Любимец моих дьяволов - Ева Мелоди

Вечером после одного особенно невыносимого шопинга, купил бутылку вискаря. Треснули с Борькой, чтоб расслабиться. Только парня быстро развезло, плакаться начал, что влюбился, и не может больше терпеть. Хочет признаться Лизке.

— Зачем? — спрашиваю. Неужели, дурак, не понимает, что Белоснежка и так в курсе, что жрет с ее руки. На все готов. Понимает, конечно. И наслаждается этим. Пожирает эмоции.

— Не могу молчать. — Продолжает Борька. — Антонио почти не появляется, так может… Может ее сердце свободно?

Ага, свободно. Точнее — пустое оно, как эта бутыль вискаря. А скорее всего — вообще нет его, сердца. Давно выбросила за ненадобностью. Сам не понимаю, как мог раньше видеть в этой блондинке ранимость, трогательность. Видать у самого мозги поплыли. Сейчас же Лизка показала себя во всей красе. Как умеет вывернуть мужика наизнанку и выбросить за ненадобностью.

А Борис все больше мрачнел и напивался.

— Я влюбился в нее. Втюрился по уши. Правильно ты предупреждал…

Наблюдаю за ним и себя вижу. Словно мои слова говорит. Влюбиться в суку… Это все равно что в руки ей собственноручно оружие вложить. Которым она пристрелит. Не успел срулить вовремя, все, ты покойник. На всю жизнь бешеная зависимость.

* * *

Несмотря на паршивые отношения, на то что волком каждый раз на меня смотрит, делаю попытку еще раз поговорить. Белоснежка обычно предпочитает Борьку в институт с собой брать, но тут я парня попросил — подменить меня, поменяться на вечер.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Увидев меня на месте водителя на секунду Лизка сбивается с шага. Но потом выправляется, моментально нацепляя маску полного равнодушия. Скользит на сиденье, обычно она с Борькой рядом сидит. Замешкалась, но быстро сообразила, что слишком явно будет, если на заднее пересядет. Но видно — ей это усилий стоит. Ненавидит настолько, что рядом сидеть противно.

— Почему ты? Меня Борис возит в институт, — нарушает молчание Лизка, когда выруливаю на МКАД.

— Это проблема? Так важно какой из охранников тебя везет?

— Нет. Но его компания приятнее.

— Даже не сомневаюсь. Можешь не подчеркивать, я в курсе насколько неприятен тебе.

— Хорошо, я рада, что в курсе.

— Знаешь, я ведь просил Германа увеличить штат охраны. Но твой папка сказал денег нет.

— Можешь не под**бывать, я в курсе. Женушка во всю разошлась и папа на мели, — едко отвечает Белоснежка.

— Я сказал как есть. А тебе не идут грубые слова.

— Отвали.

— И это тоже мерзкое слово. Я ведь не пристаю, сама разговор начала. Чем я так раздражаю?

— Постоянными вопросами, — бросает Лизка.

— Ясно. Ну ты потерпи еще немного. Иван на следующей неделе возвращается. Только это… С Борисом полегче, притормози. У парня от тебя совсем крышу сорвало. Аж страшно за него. Ты понимаешь, что с ним делаешь? Да ни хрена ты не понимаешь.

— Какое тебе дело до нас? — взвивается Лизка.

— А разве есть «вы»? Не надо тупых разводок, малыш. Есть только ты и твои игрушки. Ведь правда? Мне если честно — пох*ю. Но тут парнишку стало жалко. Совсем зеленый деревенский дурак, далеко у него крышу унесло, не соберет. Неужели прикольно травить младенцев?

— Не лезь, тебя не касается, — кидает как кость последнюю фразу Брейкер и выпархивает из машины.

* * *

И снова вечеринка у Дашки. Карнавал или что-то подобное. Впрочем, в подробности нас с Борькой не посвятили. Только указания одеться официально, черные костюмы, черные рубашки и даже галстуки.

Оказалось, вечеринка в силе Gangsta Party. Тайная встреча гангстеров и бандитов всех мастей, ну и конечно очаровательных спутниц в блестящих платьях а-ля тридцатые. Крестный отец, Криминальное чтиво… Но это я позже прочту на огромном плакате возле клуба. А пока — жду свою хозяйку изнываю от скуки и сонливости. Зевота проходит стоит только Лизке показаться на крыльце дома.

Не думал, что сможет удивить меня нарядом. За эти полгода службы ее телохранителем на какие только ее шмотки не насмотрелся. Лизка умела выгодно себя подать. Всегда в разном, стили, тряпки. Всегда секси.

Но сегодня Белоснежка в мужском костюме. Маленький такой мужчинка в шляпе, впервые гомиком себя ощутил, потому что только увидел ее — сразу член каменным стал. Не знаю, почему так завело меня. Не могу взгляд оторвать. Неприступная, красивая как ангел, хоть и косит под мужика.

— Чего уставился как баран на новые ворота, — хлещет грубой фразой. — Ты за рулем. Борь, ты со мной, малыш.

И последнее слово, малыш — сладко так, с придыханием. Руки сами в кулаки сжимаются. Сколько тренингов с собой проводил, что не реагирую больше на суку. Все бестолку. Снова реакция бешеная.

Приезжаем на вечеринку. Как назло начинается противный мелкий дождь. Гостей много, спешат в клуб, кто-то сообразил зонт прихватить, кто-то нет и мокнет в ожидании пока охрана проверит пригласительные. Разглядываю вереницу гостей. Все и правда разодеты под гангстеров. Мимо проплывают несколько Мерилин Монро. Засматриваюсь на их глубокие декольте.

— В машине останешься, — Белоснежка мне фразу как псу дворовому кидает.

Не понимаю, как можно стервой такой быть. Ну не понравилось ей с Антонио трахаться, я-то чем виноват? Сколько можно как с псом бездомным со мной разговаривать.

Дождь припускает сильнее, Борька заботливо зонтик над принцеской раскрывает. А я печку врубаю и Металлику «Unforgiven». Мне и не хотелось совершенно на эту вечеринку. Сам не заметил, как задремал. Проснувшись, смотрю на мобильный — прошло больше двух часов. Нехило я поспал — всему виной работа на два дома — на Белоснежку без продыху пашу, еще и на Седого. Хотя не сказать, чтоб он в нашей компании был главным. Но с боссом меня пока не удостоили чести познакомить — все вопросы через Матвея. Ну да ладно. Решаю проверить как там принцеска с Борькой в клубе, и спросить, когда домой — вроде обещала отцу что недолго, что завтра типа экзамен. Вот только Герману все равно посрать — улетел этим вечером на Гаваи с Маринкой. Решил устроить себе недельный отпуск. А по сути — разрядить обстановку в доме. Жмот хренов, на охрану нет у него денег, на Гаваи — есть. Хотя можно мужика понять, последняя песнь, так сказать, эта его Марина. А Лизка… Сколько можно парней перемалывать и выплевывать? Зачем вообще ей охрана — чтобы эго свое долбанутое тешила?