Канарейка для Ястреба - Анна Гур

— Слушай, уйди с дороги, а? — не остается в стороне Луиза, — Или ты совсем страх потеряла, решила прессануть подружку Тайгера?

После прозвучавшей фразы мне показалось, что все вокруг замерли, подавившись воздухом. А сама Дэвис побледнела.

— Что ты сейчас сказала? — Хана, хоть и адресует свой вопрос Луизе, но смотрит прямо на меня. Нависает надо мной, давит своей яростью.

Внутренне злорадствую, чувствуя, как девицу буквально накрывает волной аффекта и ненависти.

В следующую секунду Хана бросается на меня, замахивается, но я быстрее. Если Дэвис идет на поводу своей ярости и обиды, то я отвечаю осознанно. Ловлю ее руку и тащу на себя. Ситуация длится от силы мгновения, а для меня растягивается во времени вязкой жижей.

— Отпусти меняяя! — воет Хана.

Никто не стремится вступать в разборки. Все толпятся вокруг нас, а кто еще и снимает на телефон происходящее в ожидании кульминации и развязки.

Хана пытается достать меня, но я действую на опережение. Ударяю первой. Здесь все просто. Либо ты, либо тебя.

Между мной и Ханой протискивается Луиза, орет мне в лицо.

— Отпусти ее! Остынь! Продолжишь, тебя исключат из школы! Подумай, стоит ли она этого, подумай! Никто не будет спрашивать, кто виноват, исключат тебя, а ей все сойдет с рук!

Крики подруги, словно, издалека доходят до затуманенного сознания, я с трудом разжимаю одеревеневшие пальцы.

— Все, Соммерсье — ты труп! — улыбается Хана, а Луиза тащит меня прочь.

Не осознаю, как оказываемся в комнате. Просто в какой-то момент Луиза толкает меня в кресло и сует в руки стакан воды.

— Пей давай! — орет она на меня, — Ты куда полезла-то?! Зачем повелаcь на провокацию?! Ты самолично вручила ей оружие в руки! Почему повелась?! Разве не видела, что она просто от бессилия бесится?!

Я просто опускаю голову, слушая отповедь подруги. Понимаю, что не права, что ошиблась, но я просто в какой-то момент устала…

Достало терпеть!

— Так, детка, ты вляпалась и основательно, — припечатала Луиза, всовывая мне в руки телефон, — Звони Тайгеру! Объясняй ситуацию. Эта тварь сделает все, чтобы использовать твой косяк и наказать тебя.

Я ошарашено смотрю в обеспокоенное смуглое лицо с острым сосредоточенным взглядом темных глаз. И не могу понять, что же от меня хотят…

Становиться стыдно за свой поступок. Звонить Таю и говорить, что я, как последняя дура, подралась… в принципе из-за него?!

— Мне не нравится твой взгляд, Адель! — шипит Луиза, — Тебе грозит исключение! Звони, говорю!

Тайгер не отвечает ни на первый, ни на десятый звонок и в какой-то момент мы слышим, что телефон абонента находится вне зоны доступа сети, или же отключен…

— Хреново… — вздохнула Луиза.

— Я ему напишу. — спокойно выдерживаю взгляд подруги. Рано или поздно телефон включится, и он прочтет мой мессидж. Смотрю вопросительно на Лу, и она молча кивает, подтверждая мое предположение.

— Дублируй на майл. Он должен частенько проверять почту.

— Хорошо. — соглашаюсь, а на душе кошки скребут…

Утром следующего дня первым делом с тревогой проверила телефон. Тайгер так и не объявился в сети.

— Звонил? — спросила Лу, проснувшись.

— Нет, — как можно более спокойно и равнодушно ответила я. Не хочу показать, что уязвлена.

На этом разговор иссяк. Мы с Лу поспешили на завтрак в столовую.

До вчерашнего дня я не лезла в разборки и быть может поэтому и оставалась в стороне от всего, что творится в стенах одного из лучших учебных заведений страны…

С самого утра чувствую в воздухе угрозу. В этих стенах происходят жестокие, а порой и унизительные схватки, где выживает действительно сильнейший.

Интересный фактор, ведь в кодексе правил школы черным по белому стоит запрет на всякое проявление агрессии и драк. За все вышеперечисленное — штрафы вплоть до исключения.

Ожидание угнетает. Чувствую. Сегодня что-то случится…

Урок французского проходит вскользь, не могу сосредоточится. Постоянно, как можно незаметнее проверяю телефон, но картина неизменна. Все глухо. От Тайгера нет ответа.

Я никогда прежде его не донимала звонками и сообщениями, а тут, когда он действительно нужен, до него не дозвониться.

Выдыхаю, в конце концов, он мог просто потерять телефон. Уговариваю себя, что все обойдется, но сердце не обманешь.

Что-то не так. Не успеваю углубится в мысли, как урок прерывается, когда в классную комнату входит личный секретарь директора школы, мистер Новак. Сухощавый старик с проседью на висках, лощеный и высокомерный. С острыми чертами лица и цепкими выцветшими глазами.

— Адель Соммерсье и Луиза Майерс, — резкий скрипучий голос, — прошу следовать за мной в кабинет директора!

Я в замешательстве смотрю на бледнеющую на глазах Луизу. Прекрасно понимаю зачем вызывают меня, но при чем тут она?!

В абсолютном молчании мы встаем с наших мест и следуем за мистером Новаком, направляемся к кабинету директора, проходим по широким коридорам, на стенах которых висят портреты именитых выпускников школы разных времен. От всего веет некой стариной и сдержанной аристократичной роскошью.

Мое сердце разрывается от неприятного предчувствия. Останавливаемся перед бордовой дверью с золотой табличкой “Директор Э. Доре”.

Я нахожусь в странном ступоре. Понимаю, что сейчас происходит ужасное, но почему-то ничего не чувствую пока.

Осознание происходящего запаздывает.

Господин Новак коротко стучит, открывает дверь и жестом приглашает нас следовать за ним. Я вскользь смотрю на Лу, которая отвечает тревожным взглядом. Чувствую вину перед единственным близким человеком в этих стенах. Сейчас моя глупость может рикошетом задеть и Луизу.

Четко осознаю, что сделаю все, что от меня зависит, но не позволю, чтобы подруга отвечала за мои косяки. Собираюсь с духом и вхожу в кабинет, готовясь к худшему.

Поражаюсь, что все еще способна отметить красоту и изыск богатого интерьера: в огромном помещении кабинета стены отделаны дубовыми панелями и все пространство ощущается гармоничным единым целом, подобранном в идеальном соотношении бордовой цветовой гаммы.

В центре огромной комнаты стоит массивный, скорее всего старинный переговорный Т-образный стол, выполненный в стиле ампир, который отличают преимущественно изогнутая форма ножек с резным дизайном и росписью по краям.

На столе, вместе с современной техникой, стоит лампа с зеленым абажуром. Я такие часто видела в старых фильмах. Эта лампа — дань истории. А может и действительная историческая ценность, раритет.