Они хотят быть как мы - Джессика Гудман

– Тогда зачем? – недоумеваю я. – Зачем начинать все это заново? – На самом деле я хочу спросить: «Стоит ли оно того?»

– А что бы ты сделала? – отвечает она вопросом на вопрос. – Если весь твой родной город считает, что ты тоже в чем-то виновата, в чем угодно, только потому, что это твоя семья? Если вся твоя жизнь перевернута с ног на голову теми, кому ты доверяла больше всего на свете? От этого никуда не деться.

– Но ведь тогда все узнают, – говорю я. – Все новые люди в твоей жизни. Наверняка тебя покажут в новостях. – В оригинале статьи, которую я видела, ее имя не упоминалось, но если все подтвердится, если Грэм действительно невиновен, Рейчел окажется в центре всеобщего внимания.

Рейчел снова улыбается, но ее взгляд затуманивается.

– Он – мой маленький братик, – тихо говорит она. – У тебя ведь тоже младший брат?

Я киваю.

– Да.

– Ровесник Брайса, верно?

– Мм-хм.

– Игрок? – спрашивает она так, будто заранее знает ответ. Я киваю. – Что, если бы с ним случилось такое? Если бы твоего брата обвинили в том, что он убил кого-то, отнял чью-то жизнь? И если бы умер тот, кого ты хорошо знала, с кем проводила кучу времени, разве ты не страдала бы каждый день, оплакивая их обоих?

Тот, кто умер, потерян и для меня. Шайлы больше нет. Если бы Джаред совершил убийство… даже представить себе не могу, как бы я поступила. Я качаю головой.

– Если он говорит, что не делал этого, если экспертиза крови не лжет, тогда я хочу знать правду. Я хочу знать, кто виноват. И хочу, чтобы они заплатили за это. – Она крепко сжимает руль и вдавливает в пол педаль газа. – Мы уже почти приехали, – говорит она.

Последний отрезок пути – сплошь извилистые дороги и плохо обозначенные съезды. Мы преодолеваем его в молчании. Рейчел резко поворачивает налево, и в поле зрения появляется серая деревянная вывеска, почти скрытая занавесом из ветвей. Я с трудом различаю тусклые белые буквы: «ЮВЕНАЛЬНЫЙ ЦЕНТР ДАНБЕРИ». Интересно, кто еще заперт в этой глуши, изолирован от общества? Не за решеткой, но близко к этому.

Гравий и соль хрустят под колесами, и примерно через полмили мы приближаемся к сетчатому забору. Ворота открываются, как будто управляемые призрачным охранником, и я наклоняюсь вперед, вытягивая шею, чтобы рассмотреть, что там впереди. Когда мы съезжаем с еще одной узкой дорожки, перед нами открывается забетонированное пространство размером с футбольное поле, аккуратно размеченное белыми линиями. Парковка почти полностью забита «БМВ», «Мерседесами» и «Ауди». Повсюду развешаны четкие навигационные указатели.

ЗАЛ ДЛЯ ПОСЕТИТЕЛЕЙ, выведено крупными темно-синими буквами над стрелкой. ТЕРПЕНИЕ – ЭТО ДОБРОДЕТЕЛЬ, набрано курсивом на соседней вывеске.

– Тук-тук! Нужна помощь? – Возле моего окошка появляется улыбчивая женщина средних лет с обвисшими щеками и седеющими волосами, в комбинезоне цвета хаки. На ее бейдже значится: ВЕРОНИКА, СЛУЖБА ПРИЕМА ГОСТЕЙ.

Я перевожу взгляд на Рейчел, но она уже выходит из машины и направляется к женщине.

– Привет, Ви.

– А, это ты, дорогая! Рада тебя видеть.

– И я тебя. – Рейчел потирает руки в перчатках и дает мне знак выходить. – Идем.

Воздух, колючий и ледяной, обжигает мне горло. Я невольно задаюсь вопросом, во что меня угораздило вляпаться.

– Это Джилл, – представляет меня Рейчел, когда я спрыгиваю с пассажирского сиденья. – Подру… – Но спохватывается и добавляет: – Она была знакома с Грэмом.

Вероника кивает, не выказывая никаких эмоций, никаких признаков узнавания.

– Тогда добро пожаловать в Данбери, – говорит она. – Следуйте за мной.

Я едва поспеваю за ними и заставляю себя быстрее перебирать ногами, пытаясь догнать Рейчел. Мне следовало бы подробнее расспросить ее об этом месте, о том, чем занимается Грэм последние три года. Но все вылетает из головы. Вероника открывает металлическую дверь и ведет нас по широкому коридору, украшенному досками желаний с коллажами и рисунками тушью. Наконец мы подходим к высоким застекленным дверям, за которыми просматривается квадратное помещение, больше похожее на приемную врача, чем на тюрьмы, которые показывают по телевизору.

– Проходите сюда. Тебе нужно заполнить некоторые формы, поскольку ты у нас впервые. – Она щелкает по клавиатуре, и из принтера вылетают листки бумаги. – Вот ручка, милая.

Рейчел постукивает костяшками пальцев по пластиковой столешнице, нетерпеливо притоптывая по полу. Я торопливо проставляю галочки, пока не добираюсь до последней страницы, где нацарапываю свое имя.

– Готово, – говорю я.

– Наконец-то, – бормочет Рейчел. Но, когда я бросаю на нее взгляд, тут же произносит одними губами: «Извини». Наверное, я не вправе винить ее за то, что она нервничает, потому что хочет как можно скорее увидеть Грэма. Я бы вела себя точно так же, если бы пришла к Джареду.

Дородный мужчина в фиолетовой робе жестом приглашает нас следовать за ним, и мы опять шагаем по коридору, такому же странному и холодному, выложенному плиткой, как в школе. На стенах много рисунков и творческих поделок.

Когда мы подходим к другой двери, металлической и массивной, здоровяк останавливается и поворачивается к нам.

– Рейчел, ты знаешь правила, но просто напоминаю, что вы можете остаться только на час. Никаких прикосновений. Больше позитива.

– Спасибо, Ти Джей, – говорит Рейчел. – Время пошло? – Теперь она смотрит на меня.

Я сглатываю комок в горле и разлепляю пальцы. Я и не заметила, что они у меня сцеплены.

Ти Джей толкает дверь в помещение, похожее на столовую, и широко взмахивает рукой, как дворецкий или официант в модном ресторане. У меня внутри все дрожит, пока я лихорадочно оглядываюсь вокруг. Я замечаю его раньше, чем он меня.

Вон там, в дальнем конце комнаты. Грэм.

Это почти невыносимо. Но я заставляю себя смотреть, запоминая его образ. Он одет в светло-зеленую робу и не в наручниках, как я ожидала. Он проводит пальцами по волосам, и этот нервный жест вызывает у меня ощущение дежавю. Он обычно делал так перед важными экзаменами или испытаниями у Игроков. На подбородке пробивается щетина, отчего он выглядит намного старше, чем я его помню, намного старше, чем я чувствую себя сейчас. Он слегка сутулится, как если бы подрос на несколько дюймов. И худой. Почти тощий, так что лицо еще более угловатое, с темными впадинами щек.

Он медленно поворачивает голову, и наши глаза встречаются. Распахиваются шире, по мере того как мы вглядываемся друг в друга впервые почти за три года. Рейчел уже рядом с ним, и я заставляю себя шагнуть вперед, чтобы сократить пропасть между нами.

– Привет, – говорит он. В его голосе звучат нотки изумления и воодушевления. Может, и любопытства.