Сон разума или иная реальность - О. Странник

Научившись просыпаться во сне, Моэрс-Мессмер решил воспользоваться этой способностью для удовлетворения полученного любопытства и произвел множество экспериментов с осознанными сновидениями. После того, как его «нерушимый интеллект» погрузился в осознанные сновидения: «….внезапно стало темно. Через некоторое время снова появился свет. Слово, которое давно держалось у меня на языке, наконец, вырвалось: волшебство! Я оказался в городе, на широкой, относительно пустынной улице. Возле одного из ближайших домов я увидел ворота. Они были закрыты, справа и слева располагались выступающие колонны. Колонны состояли из пяти кубических камней, поставленных один на другой, между ними было протянуто нечто в виде каменной гирлянды. «Это все должно вырасти!» – выкрикнул я. Вначале ничего не случилось, даже несмотря на то, что я изо всех сил пытался вообразить, что ворота становятся больше. Внезапно второй большой блок слева стал рассыпаться огромным количеством мелких камней. Они все сыпались и сыпались, смешиваясь с песком, и вскоре от облака ничего не осталось, лишь огромная куча щебня лежала на земле. Я заглянул в образовавшуюся дыру и увидел серую стену позади».

Этот отрывок иллюстрирует использование Моэрсом-Мессмером различных слов (например, «волшебство»), способных напомнить ему то, что он хотел предпринять в сновидении. В другом сне он решил проверить, действительно ли люди разговаривают в сновидениях: «….Я был на широкой улице, по которой проходили люди. Несколько раз я хотел заговорить с кем-нибудь, но в последний момент начал робеть. Наконец я собрал все свое мужество и обратился к проходившему мужчине: «Вы – обезьяна». Я выбрал эту фразу, чтобы спровоцировать его на грубый ответ. Он остановился и посмотрел на меня. Мне было неудобно, и я готов был извиниться. Но затем я услышал его голос: «Я ждал этого. Это уже давно тяготило ваш разум». Я не помню, видел ли я, как он говорит. Он продолжил свою речь тоном проповедника, однако я понимал, что скоро все забуду. Я схватил записную книжку и вытащил ее из кармана. Осознав всю абсурдность такого намерения, я отбросил книжку в сторону».

Десять лет спустя американский психиатр Натан Раппорт описал радость осознанного сновидения в статье, озаглавленной «Приятных снов!». Согласно Раппорту, природа сновидений лучше всего поддается изучению в тех редких случаях, когда человек осознает, что «спит». Его метод вхождения в осознанное сновидение очень похож на метод Петра Успенского – перед сном, лежа в постели, экспериментатор должен периодически прерывать поток своих мыслей, настойчиво припоминая каждую мелочь, стремящуюся в этот момент исчезнуть из «сознания». Привычка такой интроспекции вскоре станет распространяться и на сами сновидения. Энтузиазм Раппорта можно передать словами, которыми он заканчивает свою статью: «Почему бы не попытаться описать то волшебное великолепие сновидений, которое вспоминается так редко? Эти магические фантазии, странные, но прекрасные сады, это сияющее великолепие – все это может наблюдать только тот, кто проявляет активный интерес, изучая все восприимчивым бодрствующим разумом, благодарным за великолепие, превосходящим самые совершенные таланты, изобретаемые реальностью. Поразительная красота сновидений может сторицей воздать тому, кто их изучает. Но есть и более высокая цель. Уделяя внимание снам, мы сможем лучше познать и исцелить наш ум, не соприкасающийся в этот момент с реальностью. В приятных сновидениях скрывается множество секретов загадочного явления под названием жизнь».

Несмотря на то, что осознанные сновидения известны со времен античности, лишь в 19 веке люди поняли всю значимость этого феномена, и занялись его исследованием. Здесь можно усмотреть параллель с электричеством. О нем знали еще греки, однако на протяжении тысячелетий оно считалось диковинкой. Научные исследования электричества заложили основу удивительному технологическому прогрессу, и он получил множество неожиданных приложений. Одно из самых неожиданных будет описано в следующей главе, и оно относится к научным исследованиям осознанных сновидений. Сновидение вырабатывается самим человеком из бесчисленных нитей, сплетающихся в узоры неуловимой, но захватывающей сложности: одна нить исчезает из поля нашего сознания, но она вовсе не оборвалась, а только спустилась вниз; другая не появляется внезапно, но это – все та же нить, прошедшая по невидимой стороне ткани и снова появившаяся на видимой для нас поверхности; глядя только на отрывок ткани и только с одной стороны, наше сознание не в состоянии разглядеть в сложных узорах всей ткани, взятой в ее целостности.

