Случайный билет в детство - Владислав Стрелков

Когда Щупко начала собирать наши работы, в кабинет с журналом в руках зашел Коротов.

– Садитесь. – Он остановился у доски и объявил: – Ваши контрольные работы проверены. Могу обрадовать – плохих оценок, то есть двоек – нет. Да и троек всего две. Сейчас я объявлю результаты по вашим работам и соответственно оценки за год.

– Итак, – Василий Владимирович открыл журнал. – Антонова – пять, Агаревич – четыре, Васильчиков – три, Волжанин – четыре, Вязов – четыре…

Дальше я слушал вполуха.

– …Зеленина – пять… Толина – пять… Савин – четыре…

– Оп-па! – удивился Олег, – я на такую оценку и не надеялся. Вот повезло…

На стол упала записка. Развернул. «Огромное спасибо!!!», а под надписью довольная рожица.

– А это от кого? – спросил Савин.

Я понял, от кого, но промолчал, просто пожав плечами.

– Наш пострел, – хмыкнул Савин, – сам не знает где поспел.

Потом учителя ушли проверять наши «шедевры», а мы остались в классе – обсуждать предстоящий поход и дискотеку. На удивление, преподаватели справились быстро.

Очень довольные мы шли домой, чуть ли не вприпрыжку. Не поддаться всеобщему настроению было невозможно. Да и итоговым оценкам можно было радоваться – у меня ни одной тройки за год. У Савина их на две меньше, чем в прошлом году, что привело его в дикий восторг.

У его подъезда остановились.

– Когда к Вершине пойдёшь? – спросил Олег.

– Откладывать не буду. Сейчас пообедаю и двину.

– Я с тобой, – решил Савин, – а то опять втюхаешься в историю, вытаскивай потом тебя.

– Это когда такое было-то?

– Было-было, – усмехнулся друг, – так что вместе пойдем.

Родители были дома. Порадовал их своими успехами и я быстро пообедав, выскочил во двор. Олег уже ждал меня, мерял шагами ширину дороги у крыльца.

До четвертого дома топать далековато. Он находился на самом краю микрорайона, и идти к нему пришлось постоянно в гору, хоть и очень пологую. Пройдя мимо школы, Савин пошутил:

– Какое-то восхождение к Вершине.

Через пятнадцать минут мы подошли к четвертому дому. Эта пятиэтажка была восьмиподъездная, в отличие от остальных домов в микрорайоне. Из какого-то окна, в районе третьего этажа, слышалась отборная брань.

– Во загибает, – прислушался Олег, – и где тут Вершину искать?

– И спросить не у кого, – оглянулся я.

Напротив дома кроме играющих детей никого не было. Поймав пробегающего мимо мелкого мальчишку, спросили:

– Вершинина знаешь?

– Знаю, – кивнул тот важно.

– А где живет?

Пацан показал на третий этаж, с которого неслись звуки матерного скандала.

– Вон его окна. – И вывернувшись из рук, ускакал к песочнице.

– М-да, – пробормотал Олег, – можно было догадаться…

Во всех домах нашего микрорайона планировка была однотипная, поэтому определить номер квартиры труда не составило.

– Здесь меня подожди, – сказал я Савину, – чего вдвоём туда переться?

– Угу, – кивнул Олег и сел на лавку.

В подъезде невыносимо пахло краской. Советская химия – самая вонючая химия в мире! Стараясь не касаться стен и перил, и дышать через раз, поднялся на третий этаж. Нужная дверь была жутко обшарпанной и выглядела дико среди других, аккуратно оббитых дерматином. В районе замка множественные трещины и вмятины, как будто дверь много раз отжимали топором или монтировкой. Звонок отсутствовал, точней, вместо него торчали только провода. Постучался. Подождал немного, слушая доносившийся через дверь скандал. Этажом ниже громко хлопнули дверью, и двое быстро сбежали по лестнице. Я ещё раз постучал, затем повторил, но сильней. Оглохли, что ли, они там от своего мата?

Только я собрался в последний раз долбануть по двери, как она сама распахнулась. Из квартиры на меня пахнуло жуткой смесью курева, потных тел и перегара, отчего я отшатнулся на шаг назад. Запах краски показался мне гораздо приятней. Кто-то в глубине комнат продолжал выстраивать матерные рулады.

Во, даёт! – подумал, слушая как в матерную композицию вплетаются словечки из «фени». А внутри-то какой бардак! М-да, тут уборки давно не проводили. Вдоль стены стояли разнокалиберные бутылки. Это сколько они выпили-то! Мне даже стало немного жаль Вершину. Попал парень под закон яблока, и не того, что на Ньютона свалилось, а того, что рядом с деревом упало. С такими родителями дорога жизни определяется автоматически.

Из-за двери, держась за ручку, вышла женщина в халате с растрепанными волосами. Она, пьяно покачиваясь, смотрела на меня, щуря то один, то второй глаз. Видно, в глазах троилось, и женщина пыталась сосчитать количество визитеров. Наконец она вперила в меня правый глаз и спросила хрипло:

– Чё надо?

– Игорь… дома? – через кашель выговорил я. Ну и дурман тут. У самого скоро в глазах троиться начнёт.

– Нет его, шляется где-то. – Женщина скривилась и покачала головой. – А где, не знаю.

Дверь захлопнулась, обдав напоследок жуткой вонью. И как они не угорят там? Я быстро сбежал вниз, хотелось вдохнуть свежего воздуха, а то голова уже кружиться начала. На площадке первого этажа услышал какую-то возню, доносившуюся с улицы. Выскочив из подъезда, обнаружил, что три пацана окружили Савина и молотят его куда попало.

– Ё-п!

С ходу пробил кулаком ближнему, чуть выше поясницы. Второму, самому высокому, ударил в бок, сильно, не жалея. Терпеть ненавижу – когда всей толпой на одного. Теперь вон на асфальте от боли корячатся. Последнего пацана перехватил за руку и, загнув болевым, посадил на асфальт рядом с остальными. Сидят, морщатся и зубами от боли скрипят. Белобрысый, что получил удар в поясницу, попытался приподняться и получил хлесткий удар в лоб.

– Сидеть! – рявкнул я всей троице и спросил у Савина:

– Что за сыр-бор?

– Да вот, понимаешь, – ответил Олег, потирая челюсть, – сижу я на лавке, тебя жду, тут выходят двое из подъезда и сразу плюют в меня.

– Не понял… как это плюют?

– А вот так, подошли и плюнули. – И Олег показал как – зычно харкнув в сторону, затем рассказал, как было дальше – после того, как оба плюнули, Савин зарядил одному по челюсти, а второму в грудь. Тут кто-то сзади налетел, сильно по спине ударив…

– Ладно, – прерываю Савина, – сейчас разберемся.

Присел и схватил одного из «верблюдов», самого высокого, по-особому – большим пальцем за подбородок, а средним под глазом. Другой пацан, что сидел рядом, попытался встать. Дал ему кулаком в лоб, отправляя в легкий нокдаун. Савин стоял рядом и контролировал третьего, не давая тому подняться.

– Чего на пацана плевали? – спросил я белобрысого и потянул его на себя. «Верблюд» справа опять попытался встать, я хлопнул его ладонью по щеке, возвращая обратно, и рявкнул белобрысому: