Девушка без имени - Лариса Петровичева

— А я вам говорю, что пойду! Он меня не тронет! — бушевал Гуле. Лефевр улыбнулся и толкнул входную дверь.

Снаружи сразу же воцарилась обманчивая тишина. Лефевр помедлил, полной грудью вдохнув свежий воздух морозного утра.

— Огюст-Эжен! — заорал Гуле. — Это ты, дружище?

Лефевр услышал скрип, и над садом прогремел смутно знакомый голос кого-то из полицейских чинов:

— Господин министр! Выходите! Поднимите руки так, чтобы я их видел!

Усмехнувшись, Лефевр толкнул дверь и, заложив руки за голову, неторопливо вышел в рассвет.

Таня вынырнула из глубин тяжелого похмельного сна и долгое время не могла сообразить, где находится. Вроде бы в клуб они поехали с Иркой и Гошей, а там Таня познакомилась с симпатичным пареньком и, по идее, отправилась к нему домой, сев в новенький «фольксваген». На этом месте память сбоила, показывала серый шуршащий экран и издевалась. Таня почесала глаз, убедилась-таки, что находится в собственной съемной квартире на Нижнем Подьячеве и в очередной раз дала себе самую искреннюю клятву, что никогда больше не будет пить, разрази ее гром на этом самом месте.

Мочевой пузырь настойчиво напомнил, что если Таня продолжит валяться на кровати и убивать перегаром тараканов во всем доме, то он разразит ее не хуже грома. И на этом месте, да. Вздохнув, Таня поднялась с кровати и потащилась в туалет.

Когда она вернулась в комнату, то застыла в дверях и перекрестилась. Вроде бы Таня никогда не была алкоголичкой, но белочка к ней все-таки пришла.

В центре комнаты, спиной к Тане, стояла рыжая женщина в мужском пальто странного покроя и тапках с загнутыми носами. Из-под пальто выглядывали кружева чего-то вроде ночной рубашки. В руке женщина держала туго набитую сумку.

Парализованная отвратительным липким ужасом Таня только и смогла прошептать:

— Изыди, мать твою за ногу…

Рыжая обернулась, и Таня схватилась за сердце: перед ней стояла Сонечка Тимофеева, пропавшая без вести полгода назад. Они с мужем ходили на презентацию какой-то книги, потом Соня вышла из магазина, и с тех пор ее никто не видел. Как же убивался Никитос!

— Сонечка, ты? — жалобно спросила Таня. Она очень любила Соню, свою добрую и искреннюю подругу еще с института, но теперь ей почему-то пришло в голову, что Соня все-таки умерла, и это призрак пришел с ней проститься. Лицо Сони дрогнуло, и она бросилась к Тане и обняла ее.

— Живая? Сонька, ты живая? Господи! — Таня сжала подругу в объятиях и разревелась. Так они стояли и плакали, и каждая не могла поверить в то, что рядом с ней снова дорогой и близкий человек. Наконец, Соня отстранилась от подруги и, вытирая слезы, спросила:

— Тань, у тебя попить есть?

— Конечно! — воскликнула Таня, сразу же вспомнив о том, что у нее имеется не только попить, но и поесть, и выпить. — Пошли на кухню. Ой, надо же Никитосу позвонить!

Соня схватила ее за руку, и Таня увидела, что лицо девушки искажено самым настоящим ужасом.

— Ни в коем случае, — прошептала Соня. — Тань, он ничего не должен узнать.

И было в ее голосе что-то такое, отчего Таня сразу же поняла: в исчезновении Сонечки ее муж замешан по самые уши.

Впрочем, на интенсивность реанимационных мероприятий это понимание никак не повлияло. Усадив Соню на кухонный диванчик и вручив ей стакан сока, Таня сразу же развила бурную деятельность. Увидев, что под странным пальто у подруги действительно лишь ночная рубашка, она раскрыла шкаф, и вскоре Соня была одета в легкий батник, джинсы и белье, купленное для особых случаев и ни разу не надетое.