Почти у каждого в снах бывают моменты, когда неожиданно возникает догадка, что происходящее – сон. Как правило, сохранить это осознание и не проснуться, продолжать осознанно существовать в сновидении удается немногим и очень недолго. Искусство сновидений начинается с осознания себя во сне. То, что позволяет пребывать в сновидении с сохраненным самоосознанием, мы называем контролем. Одно из средств установления контроля упомянуто в известных книгах Кастанеды: поднесение во сне к глазам собственных рук. Этот метод достаточно универсален. 2. Как только руки начинают расплываться или менять очертания, следует немедленно перевести взгляд на другие предметы. Глядя на предметы центральным зрением, боковым следите за руками и наоборот. После взгляда на руки иногда продолжается обычный, хаотичный сон, но любая несуразица уже не проходит незамеченной, а с любопытством фиксируется. Иногда же проекции подсознания уступают место иной реальности, убедительной и явно не «снящейся». Весьма распространено промежуточное состояние: сновидец оказывается в реальном месте этого мира, но на ландшафт накладываются образы обычного сна, порождения индивидуального подсознания и фантазии. Ими можно управлять, их можно использовать. Смотрите на все мельком, вскользь, вновь и вновь возвращаясь к рукам, – пока образы снящегося мира не обретут устойчивости. (Насколько всё индивидуально – Цветков считает, что вообще невозможно во сне рассматривать свои руки!). Фиксация взгляда ведет к пробуждению, активная вовлеченность в происходящее – к утрате самоосознания и погружению в сумбур обычного сна. Контроль – это искусство балансирования между тем и другим.

Итак, основные принципы контроля: Не смотреть пристально, смотреть вскользь, рядом. Подвижность взгляда. При необходимости – уход из сна фиксацией взгляда или «опрокидыванием» назад. Развитие «чувства падения» при дневной релаксации. В критических ситуациях днем наблюдайте за своим страхом («душа ушла в пятки»), – это великолепный источник силы для сновидца!

Часто осознание «это – сон» провоцируется пониманием нелепости, невозможности происходящего. Привычка «с сомнением» смотреть на обыденную, дневную реальность также способствует осознанию себя во сне. Например, прогуливаясь по улице, представьте и ощутите, что все вокруг – сон и побудьте с этим ощущением достаточно долго («могу взлететь, но не хочу»). Для такой практики благотворны одиночество и необычные ситуации, пейзажи, явления, «местА силы».

Границы между сном и явью должны стать подвижными и управляемыми. Такая подвижность, стирание границ имеет два полюса: «бредовость» (погруженность в происходящее) и сознательность (прозрачность восприятия, невовлеченность, внутренняя отстраненность). Первое представляет собой патологическую крайность обыденного сознания, второе – выход из него в подлинную сознательность, пробужденность. В обоих случаях могут иметь место необычные явления, но в первом они порабощают человека (что часто происходит с уфологами, контактерами), во втором – человек остается свободным и, в медицинском смысле, совершенно вменяемым. Вероятность осознания себя во сне прямо зависит от интенсивности дневного самоосознания. Но есть и обратная зависимость: полноценное пробуждение днем достигается на основе «пробуждения внутри сна». Спонтанное самоосознание во сне чаще происходит у детей и подростков – в периоды обостренного самоосознания в яви дневного мира, когда этот мир еще достаточно нов и непривычен, а состояние удивления – естественно и глубоко. Привычность – главный враг осознания. Сновидцу следует во всем искать новые пути, а старые – по-новому воспринимать. Автоматизм постоянного зависания между воспоминанием и планами уступает место интенсивному переживанию настоящего момента. Сновидец отдается целиком каждому делу, но внутренне отстранен. Это – контроль наяву. Внешне одинаковые действия могут совершаться с разной степенью осознанности и свободы.