Жаль, не добили - Александр Тамоников

Впереди на тропе мерцали двое. Бабула, с ним женщина в защитной одежде. Снова баба, будь она трижды проклята! Эта особа держала его за плечо, вцепившись в ткань френча. Такое ощущение, что тащила, подгоняла. Подустал пан хорунжий, или как его там по их иерархии?

Алексей снова ускорился, у него открылось второе дыхание. Что задумала эта чертовка? Она внезапно потащила Бабулу наверх, оба перевалили через гребень, запрыгали вниз по левому склону.

Все понятно. До скал, где можно укрыться, они добежать не успеют. Зато слева низина и густой кустарник.

Алексей повторил их маневр, припал на колено, затаил дыхание, плавно нажал на спуск.

Баба споткнулась, заскользила вниз со склона, выпустила спутника, упала. Бабула в панике заметался. Он кричал ей что-то, она отмахивалась. Мол, уходи! Дважды упрашивать главаря не пришлось. Он понесся в кустарник, высоко подбрасывая ноги.

Алексею снова пришлось поднажать. Камни мешали, катились вниз.

Женщина попыталась подняться, но не смогла, охнула, упала боком. Видит бог, Алексей не стал бы ее добивать. Но она сама вытянула руку с пистолетом и стала стрелять. Капитан не оставил ей ни единого шанса.

Бабула уже пропал. Алексей кинулся вниз, влетел в кустарник, вступил с ним в неравную схватку. Упругие ветки вышвыривали его обратно. Ну уж нет, он не согласен!

«Неужели тебе лень головой подумать?» – укололо под мозжечок.

Капитан сообразил, что надо делать, начал выбираться из тальника, потом вскарабкался на гряду. С высоты открывался совсем другой вид. Метрах в тридцати, немного правее, тряслись ветки кустарника. Через густые заросли ломился какой-то кабан.

Кравец пробежал вперед по склону, добрался почти до самых скал. С высоты он видел, куда идет Бабула. Кусты обрывались у каменной горки, туда капитан и побрел. Прошел метров тридцать, сел на бугорок, закурил, пока выдалась свободная минутка. День уже кончался. Очень быстро пробежало время.

Отдохнуть удалось недолго. Алексей различил треск сучьев, насторожился, бросил окурок, затоптал его. Потом поднялся и, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, побрел к кустам. Он практически угадал то место, откуда должен был выпасть Бабула.

Тот вывалился из зарослей, весь оборванный в клочья, исцарапанный. Он с хрипом дышал, глаза его очумело вращались. Из царапины на щеке сочилась кровь.

Очень странно, но Алексей не чувствовал не только радости, но даже и простого человеческого удовлетворения. Только дикая усталость и пустота. Он выследил, поймал зверя, но это ведь в любом случае должно было произойти. Капитан стоял и ждал.

Бабула согнулся в приступе кашля, выпрямился, увидел его, закричал дурным голосом и вскинул «Парабеллум». Алексей выстрелил первым. Пистолет полетел в кусты, Нестор схватился за простреленное запястье. Он шипел, с ненавистью таращился на офицера государственной безопасности, столь презираемого им.

Все произошло очень быстро. Бабула еще не мог поверить – ведь ушел же! Какого черта! Алексей давал ему время прочувствовать, осознать с полной ясностью, что сейчас произойдет.

Понимание пришло не сразу.

Нестор покрылся зелеными пятнами и заявил:

– Эй, Кравец!.. Ладно, ты снова выиграл. Забирай меня в тюрягу, так и быть. Чего ты ждешь, капитан? По морде хочешь дать?

– На колени становись, – тихо проговорил Алексей.

Тот уже все понял, стал ругаться, умолять. У него не осталось сил сопротивляться. Ствол автомата продавливал дыру в его черепе. Преступнику пришлось опуститься на колени.

– Кравец, ты что задумал? – просипел он, обмирая от страха. – Я сдаюсь, раскаиваюсь. Падла, что ты хочешь делать?

Алексей не стал ничего говорить, просто выстрелил. Хочешь убить – делай это сразу, не смеши свою жертву разговорами. Бабула уткнулся носом в сырой лишайник. Алексей без сил опустился рядом, закурил вторую папиросу. Несколько минут он энергично дымил, задумчиво смотрел на мертвого врага, но радости почему-то не чувствовал.

Капитан привязал ремень к лодыжке мертвеца и дотащил его до тропы. Там он лишился сил, сел, закурил третью папироску подряд.

Выстрелы на базе уже давно отгремели, там мельтешили какие-то фигурки. К нему бежали трое. Он не так уж далеко ушел. Два запыхавшихся красноармейца и Газарян, вполне живой и здоровый, хотя порядком ободранный.

Алексей был счастлив его видеть. Жив, курилка армянская!

– Командир, мать твою!.. – взревел Газарян, бросаясь в объятия. – Живой! Снова дымишь. Когда же ты накуришься, наконец? А это кто? – Он ткнул пальцем в кучу дерьма в защитном френче, валяющуюся под откосом. – Я правильно понял?

– Абсолютно, – сказал Алексей.

– Ну, ты даешь! – восхитился товарищ. – Мало того что твой путь сюда усеян трупами прекрасных дам…

– Там были не только дамы, – заметил Алексей.

– Не только, – согласился Газарян. – Там были и особи мужского пола. Один орангутанг чего стоит…

– Это не орангутанг, – перебил его Алексей. – Человек, которого внедрил в банду капитан Толмачев. Он очень нам помог.

– Серьезно? – Газарян насупился. – Извини, не знал.

– Там еще Греков убитый лежит, – добавил Алексей. – Ты, наверное, не заметил.

– Нет, это ты не заметил, что он живой! – заявил Газарян. – Пуля касательно по черепу чиркнула, вот башку кровью и залило. Легкая контузия, обморок. В данный момент товарищ Греков направляется в госпиталь и передает тебе пламенный чекистский привет.

Фу ты, черт, облегчение невероятное. Хоть четвертую закуривай!

– Еще одна дама идет, – сказал Газарян, всматриваясь в даль. – Кажется, к тебе, командир. Эту не убьешь?

– Эту не убью. – Алексей улыбнулся. – Даже наоборот.

– Наоборот – это как? – озадачился товарищ.

– Много будешь знать, скоро состаришься, товарищ лейтенант!

По тропе со стороны базы брели двое. Возбужденный Якимка тащил за руку Лесю. Она передвигалась как неживая, насилу волочила ноги.

Мальчишка узрел живого капитана, заволновался, начал ей что-то трещать. Она тоже возбудилась, стала всматриваться. Изменилось лицо, расправились плечи.

Леся явно не ожидала, что этот парень останется жив, боялась узреть его хладное тело. Она быстрее пацана бросилась к нему. Девушка плакала, смеялась, прижимала руки к груди. Капитан обнял ее, она зарделась, уткнулась в него лицом, стала рыдать, как будто он все-таки помер. Алексей гладил ее по слипшимся волосам, чувствовал, как неудержимо поднимается настроение.

– Господи, я так боялась за тебя. – Она увидела тело под откосом, задрожала, но передумала устраивать истерику, тоже обняла его. – Все хорошо, ты здесь.

– С женщинами все в порядке? – поинтересовался он, протянул руку и привлек к себе Якимку, который потерянной сиротой мялся под боком.