Долина лошадей - Джин Мари Ауэл

коснулась его пальцем и увидела оставшийся на коже черный след. Затем она принялась разглядывать кусок железного колчедана. Откуда могла появиться эта искра? Что ее вызвало? Она ударила этим блестящим камнем по куску кремня – ничего другого она не делала… Эйла неуверенно ударила камнем о камень. Ничего необычного не произошло.

Эйла недоуменно хмыкнула и вновь ударила камнем о камень – на сей раз куда сильнее и резче. Из камня вылетела искра. В тот же миг в голове ее родилась совершенно безумная идея – странная, волнующая, немного страшноватая.

Она осторожно положила оба камня на шкуру, лежавшую на кости мамонта, и принялась собирать материал для разведения костра. Когда все было готово, она поднесла камни к труту и сильно ударила ими друг о друга. Отлетевшая от них искра упала на землю и тут же погасла. Эйла изменила взаимное положение камней и вновь ударила, но на сей раз удар ее оказался слишком слабым. Она повторила его и увидела, как отлетевшая от камней искорка упала прямо на трут. Дымок, поднявшийся от него, вдохновил ее на продолжение этих попыток. В тот момент, когда на трут упала еще одна искра, подул ветерок. Она ярко вспыхнула и тут же погасла.

«Ну конечно! Ее нужно раздувать!» Эйла села поудобнее и вновь ударила камнем о камень. Сильная яркая искра упала в самый центр трута. Эйла осторожно подула на фибру и, увидев, что огонек стал постепенно разгораться, добавила к ней щепочек и стружек. Вскоре над ними уже заплясал огненный язычок.

Как просто! Она не верила собственным глазам. Ей захотелось повторить те же действия вновь. Взяв еще один комок трута и подсыпав к нему стружек и щепок, она разожгла огонь во второй, в третий и в четвертый раз! Ее душой овладело странное возбуждение, соединявшее в себе страх, изумление и радость открытия. Она поднялась на ноги и уставилась на четыре маленьких костерка, горевших у ее ног.

Уинни вышла из-за скалы, привлеченная запахом дыма. Огонь, который прежде так пугал лошадку, теперь вызывал у нее ощущение безопасности.

– Уинни! – воскликнула Эйла, подбежав к кобылке. Ей не терпелось поделиться своим открытием с другими. – Уинни! Посмотри на эти костры! Я добыла огонь при помощи камней! Ты можешь себе это представить? Камней!

В тот же миг солнце вышло из-за облаков, и камни, которыми был усеян берег, засверкали, отражая свет его лучей. Казалось, что сверкал весь берег.

– Я была не права, когда решила, что в этих камнях нет ничего особенного. И как я не поняла этого сразу! Ведь и мой тотем дал мне точно такой же камень! Теперь я знаю, что в них живет огонь. Я его видела. – Она вновь впала в крайнюю задумчивость. – Но почему я? Почему выбор пал на меня? В прошлый раз Пещерный Лев дал его мне в знак того, что Дарк будет жить. О чем он хочет известить меня теперь?

Ей вспомнилось мрачное предчувствие, возникшее у нее ночью, когда она поняла, что огонь в ее очаге погас. Она поежилась, хотя вокруг полыхало четыре костра. Впрочем, уже в следующее мгновение ее охватило радостное, ни с чем не сравнимое чувство, ведомое всем первооткрывателям и первопроходцам.

Глава 8

– Здравствуйте! Здравствуйте! – выкрикивал Джондалар, сбегая вниз к берегу реки.

Страшная тяжесть свалилась с его сердца. Казалось, что не остается ничего иного, как опустить руки и сдаться, но звук человеческого голоса вновь наполнил его надеждой. Он совершенно не думал о том, что незнакомцы могут повести себя враждебно, – уж слишком мучительным было чувство собственной беспомощности, терзавшее его с того момента, как он увидел недвижное тело Тонолана. Но незнакомцы, похоже, были настроены достаточно дружелюбно.

Окликнувший его мужчина держал в руках веревку, конец которой был привязан к шее диковинной огромной водяной птицы. Только теперь Джондалар понял, что он видит перед собой не живое существо, а что-то вроде лодки. Мужчина бросил ему свободный конец веревки. Джондалар поймал ее и тут же бухнулся в реку. Двое других мужчин, державших в руках другую веревку, спрыгнули в воду и побрели к берегу. Вода доходила им до пояса. Один из них заулыбался, увидев выражение лица Джондалара, в котором угадывались надежда, облегчение и смущение. Он забрал у Джондалара мокрую веревку, подтащил лодку поближе к берегу и привязал ее к росшему неподалеку дереву, вторую веревку он обмотал вокруг сучьев большой полузатопленной коряги.

Водную посудину покинул еще один из седоков. Он легко перепрыгнул на корягу, как бы испытывая ее на прочность, и произнес несколько слов на неизвестном Джондалару языке. После этого с борта лодки на корягу был переброшен узкий мостик. Говоривший тут же поспешил по нему назад, чтобы помочь женщине, сопровождавшей некую важную персону, пожелавшую сойти на берег. Судя по всему, помощь была скорее частью ритуала, чем необходимостью.

Соплеменники относились к этому человеку с чрезвычайным почтением. Он отличался важной, едва ли не царственной манерой держаться, при этом в его облике чувствовалось нечто неуловимо странное и двусмысленное. Джондалар удивленно уставился на важного незнакомца. Ветер играл с прядями его длинных белых волос, связанных на затылке, безбородое или гладковыбритое лицо несло на себе отпечаток прожитых лет, однако кожа при этом оставалась по-детски мягкой и нежной. Широкие скулы и выступающий вперед подбородок говорили о сильном характере.

Джондалар обнаружил, что стоит по колено в воде, только тогда, когда таинственный незнакомец, успевший к этому времени выйти на берег, поманил его к себе. Что же с ним было не так? Незнакомец, в карих глазах которого читались сострадание и некий вопрос, неожиданно улыбнулся. Джондалар застыл, лихорадочно пытаясь разрешить загадку этой странной личности неизвестно какого пола.

Для мужчины он был несколько низковат, для женщины – явно слишком высок. Широкие свободные одежды, скрывающие под собой тело, важная поступь… Чем дольше разглядывал его Джондалар, тем больше недоумевал. Где-то он слышал о подобных людях. Тело их в каком-то смысле не имело пола, ибо сочетало в себе признаки обоих полов. Обычно такие люди входили в число Тех, Кто Служит Матери. Они соединяли в себе силу женского и мужского начал и потому считались непревзойденными целителями и знахарями.

Джондалар находился на чужбине, вдали от родного дома, он не знал обычаев здешних обитателей, тем не менее он почти не сомневался в том, что видит перед собой целителя.

Возможно, целитель этот относился к служителям Матери. Тонолан нуждался в целителе, и вот этот целитель явился.

Но