в коридор. — Плохая идея…

Коридор был пуст. Зеленое зарево плыло по стенам, и дворец напоминал затонувший корабль. Было холодно. Алита, одетая в одну ночную сорочку, поежилась и отступила назад в комнату. Чутье подсказывало, что она была единственным живым человеком во дворце.

«Но ведь так будет не всегда…», — жалобно подумала Алита. Наступит утро, зарево угаснет, люди, которые сумели выжить, вернутся сюда. Алита шагнула к окну, и в это время ее схватили за руку.

Она заорала так, что крик услышали по всей столице. Рекиген, выступивший из тьмы, улыбнулся. Правый глаз принца был темным, мертвым, левый смотрел на Алиту с ядовитым торжеством победителя. Из одежды на принце была только светлая больничная рубаха, похожая на саван. Бинты на голове покрывали сияющие иероглифы — жизнь Рекигена поддерживала магия.

Алита отшатнулась, но твердые холодные пальцы удержали ее — на мгновение принцессе показалось, что она задыхается от ужаса. Рекиген улыбнулся — нижняя губа треснула, и струйка темной крови потекла на подбородок.

— Привет, обезьяна, — сказал он по-русски. — Соскучилась?

И тогда Алита закричала.

* * *

— Я очень много работал, знаешь ли. Ну о-о-чень.

Алите казалось, что она куда-то плывет — она почти ощущала прикосновение теплых волн, трепет ветра в парусах, поскрипывание палубы под ногами. Где-то наверху было солнце, слегка прикрытое облаками. Наверняка и птицы были.

— Когда этот припадочный Лефевр зарезал Клода, я сразу же стал искать возможность вернуться. Перо, честно сказать, не испытывало радости по этому поводу. Оно вообще обленилось. Ленивое перо у лучшего писателя мира, представляешь? У меня американцы выкупили права на «Хроники Сааты», в феврале начнут снимать сериал. А оно обленилось!

Открывать глаза не хотелось. Алита знала, что не увидит ничего хорошего. Рекиген был мертв, она не сомневалась. Его пустую оболочку теперь занимал Винокуров. Должно быть, для старого писаки это было чем-то вроде погружения в компьютерную игру. В реальности ты просто жирный урод, которого любят такие же уродцы. Зато в игре ты принц… Наследник престола, только что взявший власть в свои руки…

— Но я не отчаивался, — продолжал Винокуров голосом Рекигена. Это было омерзительно, потому что противоестественно. Алита чувствовала, как к горлу подступает тошнота. — И в итоге мы с ним пришли к соглашению. Оно сделает все, чтобы найти замену для Клода. А я… а я не буду жечь его на медленном огне. Ему это не понравилось.

— Самого бы тебя сейчас… на медленный огонь… — проговорила Алита и, открыв глаза, обнаружила, что лежит на кровати, а Рекиген методично перебирает вещи в ящиках ее стола, вынимая артефакты и аккуратно складывая их на столешнице. Иногда он встряхивал головой, пытаясь сбросить что-то невидимое и раздражающее. Услышав ее голос, Рекиген обернулся и одарил Алиту самой лучезарной из всех своих улыбок — сейчас, на больном окровавленном лице, она казалась противоестественной. Винокуров раздвигал невидимыми пальцами губы Рекигена, и принц наверняка испытывал невероятные душевные страдания, если, конечно, все еще мог хоть что-либо чувствовать.

— А, проснулась? — сказал он и задумчиво провел пальцами по губам, размазывая кровь. Почему-то Алите пришло в голову, что человек возле стола не понимает, что с ним происходит. Не видит, что, например, у него лопнула губа. — Готова стать королевой?

Алита медленно села на кровати. Ужасно болела голова, словно Винокуров огрел ее чем-то тяжелым по затылку, но, к счастью, он не потрудился ее связать. Осторожно разминая пальцы и надеясь, что она успеет бросить огненный шарик прежде, чем Винокуров сможет нанести удар, Алита спросила:

— А ты что, уже король?

Мертвый правый глаз, смотревший на Алиту, дернулся в глазнице. Живой левый был искажен страданием. Где-то внутри, за уродливой маской, Рекиген кричал от ужаса. Каким бы он ни был, но такой страшной участи принц уж точно не заслужил. За посягательство на престол нельзя наказывать настолько жестоко.

— Считай, что да, — усмехнулся Винокуров. — Все будет так, как планировал этот бойкий юноша. Только он хотел сперва организовать твою смерть, а потом дождаться папиной. Но я внес легкие коррективы в его план. Видишь, как полезно подпалить хвост несговорчивому перышку?

С пальцев Алиты сорвался огненный шар и с шипением ударил Винокурова в грудь. Он отшатнулся, но сумел устоять на ногах, и иероглифы, покрывавшие бинты, налились зловещим алым светом. Алита слепила второй шарик, но швырнуть его так и не успела — рука налилась свинцом и безвольно упала на колени. Похоже, у Винокурова было много карт в рукавах — например, возможность обуздать чужую магию. Алите не хотелось думать о том, какие еще сюрпризы он приготовил.