Князь Двинский - Александр Башибузук

Ну что тут скажешь... Недостаток плавсредств – это очень хорошо. Если они опять пойдут в атаку всего лишь на нескольких десятках мелких посудин, да еще и днем, мы с легкостью отобьемся. А вот пушки – это весьма скверно. Но не очень. Во-первых, их еще довезти надо, а московские полки уже близко, а во-вторых, очень сомневаюсь, что они по качеству хоть как-то сравнимы с моими орудиями. В контрбатарейной борьбе мы однозначно выиграем. Тут гораздо опасней были бы обычные требушеты* – и бьют дальше чем нынешние пушчонки, да и снаряд закидывают тяжелее. Опять же, везти ниоткуда не надо, на месте довольно быстро строятся из подручных материалов. Конечно, при наличии оных материалов. Но о таковых мурза, к счастью не упомянул. Тьфу-тьфу, чтобы не накликать лихо ненароком.

В вот второй пленник, пожилой мужик типично азиатской наружности, отвечать отказался наотрез. Просто молчал, даже когда ему принялись подпаливать факелом подмышки. Правда я быстро прекратил пытку – нет смысла измываться – и так все уже ясно.

Дальше потянулось томительное ожидание. Дождь прекратился, но вместо него над рекой поднялся густой туман, что не добавило мне спокойствия. Зараза, и так не зги не видно, а тут еще эта клятая морось.

Пришлось отправить княжича Ивана на другой фланг обороны с частью его дружинников, для контроля и ободрения ратников, вдобавок, приказать периодически постреливать по воде аркебузирам, да пускать раз в час осветительные ракеты, чтобы держать татар в напряжении. Сам тоже не сидел на месте, мотался как заведенный по судам вместе с оруженосцами.

Под утро, как назло, туман стал еще гуще, а видимость упала вообще почти до нуля. К счастью, никаких признаков подготовки нападения с берега не прослеживалось; разве что иногда ржали кони, да постукивали топоры.

Выбрав момент, я наведался вместе с оруженосцами в каюту, выпить гиппокраса, своевременно приготовленного Себастьяном. Продрог до мозга костей, так и до простуды недалеко. А банальная простуда в наше время, вполне может отправить на тот свет. Да и парни мокрые насквозь, дрожат как припадочные, тоже не помешает промочить горло.

гиппокрас – горячее вино со специями.

После горячего вина сразу стало легче, я допил кубок и принялся обновлять затравки на пистолетах. У меня на зарядных полках специальная крышка приспособлена на такие случаи, но клятая сырость куда хочешь доберется. Едва закончил, потянулся опять к вину, как неожиданно, с палубы донеслись яростные крики и лязг оружия.

- Да что за нахрен? – я стремглав вылетел наружу и с ужасом обнаружил, что на корабле вовсю идет резня. И не только на флагмане, но еще на нескольких кораблях периметра обороны.

Часть орудийной прислуги уже была перерезана, остальные, вместе с латниками рубились с казанцами, которых было сравнительно немного, а еще, они почему-то были полуголыми, в одном исподнем. Но сражались отчаянно, визжали как резанные, восполняя свирепостью свою малочисленность. Но не это было самым пакостным, туман немного рассеялся и в нем, уже совсем рядом, хорошо просматривались казанские посудины, с которых быстро работали лучники. Среди них выделялись битком набитые бойцами две большие ладьи, остальные были гораздо меньше, обычные лодки и сравнительно немного.

Сразу стало понятно, что случилось. Чертовы казанцы, под прикрытием тумана послали вплавь диверсионные отряды, чтобы если не вывести из строя пушки, с которыми у них не было никаких шансов, то просто перерезать орудийную прислугу и одновременно начали штурм, прекрасно понимая, что сами диверсанты долго не продержатся.

А мои... блядь, то есть я сам, все это благополучно прохлопал. И если в самое ближайшее время мы не отобьем орудия, подоспевшие на лодках татары быстро закончат дело.

Не теряя времени, выпалил из пистоля в ближайшего татарина. Коротко зажужжал колесцовый замок, плеснулся сноп искр, из ствола с грохотом вылетел сноп огня. Казанца развернуло и швырнуло в воду. Бабахнул второй пистолет – еще один татарин рухнул навзничь с размозженной головой.

С соседнего струга пушка выплеснула длинный язык пламени, картечь хлестанула по воде, разорвав сразу две лодки в клочья вместе с экипажами. С него же шарахнуло второе орудие, оставив на воде только обломки и растерзанные тела. В разных местах недружно палили аркебузы, но татар это не останавливало, слишком малой была плотность огня.

Я приметил в руке у распростершегося на палубе канонира дымящийся запальник и рванул к нему. Сбил щитом коренастого крепыша с саблями в обеих руках, секанул наискось второго, но тут, из вырвавшейся далеко вперед лодки, на палубу к нам посыпались яростно визжащие татары.

- За Арманьяк!!! – в бешенстве заревел я.

- Гасконь, Арманьяк!!! – поддержали Александр с Шарлем, врубаясь в казанцев.

Мы уже почти сбросили их с корабля, но все равно не успевали к орудиям – татары подплыли почти вплотную.

Но тут, откуда не возьмись, оскальзываясь на лужах крови, практически между ног у сражающихся, к пушкам метнулись мои пажи. Ванятка подхватил запальник с палубы, поскользнулся на крови, проехал на заднице, заполошно закарабкался, становясь на четвереньки и все-таки умудрился ткнуть тлеющим фитилем в брандтрубку.

Орудие оглушительно рявкнуло – разрядившись прямо в борт большой ладьи, битком забитой татарами. Ту мгновенно разломило пополам, в воду посыпались истошно визжащие люди.

Антуан проскочил на нос струга, споткнулся об труп, всем телом шарахнулся об лафет, обхватил ствол рукой и несколько раз наугад ткнул факелом, стараясь попасть на затравку.

И попал...

Грохотнуло, парня отшвырнуло назад отдачей как тряпку, а по второй ладье, словно гребенкой прошлись. Она зарылась носом в воду и сразу стала тонуть.

В нескольких местах все еще шел бой, но атака уже захлебнулась. Те лодки, что не успели подойти, стали разворачиваться к берегу. Но особенно не преуспели в этом, подтянувшиеся к нам ратники засыпали их стрелами.

Туман уже почти рассеялся, стало видно почерневшую от крови, покрытую трупами и обломками воду. А потом, с берега до нас донеслись протяжные звуки труб и шум боя...

Глава 19

Первым делом, я ринулся к Антуану. Мальчишка так и лежал безвольно у борта, словно тряпка. Но следов крови на нем не было видно, только из носа стекали две темные струйки.

- Живой?

Паж слабо застонал и прошептал, не открывая глаз:

- Простите, сир...

- Хрен прощу! – сгоряча рявкнул я. – Только станешь на ноги, опять ляжешь, с ободранной жопой! Август, черт бы тебя подрал, живо сюда...

Подоспел лекарь, мальчика тотчас унесли за ним, Ванятка предусмотрительно убрался сам с моих глаз, что свидетельствовало о его способности передвигаться своим ногами. Вот же щенки... Но чего уж тут. Помогли они нам крепко, этого не отнимешь. Но все равно без выволочки не обойдутся, дабы знали, что нарушать приказы господина себе дороже. А потом награжу.