Один на миллион - Моника Вуд

…

От мяса. От свинины там, говядины и так далее. Потом смачиваешь уксусом всю поверхность. Потом высушиваешь и используешь заново. У себя в магазине мы заворачивали в эту бумагу гитарные струны.

…

Давай-ка поищем вопрос, на который я могу ответить. Ага, вот: про людей, которые на вас повлияли. Задай мне его.

…

Разумеется, Мод-Люси сразу приходит в голову, кто ж еще. Это если говорить про детство. А потом Луиза. Луиза была гораздо позже. Иногда я вижу ее, отчетливо, как луну в полнолуние.

…

Нет, не буквально. Буквально не вижу, боже мой. Но она здесь, перед моим мысленным взором.

…

Вот как? И сколько лет он отсутствовал?

…

Пять лет — это большой срок для ребенка. В моем возрасте уже нет. В моем возрасте пять лет — все равно как глазом моргнуть. А что было, когда он вернулся?

…

Бог ты мой. А во второй раз он надолго ушел?

…

А тебе нравится новый друг твоей мамы? Это и есть тот самый секретный человек, который, может, станет в будущем твоим отцом?

…

Ты как-то раз упомянул об этом, вскользь. Между прочим, не у тебя одного неплохая память.

…

Похоже, он очень хороший человек.

…

Конечно, ты любишь своего папу. Должна заметить, однако, что не будет преступлением полюбить и маминого нового друга, если он хороший человек и к тебе относится по-доброму.

…

Конечно, конечно. На чем мы остановились?

…

Ах, да. Луиза была особенной: королевская осанка, гордый взгляд — просто красотка, ей-богу. К сожалению, я превращалась рядом с ней в мышь. Я ушла от Говарда, чтобы стать профессиональным секретарем, так что ты ведь не думаешь, что я была мямлей? Но есть такие женщины — они повелевают, и ты подчиняешься.

…

Благодарю тебя. Нет, я совсем не такого склада. Мне всегда требовалось заполнить себя, а если ты относишься к такому типу людей, то ищешь человека, который способен заполнить тебя. Она была способна.

…

В академии Лестера не было женщин, если не считать меня и поварих, которые хозяйничали на кухне, и тут ворвалась Луиза — как осенний листопад. Да, мы были своего рода подругами, я и Луиза. Академия Лестера была для нас как остров в океане, я умирала от голода, а Луиза накормила меня.

…

Мальчики у нас были хорошие, следует признать. Ничего общего с нынешними. О присутствующих не говорю.

…

Да, конечно. В основном они приезжали из Бостона. Плата за обучение была нешуточная, но на плаву академию поддерживала втайне от всех грозная миссис Эммалин Симпсон, праправнучка основателя школы. Миссис Симпсон росла в Лестере, где у женщин не было никаких устремлений, но каким-то образом умудрилась получить степень бакалавра искусств в колледже Свартмора.

…

О, это такое прямо аристократическое место, в Пенсильвании, кажется. Каждый год в июне она посещала нас, пышные седые волосы, перламутровые гребни, платье за восемьдесят фунтов, одного платья хватило бы на портьеры.

…

Цель у нее всегда была одна: чтобы на уроках английского языка и литературы больше внимания уделялось женщинам-писательницам.

…

Таким, наподобие миссис Брэдстрит[12]. Миссис Симпсон обычно выдвигала свое предложение, а мужчинам предоставляла принимать свое, так сказать, решение, после чего выписывала ежегодный чек. На прощание обязательно дарила мне коробку итальянских конфет.

…

Это поэтесса, из числа первых поселенцев. Довольно много писала про своего замечательного мужа.

…

Ничего страшного. Я сама про нее поздно узнала.

…

Так вот, миссис Симпсон умерла. Попечители думали, что старая мошенница завещала свои деньги приюту для бездомных кошек. Но нет, она поступила лучше, гораздо лучше! Ее гигантское состояние — миллионы и миллионы — переходило академии Лестера, но при одном условии. Отныне в академии для мальчиков на факультете английского языка и литературы должна преподавать женщина.

…

Да, я согласна. Бездомные кошки тоже заслуживают наследства. Но ты не представляешь, как эти попечители заламывали себе руки на заседании совета! А как же традиции академии Лестера — закатывали они глаза.

…

Нет, напротив, это было ужасно забавно. Один за другим они вставали и начинали нудить: традиции, традиции, традиции. Они бы ели эти свои традиции, если б могли. Причесывались традициями. Ну и денек был. Женщина на факультете? Немыслимо. Я вела стенограмму, это входило в мои обязанности, и некоторые слова приходилось опускать, потому что для них нет стенографических значков.

…

Конечно, они согласились. Денежный аргумент убеждает лучше всего. И вот осенью 1954 года появилась Луиза, женщина, которая одна может сделать погоду.

…

Хм. Умная. Это во-первых. Независимая. На самом деле, ее невозможно описать — нужно было ее видеть. Война очень изменила некоторых женщин. Не забывай, что это происходило после Второй мировой войны.

…

Ничего страшного, я подожду.

…

Некоторых женщин, верно. Глядя со стороны, можно подумать, что я тоже одна из этих женщин, которых изменила война. Я потеряла бедного Фрэнки. Я ушла от Говарда. Я уехала из своего города и начала новую жизнь. Но в душе я оставалась все той же девочкой, которой была всегда, лошадкой на привязи, если не считать единственного побега из стойла в возрасте четырнадцати лет, о его последствиях я уже рассказала этой твоей штуковинке — под давлением, нужно добавить.

…

Не извиняйся. Ты хороший мальчик. Твоя готовность слушать равна моему желанию рассказывать. Но я хотела объяснить, как война изменила Луизу — она потеряла двоих сыновей в один день, но эта потеря, казалось, сделала ее самой собой.

…

Сделала ее живее. Ярче. Ей было сорок два, а выглядела она на тридцать. Мне было пятьдесят четыре, а выглядела я на шестьдесят.

…

Поначалу она прекрасно справлялась. Если не считать одной заварушки, которая случилась из-за Шекспира. Мистер Шекспир, похоже, тот еще был хитрец и проказник, и мистер Валентайн возмутился интерпретациями Луизы. Так что в первый год вышла небольшая стычка, но ничего серьезного. Второй год прошел вообще спокойно, по меркам Луизы. Она учила, как ее просили, все были довольны. Но на третий год она почувствовала почву под ногами и принялась импровизировать.