Теоретик - Владимир Корн

Гудрон переводил взгляд со Славы на Гришу и обратно, совершенно не представляя, о чем именно идет речь. Что конечно же не осталось без внимания Гриши.

– Боря, я и говорю: деревня ты!

А Слава все не успокаивался:

– Так, теперь необходимо выяснить подробности. Возможно, мы с тобой на одних серверах играли. Как же меня достали эти читаки! Всегда мечтал хотя бы одного в реале встретить, чтобы морду набить! Или программу скачать особенную. Чтобы она и вычислить могла, и такой вирус запустить, чтобы, как только он чит подрубит, из системного блока сразу дым пошел!

Глядя на Славу, я удивился еще раз. Ладно Гриша, но от Профа никак не ожидал. Занимается научной работой, а тут вон оно, оказывается, что. С другой стороны, как однажды выразился Гудрон: каждый по-своему с ума сходит. Знавал я прежде успешных людей, владельцев немаленьких предприятий, которые коротали свободное время за компьютерными игрушками. А наш Слава чем хуже или лучше?

– Мы что, специально сюда добирались, чтобы вы ругань между собой устроили? – Удивительно, но голос у Грека не изменился даже под маской. А если и изменился, то не настолько, чтобы понять разницу. И тут же он наполнился тревогой. – Теоретик, ты зачем свой намордник снял? Теоретик, да что с тобой?!

Я действительно сорвал с себя противогаз, скрючившись пополам и пытаясь удержать так и рвущийся из меня смех. Настолько происходящее вокруг показалось мне нелепым. Стоят, ругаются из-за компьютерных игрушек. В мире, который, возможно, существует только в воображении. В десятке метров от того, что называется Чертовым кладбищем. В пределах видимости – так называемый стасик. Крайне нелепое на вид, похожее на гигантского богомола существо, чрезвычайно агрессивное по отношению к человеку. А они о читерах! Нет, это же надо, а?!

– Теоретик! – в третий раз окликнул меня Грек. – Смотри, надышишься испарениями!

Я поспешно натянул противогаз обратно на голову.

– Все, шутки в сторону, предельная внимательность и осторожность. Порядок следования такой: я, следом Янис, Проф, Теоретик, Гудрон и как его там? Снорк Гриша. Дистанция три метра. Не растягиваться и не сбиваться в кучу, чревато.

– Сноуден, сдается мне, у тебя новый позывной, – сказал Янис. – Командир, может быть, я первым? Все-таки ты у нас голова. Мне уже приходилось этим болотом топать. Ничего сложного: первую часть пути держи вон на то одинокое дерево на островке да под ноги почаще поглядывай.

Дерево действительно было видно хорошо. Если вдруг не упадет туман. Или погода не испортится, когда пойдет такой дождь, что в нескольких шагах не будет ничего видно. Хотя небо ненастья не предвещало – чистое, с редкими перистыми облаками.

– Нет. – Грек был категоричен. – И повторюсь: предельная внимательность и осторожность. Вперед и с песней!

Петь, конечно, никто не собирался, к тому же в противогазе это делать проблематично, но мы потопали. Поначалу бодренько так, поскольку первые несколько сотен метров болото ничем не отличалось от той местности, по которой мы к нему пришли. Нога даже не думала проваливаться хотя бы по щиколотку. И лишь немногочисленные бочаги с ржавой водой да редкие чахлые кустики напоминали о том, что все не так просто. Затем началось.

Когда в паре метров слева от нас из-под земли вдруг вырвалось грибовидное, напоминающее миниатюрный ядерный взрыв облако ярко-желтого цвета, я невольно подался в сторону. И непременно угодил бы в так некстати подвернувшийся бочаг, если бы не рука Гудрона.

– Теоретик! Ты куда без команды? – Вероятно, это была шутка. И добавил: – Не дергайся больше, нам таких грибочков порядком еще попадется.

И верно. Эти самые грибочки время от времени с громким хлопком возникали то совсем рядом, то далеко в стороне. Нас то и дело обдавало мелкой, похожей на порошок субстанцией. Могу себе представить, сколько бы мы ее наглотались, если бы на нас не было противогазов.

– Споры, – пояснил Слава. – Вероятно, созрели, и мы не вовремя здесь оказались.

– Споры чего?

– Да вот этого самого мха.

Он сбил носком берца кусок мха с ближайшей кочки, и я приготовился принять новую порцию порошка, уж больно кочка походила на те, из которых грибочки и вылетали. Обошлось. То ли кочка уже разрядилась этой гадостью, то споры в ней еще не созрели.

А еще было жарко. Особенно под противогазом. Кожа на голове под волосами зудела так, что ужасно хотелось сбросить намордник, впиться ногтями и скрести ее, скрести…

«Наголо обреюсь! При первой же возможности! – каждые пять минут давал я себе страшную клятву. – Чтобы ни единого волоска не осталось! Чтобы как биллиардный шар!»

Затем мое внимание привлекло нечто непонятное под ногами. Оно было подозрительно на что-то похоже, причем из прежней жизни. Темное, с вкрапленными в нее многочисленными камешками практически одного размера, как будто их протрясли через грохот. Местами оно проглядывало через сбитый ногами мох, который простирался сейчас одним сплошным ковром. Мы как раз ненадолго остановились: Грек внимательно что-то рассматривал впереди, и я, не выдержав, выковырял один из камешков. После чего поднес его к самым глазам, чтобы получше рассмотреть через запотевшие стекла противогаза.

– Гудрон!

– Чего хотел? – тут же откликнулся он.

– Я хотел сказать – битум.

– Так, Теоретик, Битумом меня еще никто не называл. Хотя один хрен: Гудрон, Битум. Так что хотел-то?

– Это битум! – топнул я ногой.

– Надышался все-таки? – предположил Янис.

– Борис, – движением плеча указал на меня Грек.

Тот, сжав мою голову ладонями, заглянул мне в глаза.

– Как будто бы все нормально, – некоторое время спустя доложил он.

– Со мной все в порядке. И ничем я не надышался. Но это точно битум! На кровле.

Это определенно был битум, которым покрывают плоские кровли строений, ошибки быть не могло. Кто же из пацанов не бывал на крыше своего дома? Понаблюдать ночью за звездами через подзорную трубу. Скинуть вниз на прохожих в жаркий денек наполненный водой воздушный шарик или даже презерватив. Или просто полюбоваться открывавшимися с такой высоты видами.

Мы умудрялись играть на крыше и в догонялки – безрассудства в детстве хватает с избытком. Пока один из нас не свалился. Помню, как бежали вниз по ступеням, с ужасом представляя, что лежит он с нелепо подвернутыми руками и ногами, весь в крови, мертвый. И как неистово обрадовались, обнаружив его сидящим на лавочке возле подъезда. Все еще ошалевшего, с трудом соображающего, что происходит вокруг, и без единой царапины. Его спасли натянутые на балконах веревки для сушки белья.

В догонялки играть с той поры как отрезало. Что не мешало нам по-прежнему подниматься на крышу ночной порой, чтобы подсматривать в окна близлежащих домов в надежде увидеть то, что происходит между мужчиной и женщиной и о чем нам подробно было известно со слов пацанов постарше.