Метро 2033. Край земли-2. Огонь и пепел - Сурен Цормудян

– Окей. Не важно. С чего ты взял, что они каннибалы, Юджин?

– С того, что я наблюдал за одной из их групп. Они разделывали на мясо наших убитых. И то же самое они делали со своими убитыми. Ты понимаешь, что им плевать, чье мясо кушать – американское или русское, если они едят даже своих?

Джонсон хмурился, глядя на майора, и пытался понять, насколько тот честен.

– Послушай, Юджин. Ответь на один вопрос. Ты сам видел, что они ели человеческую плоть?

– Твою мать, я не мог ждать, пока они расположатся на опушке леса поудобнее и устроят барбекю! Я своими глазами видел, как они разделывали трупы, сливали кровь и укладывали по кускам в пластиковые мешки! Зачем они, по-твоему, это делали?! У одного их них были наплечники, украшенные человеческими нижними челюстями! А еще среди них была женщина! И у нее на ремне болтались три высушенных феникса!

– Что болталось?

– Да чтоб тебя! Пенисы! Тебе картинку нарисовать, чтоб ты понял, о чем я говорю?

– Ты когда бесишься, начинаешь путать слова! И хватит орать! Что стало с той группой джокеров?

– Я их убил.

– Отлично, Юджин! Просто отлично! А пленного взять не догадался?!

– Мы уже взяли одного. И что толку?

– Так ты и его прикончил!

– Надо было позволить ему прикончить тебя?

– Ты мог его просто ударить! Оттолкнуть! Но ты вонзил ему в горло нож!

– Ну, в чем дело, давай вернемся на то место и я извинюсь перед бедолагой, – развел руками Сапрыкин.

– Не паясничай! Просто я хочу сказать, что так нельзя, Юджин!

– Да кто бы говорил! – зло засмеялся Евгений.

– Это еще что значит?

– А то, что меня учили методам ведения допросов, которые применяли ваши еще во Вьетнаме!

– О, да иди ты к черту!

– Покажи дорогу и ступай впереди!

– Хватит!!!

Они несколько секунд буравили друг друга злобными взглядами, затем Сапрыкин уселся на поваленное дерево и как ни в чем не бывало спросил:

– Ты выяснил примерный возраст того Джокера?

Рон недовольно шмыгнул носом, посмотрел по сторонам и уселся рядом с майором.

– Зубов мудрости у него еще не было. Молодой совсем…

– Скажи это еще жалобнее, громила. И тогда, быть может, я расплачусь.

– Ой, да заткнись ты, – устало поморщился Джонсон. И посмотрел на небо, которое на миг осветилось вспышкой приближающейся грозы. – Что еще ты выяснил? Что это был за взрыв на том берегу?

– Одна из наших общин теперь полностью оккупирована каннибалами. Люди успели эвакуироваться. Но, к сожалению, не все… В захваченном поселке у нас имелось… В общем, там были кое-какие боеприпасы. Пара наших ребят взорвала их, чтоб те не достались захватчикам.

– Боеприпасы? – Рон внимательно посмотрел на собеседника. – И много у вас еще таких… боеприпасов?

– Это имеет сейчас какое-то значение?

– Разумеется, имеет, Юджин. Вы все еще представляете для нас угрозу.

– Сейчас для всех представляют угрозу каннибалы. Ты этого еще не понял?

– Я не могу полагаться только на твои слова и после этого убеждать своих людей в том, что у нас с вами общий враг, который опасен для нас так же, как и для вас. Ты должен это понять.

– Тогда предлагаю тебе проверить, что я говорю правду.

– Каким образом?

– Отправляйся к этим джокерам и попробуй установить контакт. Полагаю, когда ты поймешь, что это была не самая умная мысль, ты успеешь убить десяток этих клоунов, учитывая твои физические данные. Но после ты все равно станешь едой. А вместе с теми, кого ты убьешь перед этим, ты сделаешь их трапезу только сытнее.

– Ты меня не убедил.

– Так я и не убеждаю. Я тебе предложил вариант. А дальше ты уж сам.

Небо снова раскалилось добела и тут же потухло, уступив ночи.

– Ладно. Оставим это пока. Что тебе еще удалось узнать? Ты ведь не только убивал, но и собирал информацию, надеюсь?

– Я послушал их разговоры. И у них действительно очень странный язык. Но мне показалось, что я слышал какое-то подобие известных слов различных языков мира.

– Ты полагаешь, что это что-то вроде транснациональной террористической группировки?

– Ну, – Сапрыкин кивнул, – вроде того, но это у тебя вышло слишком официально. Я бы назвал это – дерьмо со всего мира.

– Окей, – усмехнулся Джонсон. – Но как такое могло получиться?

– Я не знаю, приятель. Возможно, когда весь мир накрыло безумие, и он кувырком отправился прямиком в ад, эти люди, или первое их поколение… Ну не знаю… Быть может какой-то огромный международный аэропорт или курортные острова с роскошными гостиницами и уютными бунгало… Может там их общество взяло начало. Но люди, сгруппировавшиеся в банду, были из разных стран и, как могли, пытались преодолеть языковой барьер. В итоге получился примитивный международный сленг, на котором они и говорят теперь.

– Думаешь, такое возможно?

– Конечно нет, Рон. Я думаю, группа ученых специально придумала свой язык. Помесь клингонского и эльфийского[22]. И это все костюмированное шоу для этого вашего Комик-Кона в Сан-Диего!

– Да прекрати уже свой сарказм, Юджин!

– Ну, а что тебя смущает? Я считаю, что разные люди, по каким-то причинам оказавшиеся в стороне от Армагеддона, но в местах не очень богатых на ресурсы, вполне могли сбиться в итоге в банды, пожирающие друг друга от голода. И рано или поздно такое должно было привести к тому, что одна из них взойдет на вершину пищевой пирамиды. И теперь они как саранча, кочуют по миру и опустошают островки жизни. Я думаю, что примерно так все и было. Даже здесь, у нас, в самом начале возникла банда каннибалов. Благо, всех остальных кулинарные пристрастия этих гурманов смущали настолько, что банду эту быстро помножили на ноль. Простые и примитивные как само зло идеалы способны собирать вокруг того, кто их проповедует, примитивных и слабых людей. И если это вовремя не остановить, они превращаются в саранчу. В стаю пираний. И тогда горе всем остальным…

Джонсон мрачно посмотрел в сторону очередной небесной вспышки:

– Да. Среди нас тоже когда-то возникла группа таких людей. Их было пятеро. Они все твердили, что нельзя заботиться о слабых. Твердили о естественном отборе. Твердили, что если человек не может позаботиться о себе сам, то он должен пойти на корм всем остальным.

– Капитализм, – усмехнулся Сапрыкин.

– При чем тут капитализм? Впрочем, мне не с чем сравнивать.