— Кушать хочешь? — спросила Таня, заглядывая в холодильник и в очередной раз уныло убеждаясь, что из еды там только пачка соды и банка сгущенки. — Можем пиццу заказать.

Соня задумчиво посмотрела на нее, и Таня вдруг поняла, что простое предложение заказать пиццу повергло подругу в легкий ступор, словно она вернулась оттуда, где ничего подобного и в помине нет. Закрыв холодильник, Таня села на табурет и совершенно серьезно спросила:

— Где ты была, Сонь?

Соня грустно усмехнулась и ответила:

— Ты все равно не поверишь.

Открыв свою сумку, она какое-то время рылась в ее недрах, а потом извлекла мягкий кожаный мешочек со шнурками, украшенный золотым гербом, и Таня натурально открыла рот от изумления: на клеенку на кухонном столе высыпались золотые монеты. Тяжелые с виду, тусклые, с гордым профилем какого-то венценосца с одной стороны и драконом с другой. В каждой монете было маленькое отверстие. Таких монет не выпускало ни одно государство за всю историю — Таня в этом не сомневалась. От них веяло чем-то чужим и диким.

— Сонь, это что? — испуганно спросила она, осторожно взяв в руки одну из монет. — Это что, золото?

— Да, — кивнула Соня. — Золото. У тебя вроде ломбард под домом был?

* * *

За монеты Соня получила двести тысяч рублей, сдав их как лом, на вес. Приемщица долго рассматривала золото государя Ахонсо, несколько раз надпиливала монеты и капала на срез прозрачной жидкостью из специального пузырька, но в итоге все-таки выдала деньги. Потом Соня распрощалась с подругой и уже в дверях промолвила:

— Ни слова Никитосу, Тань. Он хотел меня убить… и что-то мне подсказывает, что и с тобой не захочет церемониться.

Она и сама не знала, почему сказала именно так — но тут главным была интонация и выражение лица говорившего. Конечно, Таня проболтается, но до конца дня ее все-таки хватит. Соня рассчитывала, что за это время успеет уладить все свои дела и уехать из города.

Потом события завертелись, утягивая Соню в пестрый водоворот. В небольшом салоне сотовой связи, где, похоже, половину товара составляло краденое, Соня обзавелась смартфоном — без интернета ей сейчас было не обойтись. Расплатившись и выкинув чеки в ближайшую урну, Соня устроилась за грязным столиком ближайшей забегаловки, где самым приличным блюдом были чипсы из пакета, и потратила полчаса на то, чтобы выяснить, где в ближайшее время у Винокурова будет встреча с читателями.

Странное дело — Соня сидела в углу кафешки на простеньком пластиковом стуле, перед ней стояла чашка суррогатного кофе, на ней были батник, джинсы и ботинки на высокой подошве, и она никак не могла поверить в то, что покинула мир ведьм, королей и артефактов. Это было странное ощущение муторного сна, который все не может закончиться. А ведь когда-то Соня мечтала о возвращении домой… Оторвавшись от смартфона, она посмотрела в окно — по улице шли пешеходы и ехали машины, подсветка реклам перемигивалась со светофорами, и Соне не верилось, что ее мир существует.

Она смотрела и не верила.

А у Винокурова дела шли всем на зависть. Писака действительно пользовался сногсшибательной популярностью. Он выпустил еще одну книгу, и теперь «Хроники Сааты» наперебой хвалили за искренность и продуманную логику повествования, ярких персонажей и неожиданные повороты сюжета. Больше всего фанатов взволновала смерть Мико, убийцы девушек — на фоне прочих событий саги ее сочли странной и неестественной. Соня не стала вникать в подробности: она и без того знала обстоятельства смерти Мороженщика лучше остальных. Самым важным было то, что два дня назад у Винокурова начался пресс-тур в поддержку новой книги, и завтра он должен был выступать в одном из самых больших книжных магазинов Велецка. Соня подумала, что ей невероятно повезло. До Велецка было всего два часа езды.