Берлинский дневник. Европа накануне Второй мировой войны глазами американского корреспондента - Уильям Ширер

Берлин, 20 сентября

Чтобы доставить нас из Данцига обратно, Гитлер предоставил один из своих тридцатидвухместных самолетов. Сегодня вечерняя пресса открыто говорит о мире. «Frankfurter Zeitimg» пишет: «Зачем Англии и Франции проливать кровь у нашего Западного вала? С тех пор как польское государство прекратило свое существование, все договоры о союзе с ним больше не имеют смысла». Немцы, с которыми я общался сегодня, твердо уверены, что мир наступит в течение месяца. Все они воодушевлены. В ответ на мои слова о том, что самый удачный момент заполучить желанный мир был три недели назад, до нападения Гитлера на Польшу, а сейчас французы и британцы не пойдут на мировую, они смотрели на меня как на сумасшедшего. Я думаю, сейчас мир был бы только перемирием, во время которого Гитлер продолжал бы ослаблять дух сопротивления в демократических странах и укреплять свои вооруженные силы — до тех пор, пока не почувствует себя достаточно сильным, чтобы завоевать Западную Европу.

Сражение, которое подходит к концу западнее Варшавы и, видимо, войдет в историю под названием «сражение у Кутно», — это второй Танненберг. Я говорил об этом сегодня с одним офицером Генерального штаба. Он назвал мне некоторые цифры. Под Танненбергом потери русских составили 28 000 убитых и 92 000 пленных. Вчера только под Кутно немцы взяли в плен 105 000 поляков, а накануне 50 000. Верховное командование, обычно скупое на определения, назвало битву под Кутно «одним из самых разрушительных сражений всех времен». Краткой поездки на фронт тем не менее хватило, чтобы понять, что произошло с поляками. Они не подготовились к отражению сокрушительных атак немецких танков и бомбардировщиков. Они выставили довольно приличную, по меркам мировой войны 1914 года, армию против механизированных и моторизованных вооруженных сил, которые просто обошли ее или прошли насквозь. Германская авиация тем временем разрушала ее коммуникации. Польское верховное командование, скорее всего, не поняло, с чем столкнулось. Зачем, например, надо было держать свою лучшую армию в районе Познани даже после того, как немцы обошли Варшаву, — это загадка даже для нас, невеликих стратегов. Если бы поляки в первую неделю войны отошли за Вислу, им удалось бы продержаться до зимы, и тогда грязь и снег остановили бы немцев.

Воскресной ночью в Берлине взорвались две бомбы, одна — перед министерством авиации, другая — у входа в штаб-квартиру тайной полиции на Александерплац. Естественно, в прессе и по радио никаких упоминаний об этом. Злоумышленники скрылись под покровом темноты.

Меня до сих пор мучает вопрос: если война будет продолжаться, не поддержит ли большая часть населения существующий режим? Народ весьма патриотичный и напичканный в бешеном количестве пропагандой, утверждающей, что Англия — единственный виновник войны — вполне способна воспринять идею «защиты отечества». До сих пор мне не встретился ни один немец, даже среди тех, кому не нравится режим, который считает несправедливым уничтожение Польши. Всякое морализаторство остального мира по поводу агрессии против Польши практически не вызывает отклика у населения. Граждане всех сословий, женщины наравне с мужчинами, в течение двух недель толпились у витрин в Берлине, с одобрением глазея на карты, на которых красными булавками отмечалось победоносное продвижение германских войск в Польше. До тех пор пока немцам сопутствует удача и не приходится слишком затягивать ремни, эта война не станет непопулярной.

Вчера в саарской деревушке Оттвейлер немцы похоронили со всеми воинскими почестями лейтенанта французской армии Луи Поля Дешанеля. Его отец был президентом Франции. Офицер погиб, ведя свое подразделение на Западный вал. Немецкий военный оркестр исполнил на его погребении «Марсельезу». Немцы сняли церемонию на пленку и будут использовать эту кинохронику в пропагандистских целях, чтобы показать французам, что они ничего не имеют против Франции. Черт-те что творится с радио. Только что узнал: мое сообщение из Данцига не прошло.

Берлин, 21 сентября

В сегодняшнем приказе главнокомандующий сухопутных войск генерал фон Браухич объявил об окончании операции против Польши. Таким образом, «контрнаступление» завершилось. За восемнадцать дней потрясающая военная машина, коей является германская армия, разгромила Польшу, уничтожила ее армии и изгнала ее правительство с польской земли. Но Варшава до сих пор доблестно держится.

Слышал, что президент Рузвельт предложил на специальной сессии конгресса отменить закон о нейтралитете и разрешить продажу продукции военного назначения за наличный расчет при условии ее доставки не на американских судах тем государствам, которые смогут ее покупать, — Франции и Британии. Не успел президент закончить свое выступление, как на Вильгельмштрассе сделали заявление для иностранной прессы с обвинениями его в нарушении нейтралитета. Прошлым летом я пытался выяснить, принимают ли вообще нацисты Америку в расчет. И не нашел ни одного свидетельства, что мы их хоть сколько-нибудь интересуем. Опять все как в 1914–1917 годах. Но теперь они начинают о нас задумываться.

Здесь очень надеются, что Россия поможет Германии пережить блокаду. Я, во-первых, не представляю, чтобы Гитлер поставил себя в такое положение, при котором его собственное существование будет зависеть от милостей Сталина. Во-вторых, не могу представить Советы, таскающие для нацистской Германии каштаны из огня.

Несмотря на то что немцы после уничтожения Польши хотели бы считать войну законченной, она, видимо, только начинается. Интересно, к чему бы это Гитлер сказал два дня назад в Данциге, а пресса повторила: «Мы никогда не капитулируем»? Зачем поднимать эту тему, когда твои позиции выглядят; такими прочными? Говорил с Тэсс. Ей лучше, и в мое отсутствие она заведует женевским бюро.

Берлин, 22 сентября

Одна из газет, комментируя послание Рузвельта конгрессу об отмене закона о нейтралитете, сегодня вечером пишет: «Америка — это не Рузвельт, и Рузвельт должен считаться с американским народом». Другая узрела некоторую надежду в том, что она назвала «фронтом благоразумия» в Америке. В этот фронт она включила сенаторов Бораха и Кларка, полковника Линдберга и отца Кафлина!

Берлин, 23 сентября

Генерал фон Фрич, человек, создавший современную германскую армию, а затем, непосредственно перед аншлюсом, ушедший в отставку из-за стычки с Гитлером по поводу нападения на Австрию, против которого он возражал, погиб в бою под Варшавой. Это довольно странно. Он никем там не командовал, а находился в составе полка, где числился почетным полковником.

С послезавтрашнего дня вводятся новые продовольственные карточки. Теперь немецкие граждане будут получать еженедельно: фунт мяса, пять фунтов хлеба, три четверти фунта жиров, три четверти фунта сахара и фунт кофейного суррогата, приготовленного из ячменя. Рабочие, занятые на тяжелых работах, будут получать двойную норму, и доктор Геббельс — умница! — решил классифицировать нас, иностранных корреспондентов, как занятых на тяжелых работах.

Берлин, 24 сентября

Подводя итоги польской кампании, верховное командование заявляет, что судьба Польши фактически была решена за восемь дней. К этому времени германская армия уже выполнила свою главную стратегическую задачу окружение основных сил польской армии в большой излучине Вислы. Вот еще некоторые данные: захвачено 450 000 пленных, 1200 орудий, уничтожено или захвачено 800 самолетов; к исходу восемнадцати дней ни одна польская дивизия, даже ни одна бригада не остались невредимыми.