Правила обольщения - Кэтрин Каски

Когда тетушка подняла взгляд от записки, в ее глазах засветилось довольное выражение.

– Похоже, лорд Лэнсинг решил убедиться в нашем присутствии на пятничном балу у Юстонов… поскольку он собирается сделать там какое-то важное заявление.

Мередит нахмурилась.

– Какого рода заявление?

– Он мог упомянуть нечто подобное, когда сегодня рано утром нанес нам визит, но я стара, девочка моя, и никак не могу припомнить. – Тетушка наигранно приподняла седые брови.

Мередит прищурилась в ответ, словно пытаясь пронзить взглядом отточенную маску невинности на лице старой леди.

– Лорд Лэнсинг был здесь сегодня утром? Я его не видела. Где я была?

– Все еще спала, дорогая. Но он был крайне решительно настроен поговорить с тобой, потому, я полагаю, и отправил своих номерных людей принести нам вот эти карточки. – Тетушка Летиция помахала в воздухе кремовым картоном.

– И почему, как вы думаете, он так настойчиво желает со мной говорить? – Мередит стало слегка не по себе, поскольку она прекрасно понимала, по какой причине он так хочет ее увидеть.

– Кто же может сказать, что на уме у молодого человека, когда он влюблен? – Тетушка Летиция искоса посмотрела на Мередит, и уголок ее рта весело дернулся вверх.

Мередит вскинула подбородок и ответила самым серьезным из своих взглядов.

– Лорд Лэнсинг совершенно очевидно в меня не влюблен.

– Как скажешь, девочка моя. Конечно же, мы с сестрой посетим бал Юстонов, поскольку я не желаю пропустить этого так называемого заявления. – Теперь губы тетушки Летиции дрожали, как рыба на берегу, в попытке не сложиться в улыбку. – И ты ведь наверняка захочешь присоединиться к нам, милая, а?

Мередит несколько секунд придерживала ответ, готовый сорваться с языка, но все же не нашла причин сидеть дома, пока ее семья будет весело цокать каблучками на собрании общества.

– Теперь, когда мистер Чиллтон больше не хочет устраивать мое будущее, я с радостью отправлюсь на этот бал. К тому же, останься я дома, Бет Августин получила бы лишний повод позлорадствовать.

– Несомненно.

Мередит знала, что тетушка уже почти смеется над ней, но не могла оставить попытки рационально обосновать свое желание посетить бал.

– К тому же там будет хорошее поле для исследований, даже без книги. Бал ведь наверняка не обойдется без пары-другой ловеласов, вы не находите?

– По крайней мере, один там будет наверняка.

– О да. – Мередит слабо улыбнулась тетушке и вновь шагнула к лестнице. Тот единственный, кто имеет значение.

Медленно поднимаясь по ступеням, она готова была поклясться, что различила довольный смех, долетающий из гостиной.

* * *

Три часа спустя Мередит обмакнула толстый коричневый камыш в воду Серпентина. И отвернулась от промокшего растения, чтобы взглянуть на Александра, сидящего на камне у самого края воды.

Она нахмурила брови.

– Мои тетушки уже согласились?

Александр подобрал плоский камень и пустил его прыгать по воде.

– Еще утром и сразу же, поскольку, как вы понимаете, нет ни единой причины, которая мешала бы нам пожениться.

Мередит вновь отвернулась к камышу. И заставила себя засмеяться.

– Помимо очевидной.

Александр соскользнул с камня, подошел к ней сзади и обнял за плечи. Его губы почти коснулись ее уха, когда он наклонился и заговорил:

– И что же это за очевидная причина?

Звук его голоса, такой близкий, согрел ее, и Мередит непроизвольно подалась назад, прижалась к нему и закрыла глаза.

– О… тот факт, что мы не любим друг друга.

Его руки обняли ее и привлекли ближе.

– А это правда?

– Да. – Она развернулась в кольце его рук. Посмотрела на Александра, опустив густые ресницы, и выдала многозначительную улыбку из своего арсенала. – Потому, лорд Лэнсинг, что распутники никогда не влюбляются. А я дала клятву никогда не влюбляться в распутника.

– Но, дорогая, разве вы забыли? Я исправился.

– Да неужели? – Она смерила его скептическим взглядом. – Значит, мне стоит просто зачеркнуть свою веру в то, что «распутник всегда остается распутником»?

Александр наклонился вперед и поцеловал ее, а затем опустился на колени, медленно, как сгибался намокший камыш. Что-то в ее сознания предупреждающе зазвенело, она почти готова была поверить.

Но лишь гордо вскинула голову.

– Нет-нет-нет. Ты не заставишь меня передумать. – Она толкнула его в грудь, с усмешкой разрывая его объятия. – Поскольку, видишь ли, для меня это правило, которому я не могу изменить.

– А, так ты передразниваешь меня. – Улыбнувшись, Александр поймал ее за запястье, когда она собиралась отвернуться, и заставил от неожиданности уронить намокший камыш. – Я уверен, что исправился, поскольку иного объяснения просто нет.

Он взял Мередит за подбородок, развернул так, что почти коснулся губами ее губ.

– Объяснения чему? – Она смотрела на него, ожидая какого-нибудь нахального заявления. Но ответом был лишь прямой взгляд.

– Тому, Мередит, что я обожаю тебя. Всем сердцем и всем своим существом я обожаю тебя.

Обожаю? Обожаю… но не «люблю».

– О, – только и выдохнула в ответ Мередит.

– И я знаю, что ты точно так же обожаешь меня. Даже не пытайся этого отрицать. Годы жизни распутника и повесы научили меня безошибочно распознавать обожание в глазах женщины.

Он поцеловал ее, нежно, но страстно, и заглянул в глаза. И в этот момент она поняла, что он действительно видит в них. Видит то, что она чувствует.

Любовь.

Она действительно любила его. Будь оно все проклято!

Мередит внезапно почувствовала себя крайне неуютно. Как случилось, что она – вскоре автор книги, предупреждающей обо всей опасности распутников, – влюбилась в самого знаменитого из них?

– Т-так вы для этого пригласили меня сюда? – запинаясь, пролепетала она.

– Отчасти. – Александр взял ее ладони в свои. – Я хотел сказать тебе, что на балу у Юстонов я собираюсь объявить о нашей помолвке.

– Что? – Ей понадобилось несколько секунд, чтобы осознать сказанные им слова. – Так… Значит, у меня просто нет выбора? Мои тетушки согласились, ты этого хочешь, и потому мы обязательно поженимся? И никак иначе?

Александр запрокинул голову и рассмеялся:

– Нет, моя дорогая, конечно же нет.

Мередит испустила облегченный вздох.

– Не нужно драматизировать. До бала у тебя есть целых три долгих дня. Этого времени вполне достаточно, чтобы решить выйти за меня.